Корнелия Функе - Повелитель драконов
— Он потребует, чтобы я начистил ему панцирь перед большой охотой, — Галькобород перебросил рюкзак через плечо. — Он весь в тине. Так что не жди нас слишком скоро.
Гомункулус кивнул и со странным выражением посмотрел на гнома.
— Начисти его получше, — сказал он. — Это будет величайшая охота хозяина. Он ждал ее больше ста лет!
— Ну конечно, — Галькобород пожал плечами и стал спускаться. — Хотел бы я, чтобы охота была уже позади и я получил наконец свою плату. Он обещал мне за службу две пластины своей чешуи.
— Вот как, две пластины? — пробормотал Мухоножка, глядя, как гном спускается с горы. — Щедрая плата, ничего не скажешь.
Еще несколько мгновений он стоял у края обрыва и смотрел вслед новому чистильщику панциря. Однако ночной холод скоро погнал его обратно внутрь горы.
НАЧИЩЕННЫЙ ПАНЦИРЬ
— Ну что, готово наконец, чистильщик панциря? — рыкнул Крапивник. Он стоял по колено в темной воде и глядел на свое мерцающее отражение. Галькобород сидел у него на голове и начищал бронированный лоб. Пот градом катился по лицу гнома, хотя ночь была очень холодная.
— Никель и гипсовая крошка! — ворчал он сквозь зубы. — Да что же это такое? Я уже пальцы до крови стер, а чешуя все мутная, как молоко.
— Что ты там бурчишь? — Крапивник нетерпеливо ударил хвостом по воде. — Ты трешь это место уже пятый раз! Оно что, все еще не блестит? — он нагнулся и недоверчиво посмотрел на воду. Но в ночной темноте отражение его было лишь мерцающей золотой тенью, размываемой волнами.
— Хозяин! — каркнул ворон, садясь на зубец его спинного гребня. Золотой дракон недовольно обернулся.
— Чего тебе? — рявкнул он.
— Может быть, хоть двоим-троим из нас отправиться с вами в пещеру? — прокаркал ворон.
— Глупости! — Крапивник покачал головой. — Вы повалитесь на пол, как печеная рыба, если вас коснется драконье пламя. Нет, вы мне потом еще понадобитесь. Так что ждите здесь, ясно?
— Ясно, хозяин! — ворон почтительно наклонил клюв и присоединился к остальным, тянувшимся над озером, как черная туча.
— Надеюсь, драконы там в хорошей форме? — прорычал Крапивник. — А то никакого удовольствия на них охотиться. Как они выглядели, чистильщик панциря?
— Я видел только двоих, — недовольно буркнул Галькобород, продвигаясь к следующему ряду пластин. — Они меньше вас, намного меньше, — он вытряхнул из бутылки последние капли чистящего средства и снова окунул тряпку в ведро.
— Двоих? — Крапивник покосился на гнома. — Почему только двоих?
— Остальные были в другой пещере, — ответил Галькобород, налегая на тряпку до боли в суставах. И все же на чешуе Крапивника оставался непрозрачный налет. Гном со вздохом опустил тряпку и бросил ее на берег вместе с ведром. — Готово, ваше золотое сиятельство! — крикнул он, бородой утер пот со лба и поправил шляпу.
— Наконец-то! — прорычал Крапивник. Он бросил последний взгляд на свое отражение, потянулся, облизнул страшные зубы и с пыхтением вышел из воды. Голубые цветы ломались под его лапами. Крапивник обтер тину с когтей, поточил их напоследок о зубы и двинулся к горам.
— Так где это? — пропыхтел он. — Давай показывай, чистильщик панциря! Вон на той горе?
— Да, ваше золотое сиятельство, — Галькобород поежился. Холод хватал его ледяными щипцами за круглые щеки. Крапивник, уверенный в победе, шагал по благоухающим цветам. Галькобороду слышно было, как он скрежещет зубами, чмокая, облизывает губы и хрипло посмеивается. Видимо, это и называется страсть к охоте. Гном зевнул и представил себе большую пещеру. Что за прекрасные были там камни, что за невиданные сокровища! Но эта битва! Уж конечно, двадцать драконов не дадут себя сожрать просто так. Галькобород нахмурился. Глаза у него слезились от холода. Такая битва очень опасна для маленьких существ вроде него. Того гляди затопчут.
— Ваше золотое сиятельство! — окликнул он хозяина. — Я думаю, мне лучше остаться здесь, правда? Я вам буду только мешать во время большой битвы.
Но Крапивник не обратил на него ни малейшего внимания. Он весь дрожал от предвкушения. С пыхтением начал он втаскивать свое грузное тело на гору.
«Может, спрыгнуть? — подумал Галькобород. — Он даже не заметит. А когда все кончится, я к нему прибегу».
