Карло Коллоди - Приключения Пиноккио (с иллюстрациями)
– Почему?
– Потому что я стал важной персоной.
– Ты – важной персоной? – насмешливо переспросила Лиса и громко захихикала.
Ухмыльнулся и Кот. А для того, чтобы это осталось незамеченным, он передней лапой погладил усы.
– Тут нечего смеяться! – рассердился Пиноккио. – Мне жаль, что вам придётся издохнуть от зависти, но вот здесь, если вы что-нибудь смыслите в этих делах, пять великолепных золотых монет.
И он вынул монеты, подаренные ему хозяином кукольного театра.
Услышав сладостный звон золота. Лиса невольным движением выпрямила свою искривлённую ногу, а Кот вытаращил оба глаза, которые блеснули, как зелёные огни. Но он тут же закрыл их, так что Пиноккио ровно ничего не заметил.
– А что ты собираешься делать с этими монетами? – спросила Лиса.
– Прежде всего, – ответил Деревянный Человечек, – я куплю своему отцу красивую новую куртку, желательно из золота и серебра, с пуговицами из самоцветных камней. А затем букварь.
– Тебе – букварь?
– Да, мне. Дело в том, что я хочу пойти в школу и прилежно учиться.
– Посмотри на меня! – сказала Лиса. – Глупое учение стоило мне одной ноги.
– Погляди на меня! – сказал Кот. – Глупое учение стоило мне обоих глаз.
В это мгновение сидевший на дереве у края дороги белый дрозд пропел свою обычную песенку и сказал:
– Пиноккио, не слушай, что тебе говорят эти отвратительные подонки, а то наплачешься!
Бедный дрозд! Лучше бы он промолчал! Кот сделал гигантский прыжок, схватил его и проглотил одним махом вместе с кожей и перьями, так что дрозд даже не успел произнести «ой».
Сожрав дрозда и облизнувшись. Кот опять закрыл глаза, представляясь слепым, как и раньше.
– Бедный дрозд! – сказал Пиноккио Коту – Почему ты так плохо с ним обошёлся?
– Чтобы преподать ему полезный урок. Он будет знать в следующий раз, что не надо вмешиваться в разговор посторонних.
Они уже прошли полдороги, как вдруг Лиса остановилась и повернулась к Деревянному Человечку:
– Ты хочешь, чтобы у тебя стало вдвое больше золотых монет?
– Что?
– Ты хочешь из пяти несчастных цехинов сделать сто, тысячу, две тысячи?
– Ещё бы! Но как?
– Очень просто. Не ходи домой, а иди с нами, вот и всё.
– А куда вы меня поведёте?
– В страну Болванию.
Пиноккио с минуту подумал, потом сказал решительно:
– Нет, не пойду. Я уже близко от дома и пойду домой, где меня ждёт отец. Бедный старик, наверное, страшно беспокоился обо мне вчера, когда я не вернулся домой. К сожалению, я был непослушным ребёнком, и Говорящий Сверчок был, ей-богу, прав, когда сказал: «Непослушным детям худо будет на этом свете!» Я это испытал на собственной шкуре, так как пережил много бед. Вот и вчера вечером в доме у Манджафоко я был на краю гибели… Бр-р!.. Меня и сейчас пробирает дрожь, когда я думаю об этом!
– Значит, – сказала Лиса, – ты действительно решил пойти домой? Ну что ж, иди, тем хуже для тебя!
– Тем хуже для тебя! – повторил Кот.
– Обдумай все хорошенько, Пиноккио, ибо ты топчешь своё собственное счастье ногами.
– Ногами! – повторил Кот.
– Твои пять цехинов могли бы превратиться не сегодня-завтра в две тысячи.
– В две тысячи! – повторил Кот.
– Но каким же образом? – спросил Пиноккио и от удивления широко разинул рот.
– Могу тебе это объяснить, – ответила Лиса – Ты, вероятно, знаешь о том, что в стране Болвании имеется некое поле, которое повсюду зовётся «Волшебным Полем». Ты выкапываешь на этом поле небольшую ямку и кладёшь в неё, к примеру, один золотой цехин. Затем засыпаешь ямку землёй, поливаешь её двумя вёдрами колодезной воды, посыпаешь щепоткой соли, а вечером спокойно ложишься в постель. Ночью цехин прорастает и цветёт, а когда ты на следующий день, после восхода солнца, приходишь на поле, – что же ты там находишь? Красивое дерево, усыпанное бесчисленными цехинами, словно тяжёлый колос в июле – зёрнами.
