Оскар Лутс - Мальчик с рожками
— Вот как? — ахает Кусти. — На зиму, значит, улетаете. Что ж, ничего не поделаешь. Погодите-ка чуток, я вам принесу подкрепиться на дорогу.
Тут и Ити выходит на крыльцо и изумлённо глядит, как брат с птицами разговаривает, как кормит их. Птички слетели на нижнюю ветку и клюют зёрнышки у Кусти с ладони.
Когда птички подкрепились, Кусти спрашивает:
— А скажи, птичка, не случалось ли тебе после нашего возвращения в той избушке бывать? Очень бы хотелось узнать, как там старуха живёт со своими страшилами?
— Там прямо чудеса, — отвечает птичка. — Из избушки все давно пропали, пустая стоит.
— Пустая стоит? — вроде бы даже пугается Кусти.
— Опустела давно, — говорит птичка. — А куда они все пропали, не знаю. Думаю, убежали, побоялись, что вы про них расскажете и их там отыщет кто.
— Хм… — Кусти многозначительно смотрит на сестру. — Слыхала? Значит, некуда нам теперь малыша отсылать.
— Не беда, — рассуждает та. — Как-нибудь и сами управимся.
Скоро птички взлетают ввысь, чтоб лететь в тёплые страны.
— Счастливого пути! — кричит Кусти им вслед. — Счастливо добраться! А вернётесь будущей весной — нас не забывайте!
IX
— Ну, Ити, — говорит Кусти, возвращаясь в дом, — теперь у нас и надежды нет от него избавиться — поди знай, куда старуха сбежала со страху. Ну да ладно! Осенью и зимой у меня больше времени будет, возьмусь тогда за нашего рогатенького. Посмотрим, может и из него толк выйдет. Ты своими нежностями разбаловала его вконец. Неужели забыла, как нас-то самих папа с мамой воспитывали?
— Только не бей его, пожалуйста, — наперёд защищает Ити своего подопечного.
— Первым делом ты не вмешивайся, если я за него возьмусь. Должен же он кого-то бояться, не тебя, так хоть меня. Мама и притронуться к нему не может, у папы никогда времени нет, дедушка старый, да и не найдёшь его в нужный момент. Значит, мне надо учить мальчишку уму-разуму.
И с этого дня Кусти приступает к воспитанию маленького строптивца.
Время бежит, на дворе уж дует холодный ветер, скоро снег выпадет.
Вот Итин воспитанник сидит у окна, царапает на стекле ледяные цветы, потом лезет в печь, вытаскивает горящую хворостинку и пытается поджечь хозяйкину пряжу. И так что ни день — то у него новые проказы. Один раз даже костёр из соломы развёл под кроватью и говорит:
— Ну вот, скоро закипит!
И всё же тумаки и шлепки, которые ему — в нужное время и по нужному месту — достаются, приносят свои плоды: мальчик уже не спорит так часто с Ити, больше слушается.
Однажды вечером, только лампу зажгли, приёмыш защемил нечаянно ногу в дверях. Мальчик скорчился от боли и готов уж был по своей привычке вцепиться Ити в волосы, но в последний момент как будто одумался и жалобно заплакал. И что ещё удивительней — на этот раз у него выступили слёзы на глазах.
— Смотрите, смотрите! — зовёт всех Ити. — У него слёзы!
— А малышу: — Не плачь, не плачь, маленький! Дай-ка сюда ножку, подуем, вот так, вот уже и не больно…
С этого времени маленький шалун стал заметно добрей и послушней. И хоть по-прежнему носится повсюду как егоза, он уже не делает того, что ему однажды запретили. Между прочим, и штанишки ему так часто менять уже не приходится.
Он уже не дичится Кусти, да и других на хуторе. И Кусти больше не воюет с ним, реже грозит прутом, старается добром обойтись. Даже дедушка, который на странного мальчишку всегда искоса поглядывал, теперь к нему подобрел. И тот платит тем же: начнёт дедушка трубку набивать, а малыш уж наготове с горящей хворостиной стоит, ждёт, когда можно будет поднести огня.
— Ах, пострел! — смеётся дедушка. — Из тебя толк выйдет, смышлёный парнишка!
Иногда рогатый мальчишка вроде бы как в награду за свои труды у дедушки трубку просит, мол, дай и ему покурить. Дедушка смеётся:
— Ну, это не дело. Трубка — бяка! Иди-ка лучше, я тебя на ноге покачаю.
И хозяйка начинает привыкать понемногу к бывшему дикарю, тайный страх перед ним постепенно оставляет её. Как-то раз под вечер, когда дети на дворе с горки катались, а прочие домочадцы сумерничали, взятые предвечерней дремотой, она собралась с духом, взяла мальчика на руки и стала тихо напевать ему какую-то песенку. Мальчишка тихо слушал, склонив головку к груди мачехи, а когда песня кончилась, попросил:
— Ещё! Ещё!
А сам уж и подпевать пробует, болтая своими длинными худыми ножками.
