Народные сказки - Сказки бабушки про чужие странушки
— Нет никого в джунглях, кто был бы так добр, умен, силен и кроток, как мы — племя Бандар-Логов!
И опять поднималась возня и продолжалась, пока город не надоедал обезьянам и они не возвращались на вершины деревьев в надежде, что население зарослей заметит их.
Маугли, воспитанному в законе джунглей, не нравились манеры Бандар-Логов. Обезьяны унесли его в Холодные Логовища вечером и не легли спать, как сделал бы Маугли после долгого путешествия. Напротив, они взялись за руки и принялись плясать и петь какие-то нелепые песни. Одна из обезьян обратилась с речью к своим товарищам и сказала им, что плен Маугли — великое событие, потому что человеческий детеныш покажет им, как свивают и плетут ветки и тростник, чтобы защищаться от дождя и ветра. Маугли поднял несколько ползучих трав и сплел из них циновку. Обезьяны старались подражать ему, но через несколько мгновений это надоело им, и они принялись дергать друг друга за хвосты или прыгать взад и вперед на всех четырех лапах и кашлять.
— Я хочу есть, — сказал Маугли. — Принесите мне чего-нибудь или позвольте поохотиться.
Обезьян двадцать-тридцать бросилось за орехами и за дикими ягодами, но по дороге обратно они передрались между собой, уронили свою ношу и решили, что не стоит нести сохранившиеся ягоды. Маугли очень хотелось есть, кроме того, ему было грустно и досадно. Он бродил по пустому городу, время от времени выкрикивая охотничий зов, но никто не отвечал ему.
«Правду говорил Балу, — подумал он, — у обезьян нет ни закона, ни охотничьего крика, ничего, кроме глупых слов и маленьких воровских лап. Если я умру здесь от голода или меня убьют, я сам буду виноват. Однако нужно постараться вернуться в родные джунгли. Конечно, Балу поколотит меня, но, право, это лучше, чем бегать за упавшими розовыми лепестками с Бандар-Логами».
Он подошел к городской стене, в ту же минуту обезьяны схватили его и потащили обратно, говоря, что он должен быть счастлив, что попал в их город. Они также принялись его щипать, чтобы заставить благодарить их. Маугли сжал зубы и молча пошел с обезьянами на верхнюю террасу, на которой были устроены водоемы, до половины наполненные водой. Тут же стояла белая мраморная беседка, выстроенная лет сто назад. Половина ее обвалилась внутрь и загородила подземный проход из дворца, по которому прежде в нее входили царицы. Стены были сделаны из мраморных резных досок и украшены агатами, корнелинами и яшмой. Как ни был Маугли огорчен, как ни хотелось ему спать и есть, он все же невольно засмеялся, когда около двадцати обезьян принялись твердить ему, как они велики, мудры, сильны и кротки и как глуп он, желая уйти от них.
— Мы велики, мы свободны. Мы — самое удивительное племя в джунглях. Мы все говорим это, значит, это правда, — кричали они.
— Ты в первый раз у нас и, конечно, передашь наши слова жителям джунглей, а потому мы расскажем тебе, какие мы хорошие, умные, ловкие, добрые…
Маугли не спорил с ними. Обезьяны собрались огромной толпой, и как только одна из них переставала говорить, все кричали:
— Это правда, мы все говорим это!
Маугли кивал головой, моргал глазами и говорил «да», когда они задавали ему вопросы. От их шума у него закружилась голова.
«Вероятно, Табаки-шакал искусал их, — подумал он, — и они все сошли с ума от его укусов. Неужели они никогда не спят? Вот на луну находит облако, если оно окажется достаточно большим, я в темноте попытаюсь убежать от них. Только я так устал».
За тем же облаком наблюдали два друга Маугли — Багира и Каа, которые притаились во рву под городской стеной. Они знали, как опасны обезьяны, когда они нападают толпой на одного, и не хотели подвергаться этому.
— Я поползу к западной стене, — прошипел Каа, — и поднимусь на нее. На меня они не бросятся, на тебя же…
— Я знаю, — сказала Багира. — Жаль, что Балу нет с нами. Однако попробуем сделать все что можно. Когда облако закроет луну, я прокрадусь на террасу. Они собрались там.
— Желаю удачной охоты, — мрачно сказал Каа и пополз к западной стене. Она меньше развалилась, чем все другие, и питон довольно долго искал место, по которому он мог бы подняться. Облако закрыло луну. Как раз в ту минуту, когда Маугли раздумывал, бежать ли ему от обезьян или нет, он услышал на террасе легкие шаги Багиры. Черная пантера почти бесшумно поднялась на откос горы. Вскоре она кинулась на обезьян, разбрасывая их вправо и влево и пробираясь к Маугли через их густые ряды. Послышался испуганный и злобный вой Бандар-Логов. Вдруг одна обезьяна закричала:
— Здесь только один зверь, убьем его, убьем его!
