Корнелия Функе - Повелитель драконов
Вдруг Серношерстка выпрямилась.
— Слышите? — хрипло сказала она. Все услышали, даже Бен с его слабым человеческим слухом. По туннелю раздавался глухой топот. Он надвигался пугающе медленно. Крапивник почуял, где скрывается добыча. Охота началась.
Бен и Серношерстка вцепились в ремни. Мухоножка крепко прижался спиной к животу мальчика. Драконы расправили крылья и взлетели. В ожидании они описывали рядышком круги под потолком пещеры.
Топот все приближался. Казалось, вся пещера дрожит. Наконец из туннеля просунулась в пещеру золотая голова Крапивника. Он стоял, пригнувшись. В другом положении его огромное тело не вмещалось в проход, построенный дубидаи. Он медленно обвел пещеру кроваво-красными сверкающими глазами и потянул носом, жадно втягивая запах драконов.
Бен слышал, как тяжело он дышит после долгого подъема. Злоба и жестокость заполонили пещеру, как темное облако. Шаг за шагом выбирался Крапивник из туннеля, вытаскивал тело из тесноты, пока не выпрямился во весь свой огромный рост на просторе пещеры.
Ноги у него искривились под тяжестью брони, покрывавшей каждый сантиметр отвратительного тела. Тяжелый хвост, волочившийся сзади, щетинился острыми шипами. Фыркая и скаля зубы, чудище оглядывалось по сторонам. Из груди у него вырвался нетерпеливый рык.
И тут Лола Серохвост пустилась в атаку. Она спикировала к бронированной голове Крапивника, с жужжанием облетела его рога и просвистела у самых глаз. Крапивник удивленно посмотрел вверх и потянулся схватить самолет пастью, как надоедливую муху.
— Не так близко! — шептал Бен. — Не надо так близко, Лола!
Но крыса была пилотом высокого класса. Непредсказуемая, быстрая, как молния, вилась она над головой чудовища, описывала петлю под его подбородком и пролетала между ногами. Она приземлилась Крапивнику на спину и снова взлетела, когда он попытался схватить ее пастью, и так постепенно заманивала его все дальше в глубь пещеры.
Игра крысы привела Золотого в бешенство. Он беспорядочно махал лапами, рычал, пыхтел, пытался растоптать, раздавить, проглотить мерзкую штуку, мешавшую ему подступиться к настоящей добыче. Когда Крапивник оказался на самой середине пещеры среди окаменелых драконов, Лунг ринулся прямо на него с потолка пещеры, вытянув шею и шелестя крыльями. Он налетел на Крапивника спереди. Майя атаковала его сбоку.
Чудище, захваченное врасплох, подняло голову, зарычало и оскалило страшные зубы. Вонь от его дыхания заставила драконов на мгновение попятиться. Лола развернула самолет и приземлилась на голову окаменелого дракона. Она свое дело сделала. Теперь очередь была за Лунгом и Майей. Драконы описывали круги над головой неприятеля.
— Р-р-р-р! — Крапивник облизнулся и окинул их взглядом кроваво-красных глаз. — Так их двое.
От его голоса затряслись каменные колонны. Звук был таким низким и гулким, словно выходил из железного туннеля.
— И кобольды при них! Неплохо! Отличный десерт.
— Десерт? — Серношерстка свесилась со спины Лунга так низко, что горячее дыхание Крапивника ударило ей в ноздри. — Сегодня ты у нас в меню, золотая клецка!
Крапивник даже не взглянул на нее. Он покосился на Лунга и Майю, облизнул губы и угрожающе распрямился.
— Где остальные? — рявкнул он, нетерпеливо оглядываясь. Он весь трясся от нетерпения, когти судорожно скребли по каменному полу. — Выходите! — зарычал он, бодая рогами воздух. — Выходите! Я хочу погонять вас всей стаей! Хочу, чтобы вы бросились врассыпную, как рой уток, когда я ударю по вам! — он с рычанием поднял лапу и разбил сталактитовую колонну вдребезги, словно стеклянную трубочку. По пещере разлетелись каменные осколки. Но два дракона продолжали невозмутимо кружить у него над головой.
— Здесь нет других! — крикнул Лунг, снижаясь так резко, что его крылья коснулись морды Крапивника. У Бена и Серношерстки перехватило дыхание, когда они оказались так близко к чудовищу. Крепко вцепившись в ремни, они пригнулись за зубцами Лунга.
— Здесь только мы! — крикнула Майя, кружась над спиной Крапивника. — Но мы тебя победим! Вот увидишь! Мы вдвоем и наши наездники!
Крапивник начал злиться.
— Ездоки на драконах, ха! — он злобно ухмыльнулся. — Вы мне решили порассказывать старые сказки? Где остальные?
Бен не заметил, как Мухоножка выскользнул из ремней. Тихо, как мышка, взобрался гомункулус вверх по толстой куртке мальчика и встал на его плече.