«Ребёнок — он ребёнок и есть, — думает про себя хозяйка. — Кусти с Ити точно так же ножками болтали…»
Заметив, как мачеха к нему подобрела, малыш пытается отплатить ей на свой манер: упадёт ли напёрсток, закатится ли клубок под кровать — мальчишка тут же бросается поднимать. Его непоседливость, приводившая прежде к одним проказам да ссорам, теперь направлена на доброе дело.
Под рождество так далеко дело зашло, что хозяйка собственным детям уж ставит его в пример. Кусти и Ити нашли в сарае старое яблоко и поругались, никто уступить не хотел.
— Неужто не стыдно вам ссориться из-за жухлого яблока? — журит их мама. — Поглядите, Мальчик у печки тихо сидит, на лакомство внимания не обращает. Наверно, ему не меньше вас яблочка хочется, а ведь понимает, не станет браниться, как вы, из-за такого пустяка. Вот он его и получит, потому что хороший мальчик, а вы упрямцы! Ну-ка, немедленно ему яблоко отдайте!
Брат с сестрой насупились, да ничего не поделаешь, мать надо слушаться.
— А всё-таки кто его хорошему-то учил, как не я? — пытается возражать Кусти.
— И я! — говорит Ити.
— Вы-то вы, — соглашается мама. — Да только это вам права не даёт опять его плохому учить.
И снова Ити, вставшая однажды утром с постели, была первой, кто заметил в Мальчике новую перемену: смуглый малыш стал за ночь заметно светлее, будто у свежего снега белизны занял. Одновременно и рожки его стали вдруг рых лыми, начали крошиться от каждого прикосновения. А утром он ещё поскользнулся и стукнулся головой о ножку кровати, и от одного рожка отвалился довольно большой кусок. Не только все, кто видел это, но и сам Мальчик так растерялся, что долго ещё вертел этот кусочек в руках, как бы спрашивая, что с ним делать.
А в рождество Ити обратила внимание ещё на одну странность.
— Знаешь, — говорит она маме по секрету, — Мальчик-то, кажется, заболел. Что-то ест плохо. Раньше то и дело кричал: ням-ням да ням-ням! А теперь не больше нас ест. Но такой же весёлый, как и всегда…
Когда раздавали рождественские подарки, не забыли и Мальчика с рожками. От хозяина он получил сапоги и шапку, от хозяйки — пиджак и брюки. От Кусти — пальтишко и варежки. А как обрадовался этот странный человечек подаркам, как пошёл кувыркаться вокруг ёлки! Того и гляди, остатки рожек потеряет. Потом, приустав от столь бурного изъявления чувств, сел под ёлку и стал примерять подаренные сапожки.
Все, кто собрался в тот день вокруг ёлки, в один голос утверждают, что без Мальчика не было бы им так весело. И только потом, когда все принялись петь рождественскую песню, вновь охватило хозяйку какое-то странное беспокойство…
Но ничего, глядит — Мальчик поёт вместе со всеми…
X
А время бежит вперёд. С того дня, когда маленький хозяин леса стал жить вместе с Кусти и Ити, уж несколько раз Дед Мороз и молодая Весна, нежное Лето и серьёзная Осень сменили друг друга в своём хороводе. За это время Мальчик с рожками совсем освободился от дурных привычек, за что заслужил полное доверие и дружбу всех членов семьи. Только два раза, как вспоминает Ити, хотел было сказать нехорошее, но вовремя спохватился, так что получилось одно только «ах, чч…». И телом стал заметно светлей, а бывшие рожки совсем затерялись в густых волосах. Правда, рядом с другими детьми он всё же выглядит довольно смуглым, и нередко ему приходится выслушивать такое:
— Эй, парень, давно не мылся? Попробуй последнее средство — мыло да горячую воду!
Некоторые, самые шалуны, называют его цыганёнком, а кто и Лешим назовёт. Те же, кто знает его ближе, считают его хорошим товарищем.
Кусти с Ити давно ходят в школу и Мальчика с рожками обучили читать и писать. Как-то к осени решили на семейном совете, что пора и его отдавать в школу. Но тут возникло неожиданное препятствие, о котором никто прежде и не задумывался, — у мальчика ведь даже имени нет и тем более никаких бумаг.
Учитель смышлёным мальчиком очень доволен, но всё-таки требует бумагу какую-нибудь или свидетельство, где были бы обозначены место рождения мальчика, кто родители и так далее. По крайней мере хоть фамилия у него должна быть, говорит учитель.
Мальчик с рожками? Ну хорошо, пусть Мальчик с рожками. Но ведь такой фамилии нету вовсе. Это может быть мальчика прозвище, но имя-то у него должно быть помимо этого.
Отцу ничего не остаётся, как пойти за советом к нотариусу. Тот внимательно выслушивает всю историю мальчика, долго размышляет и наконец объявляет, что, мол, как хотите, а такого мальчика он в семейный регистр никак занести не может. И всё же он обещает посоветоваться со своими старшими коллегами.