Толпа обезьян бросилась на пантеру, они кусали ее, царапали, разрывали ей кожу. Пять или шесть Бандар-Логов схватили Маугли, втащили его на стену беседки и бросили вниз через отверстие в разбитой крыше. Мальчик, воспитанный среди людей, конечно, страшно разбился бы, но Маугли упал, как его научил падать Балу, и остался на ногах.
— Сиди там! — крикнули обезьяны, — пока мы не убьем твоих друзей, а потом мы займемся тобой, если только ядовитое племя оставит тебя в живых. (В каждой индийской развалине рано или поздно заводятся змеи, и старая беседка была полна кобрами.)
— Вы и я одной крови, — сказал Маугли и быстро закончил фразу шипением. Он услышал легкий шелест в мраморных обломках и для верности повторил змеиное слово второй раз.
— Хорош-ш-шо. Сузьте шеи, — проговорили тихие голоса. — Стой неподвижно, маленький братец, иначе ты навредишь нам.
Маугли стоял тихо, глядя сквозь резьбу и прислушиваясь к ужасному шуму борьбы. До него доносились крики обезьян и рев Багиры, которая прыгала взад и вперед, отбиваясь от врагов. В первый раз Багира сражалась ради спасения жизни.
«Вероятно, Балу близко. Багира не пришла бы одна», — подумал Маугли и громко закричал: — К водоему, Багира! Скатись в водоем. Скатись, нырни! К воде, Багира, к воде!
Багира услышала, и крик Маугли, который доказал ей, что мальчик жив, придал пантере новые силы. Отчаянно, дюйм за дюймом, поднималась она к бассейну и билась молча. Вдруг со стороны ближайшей к джунглям стены раздался громовой военный крик Балу. Старый медведь бежал изо всех сил, но не мог явиться раньше.
— Багира, — кричал он, — я здесь. Я лезу! Я тороплюсь! Камни осыпаются из-под моих лап! Подождите, вот я приду! Эй, вы, бессовестные Бандар-Логи!
Он, задыхаясь, бежал по террасе и вскоре исчез под массой обезьян, кинувшихся на него, но Балу быстро и ловко поднялся на задние лапы, вытянул передние и охватил ими столько врагов, сколько могло поместиться в его страшных объятиях, потом он принялся бить вправо и влево.
Плеск воды донес до Маугли, что Багира бросилась в водоем, где обезьяны не могли преследовать ее. Пантера лежала, выставив из воды одну голову, а ее враги тремя рядами стояли на красных ступенях, с яростью прыгали взад и вперед и, конечно, кинулись бы на нее, если бы она вышла на берег, чтобы помочь Балу. И вдруг Багира вытянула шею и в отчаянии произнесла призыв змеи:
— Мы одной крови — ты и я!
Она думала, что Каа в последнюю минуту обратился в бегство. Балу, которого со всех сторон одолевали обезьяны, все же не мог не посмеяться, услышав, что черная пантера зовет питона на помощь.
Между тем Каа перебрался через западную стену, изгибаясь с такой силой, что большой камень свалился в ров. Он несколько раз свернулся и развернулся, чтобы удостовериться, что все его длинное тело в полном порядке. Пока продолжался бой Балу с обезьянами, Манг, летучая мышь, разносила по джунглям весть о великой битве. Все звери узнали о бое, и Хатхи, дикий слон, затрубил в свой длинный хобот.
Рассеянные в лесу стаи обезьян проснулись и, прыгая с дерева на дерево, побежали к Холодным Логовищам на помощь товарищам. Все дневные птицы проснулись. Каа быстро бросился на террасу. Вся сила питона заключается в ударе его головы, которая бьет жестоко. Питон в четыре или пять футов может свалить человека, если ударит его головой в грудь, а, как вы знаете, Каа был тридцати футов длиной. Первый удар он нанес в самую середину толпы обезьян, окружавших Балу, второго же удара не понадобилось. Обезьяны рассыпались во все стороны с криком:
— Каа! Каа! Это Каа! Бегите, бегите!
Все Бандар-Логи знали о существовании Каа, ночного вора, который скользил вдоль ветвей так же бесшумно, как растет мох, и мог уносить даже очень больших обезьян, умел делаться неподвижным, как сухой ствол, обманывая самых опытных из них. Больше же всего обезьяны боялись Каа, потому что они не знали пределов его силы и не могли смотреть ему прямо в глаза. Они взобрались на стены и крыши домов. Балу с облегчением вздохнул. У него была гораздо более густая шерсть, чем у Багиры, но и он жестоко пострадал в бою. Тут Каа в первый раз открыл рот и произнес длинное свистящее змеиное слово; обезьяны, бежавшие на помощь своим товарищам, остановились. Обезьяны на стенах и домах перестали кричать, и среди тишины, наступившей в городе, Маугли услышал, как Багира отряхивалась, выйдя из водоема. Вскоре снова начался шум. Обезьяны карабкались на стены все выше, визжали и кричали. Маугли, прыгая от нетерпения в беседке, прижался лицом к резным стенам.