— Мухоножка! — испуганно ахнул Бен. Но гомункулус не глядел на него. Он рупором приложил ладони к губам и пронзительно крикнул:
— Эй, хозяин! Поглядите-ка, кто тут!
Крапивник удивленно задрал голову.
— Это я, хозяин! — кричал Мухоножка. — На плече Повелителя драконов! Понимаете? Других драконов нет! Я обманул гнома! Я обманул вас! Вы расплавитесь, а я полюбуюсь на это!
— Мухоножка! — прошипел Бен. — Слезай! — он попытался стащить гомункулуса со своего плеча, но Мухоножка крепко вцепился ему в волосы и потрясал крошечным кулаком.
— Это моя месть! — верещал он. — Это моя месть, хозяин!
Крапивник насмешливо скривил пасть.
— Ты только погляди на него, — прорычал он. — Паученожка сидит на серебряном драконе. Мой бывший чистильщик панциря. Посмотри на этого дурака, Галькобород, и пусть то, что я с ним сейчас сделаю, послужит тебе уроком.
— Галькобород? — выкрикнул Мухоножка, перегибаясь вперед так, что чуть не упал. — Вы еще не заметили? Галькоборода у вас больше нет. Он сбежал, как и я. Нет у вас чистильщика панциря. Скоро он вам и не понадобится.
— Замолчи, Мухоножка! — крикнул Лунг, не оборачиваясь.
И тут Крапивник вдруг с тяжелым пыхтением встал на задние лапы. С чудовищной силой замахнулся он лапой на кружащего над ним дракона. В последнюю секунду Лунг сумел увернуться. Зато Мухоножка с пронзительным криком схватился за пустоту и полетел вниз.
— Мухоножка! — закричал Бен, нагибаясь вперед, но подхватить его не успел. Гомункулус шлепнулся прямо на бронированный лоб Крапивника. Оттуда он соскользнул вниз по его толстой шее и повис, брыкаясь, между двумя зубцами спинного гребня. Крапивник с рычанием опустился обратно на четыре лапы.
— Теперь ты от меня не уйдешь, Паученожка! — прорычал он и потянулся разинутой пастью туда, где висел, отчаянно болтая ногами, его неверный слуга.
— Лунг! — закричал Бен. — Лунг, мы должны ему помочь!
Но оба дракона уже неслись с двух сторон прямо на Крапивника. Они уже открыли пасти, чтобы изрыгнуть пламя, и тут Мухоножка пронзительно закричал:
— Нет! Нет! Только не пламя дракона! Оно превратит меня! Нет! Умоляю, не надо!
Драконы замедлили свой лет.
— С ума сошел, Мухоножка? — кричала Серношерстка. — Он тебя сожрет!
Крапивник с рыком повернулся и снова собрался схватить Мухоножку за ноги. Лунг и Майя снова предприняли отвлекающий маневр, ударив лапами по его панцирю, но Крапивник стряхнул их, как назойливых мух. У Мухоножки замерло сердце от смертельного ужаса. На мгновение он просто зажмурился.
И тут раздалось жужжание. Это летела ему на подмогу крыса. Самолетик спикировал на бронированную спину Крапивника. Крыша кабины распахнулась, и оттуда высунулась Лола.
— Живо, гельмукус, залезай! — крикнула она, отчаянной петлей приближаясь к брыкающемуся Мухоножке.
— Прыгай, Мухоножка! — закричал Лунг. — Прыгай! — он заскреб когтями по бронированному затылку Крапивника, чтобы отвлечь его от Мухоножки на несколько спасительных мгновений.
Пока золотой дракон, злобно пыхтя, разевал пасть на Лунга, гомункулус выпустил зубец, на котором висел, и плюхнулся на заднее сиденье Лолиного самолета. Крыса прибавила газу, и самолетик с открытым верхом и дрожащим Мухоножкой внутри взвился к потолку пещеры.
Крапивник зарычал так громко, что кобольды зажали лапами чуткие уши. Он резко выпрямился и набросился на драконов. Когти его прошли в волоске от Майи. Но вместо того, чтобы обратиться в бегство, дракониха кинулась на него, как разъяренная кошка. Она открыла пасть и изрыгнула голубое пламя.
Лунг налетел с другой стороны и обрушил на голову Крапивника мощный огонь. Языки Майиного пламени покрыли золотую спину, заискрились по хвосту Крапивника и лизнули его ноги.
Золотой дракон оскалил зубы и расхохотался. От его громового хохота с потолка пещеры посыпались камни. Пламя дракона. Сколько раз оно лизало его броню и испарялось на золотом панцире! Его холод загасит голубые язычки, а оба дракона растеряют вместе с пламенем силу и мужество. И тогда он сцапает их, как ошалевших на свету летучих мышей. Он засопел и облизнулся в предвкушении — и вдруг почувствовал, как что-то стекает у него со лба. Что-то капнуло ему в глаза. Он невольно поднял лапу, чтобы смахнуть каплю — и замер.
Его когти потеряли форму. Чешуя стала похожа на сухую листву. Крапивник моргнул. Со лба у него стекало и застило зрение жидкое золото.