Он посмотрел вниз. Но земля была далеко, очень далеко. Гном беспокойно ерзал по голове Крапивника. Снежинки садились ему на шляпу. Ветер бился о скалы, наполняя ночь стонами и вздохами. Крапивнику это нравилось. Он любил холод. На холоде он делался сильнее. Он подымался все выше и выше, фыркая и пыхтя под тяжестью своей брони. Его лапы оставляли на свежевыпавшем снегу глубокие следы.
— Уж этот гомункулус, — ворчал он. — Я знал, что он не осмелится меня предать. Он умный паренек, не какой-нибудь безмозглый любитель золота, вроде тебя, гном.
Галькобород нахмурился и тайком от Крапивника скорчил ему рожу.
— И все же, — продолжал огромный дракон, поднимая глаза к постепенно приближавшимся снежным вершинам, — я его, пожалуй, съем. Больно он дерзок для чистильщика панциря. На этой должности я тебя оставлю.
— Что? — Галькобород встревоженно выпрямился. — Что вы сказали?
Крапивник мерзко рассмеялся:
— Я сказал, что ты останешься у меня чистильщиком панциря. А теперь заткнись! Я должен сосредоточиться на охоте, — он облизнулся и глубоко вонзил когти в склон горы. — Они уже близко. Наконец-то совсем близко. Я слизну их, как голубей с потолка пещеры.
Галькобород, весь дрожа, вцепился ему в рог.
— Но я не хочу оставаться у вас чистильщиком панциря! — крикнул он Крапивнику в ухо. — Я хочу получить плату и вернуться к своим камням!
— Трам-тара-рам! — Крапивник угрожающе зарычал. — Заткнись, а то я съем тебя еще раньше, чем гомункулуса. И где же я возьму тогда нового чистильщика панциря? — он остановился, переводя дух, на уступе скалы.
— Ну, где вход? — спросил он, закидывая голову. — Должно быть, уже где-то близко?
Галькобород засопел. Кулаки у него сжались от ярости.
— Вы обещали! — выкрикнул он навстречу ледяному ветру.
— Где вход? — рявкнул Крапивник. — Показывай, или я съем тебя тут же на месте.
— Там! — Галькобород указал дрожащим пальцем наверх. — Там, где снег садится в ложбину.
— Ладно, — прорычал Крапивник и продолжил путь.
Галькобород сидел у него между рогов и грыз бороду в бессильной ярости. Раз он не получит обещанной платы, то никакой он больше не чистильщик панциря.
Он бесшумно заскользил вниз по шее Крапивника — тихо, незаметно, с той ловкостью, которой наделила его привычка лазать по горам. Когда Крапивник уперся плечом в каменную плиту, закрывавшую доступ к добыче, его чистильщик панциря соскочил на снег. А когда каменная плита отодвинулась в сторону и Крапивник протиснулся в туннель, волоча за собой хвост, Галькобород неслышно побежал за ним. Своими ногами и на безопасном расстоянии. Не затем, чтобы посмотреть на большую охоту. Его просто тянуло обратно в чудесную пещеру.
КОНЕЦ КРАПИВНИКА
Серношерстка бежала со всех ног. Она неслась по бесконечному туннелю и кричала:
— Идет! Идет!
Стрелой влетела она в большую пещеру, подбежала к Лунгу и взобралась наверх по его хвосту. Бен уже сидел у него на спине с Мухоножкой на коленях, как в обычную ночь их путешествия. Бурр-бурр-чан пристроился межу зубцами Майиного гребня.
— Он всползает на гору, как человеческая машина! — задыхалась Серношерстка, пристегивая ремень. — Он пыхтит, рычит, и он огромный, как… как…
— Больше, чем любой из нас, — перебила ее крыса, заводя мотор самолета. — Ну, поехали. Действуем по плану, — она захлопнула дверцу кабины, направила самолет круто вверх, а потом широкой дугой привела его к выступу скалы, выдававшемуся из туннеля в пещеру. Там она посадила свою машину и стала ждать появления Крапивника.
— Удачи! — сказал Лунг, расправляя крылья. — Как ты думаешь, дракон только людям приносит удачу?
— Кто знает, — ответила Майя. — Но нам ее нужно много, очень много.
— Мухоножка, — сказал Бен, в последний раз проверяя ремень, — держись покрепче, ладно?
Гомункулус кивнул. Он неотрывно смотрел на выход из туннеля. Сердце у него трепетало, как у попавшей в ловушку мыши. Что, если этот безмозглый гном до того разбавил слюну кобольдов, что она не подействует?
— Может, ты лучше в рюкзак залезешь? — шепнул ему Бен. Мухоножка решительно покачал головой. Он не хотел пропустить ни мгновения. Он хотел своими глазами увидеть конец Крапивника. Он хотел увидеть, как расплавится панцирь, который он чистил столько лет, и как Крапивник, объятый драконьим пламенем, превратится в то, из чего был сделан.
Вдруг Серношерстка выпрямилась.
— Слышите? — хрипло сказала она. Все услышали, даже Бен с его слабым человеческим слухом. По туннелю раздавался глухой топот. Он надвигался пугающе медленно. Крапивник почуял, где скрывается добыча. Охота началась.