– Значит, – все больше удивлялся Пиноккио, – если я на том поле закопаю мои пять цехинов, сколько же я найду наутро?
– Расчёт довольно простой, – ответила Лиса, – ты можешь сосчитать по пальцам. Скажем, каждый цехин превращается в кучу из пятисот цехинов: значит, умножь пятьсот на пять, и получается, что на следующее утро ты положишь себе в карман две тысячи пятьсот звенящих, блестящих, новешеньких цехинов.
– Ой, как замечательно! – вскричал Пиноккио и от радости завертелся на одной ноге. – Когда я соберу эти цехины, я оставлю две тысячи себе, а остальные пятьсот подарю вам.
– Подарить нам! – возмущённо воскликнула Лиса и заключила очень обиженно: – Сохрани тебя бог от этого.
– …бог от этого! – повторил Кот.
– Мы, – продолжала Лиса свою речь, – не трудимся презренной прибыли ради. Мы трудимся исключительно для того, чтобы обогащать других.
– …других! – повторил Кот.
«О, какие честные господа!» – подумал Пиноккио. И в одно мгновение он забыл о своём отце, о новой куртке, о букваре, обо всех своих добрых намерениях и сказал Лисе и Коту:
– Пошли скорее! Я с вами.
13. ТАВЕРНА «КРАСНОГО РАКА»
Они шли, шли и шли и к самому вечеру дошли наконец до таверны «Красного Рака».
– Завернём сюда, – предложила Лиса, – чего-нибудь перекусим и отдохнём часок-другой. В полночь мы снова двинемся в путь и на рассвете будем уже на Волшебном Поле.
Они вошли в таверну, и сели все трое за один стол. Но аппетита ни у кого не было.
Бедный Кот, страдавший тяжёлым расстройством желудка, смог съесть всего-навсего тридцать пять рыбок-краснобородок в томатном соусе и четыре порции требухи с сыром пармезан. А так как требуха показалась ему неважно приготовленной, он велел принести себе три порции масла и тёртого сыра.
Лиса тоже с удовольствием поела бы чего-нибудь. Но так как врач прописал ей строжайшую диету, то она вынуждена была ограничиться нежным и хорошо прожаренным зайцем, а в качестве лёгкой закуски – парой откормленных кур и парой совсем молодых петушков. На закуску для аппетита она заказала ещё рагу из куропаток, тетёрок, кроликов, лягушек, ящериц и винограда. И больше ей ничего не хотелось. Еда, сказала она, до того ей противна, что она не может на неё смотреть.
Пиноккио – тот ел меньше всех. Он заказал пол-ореха, кусочек хлеба, да и к этому не прикоснулся. Бедному малому, поглощённому мечтой о Волшебном Поле, казалось, что он сыт золотыми монетами.
После того как все поужинали, Лиса сказала хозяину таверны:
– Дайте нам две хорошие комнаты – одну для синьора Пиноккио, другую для меня и моего друга. Перед дальнейшим походом мы хотим немножко вздремнуть. Но имейте в виду, что в полночь нас нужно разбудить, так как нам необходимо продолжить своё путешествие.
– К вашим услугам, синьоры, – сказал хозяин и лукаво подмигнул Лисе и Коту, что должно было означать: «Порядок, мы понимаем друг друга».
Не успел Пиноккио лечь в постель, как тут же уснул и увидел сон. Во сне он стоял посреди поля, и поле было засажено деревцами, а деревца были сплошь увешаны гроздьями золотых цехинов, которые на ветру сталкивались и звенели: «Динь-дилинь, динь-дилинь, динь-дилинь», словно говоря: «Рвите нас, рвите!» Но как раз в то прекрасное мгновение, когда он протянул руку, чтобы набрать полную горсть этих прекрасных монет, его внезапно разбудили три громких удара в дверь.
То был хозяин, который сообщил, что пробило полночь.
– Мои спутники уже готовы? – спросил Деревянный Человечек.
– Ещё как готовы! Они ушли два часа назад.
– Что за спешка?
– Кот получил известие, что его старшенький котёнок обморозил себе лапки и находится в смертельной опасности.
– А уплатили они за ужин?
– Что вы говорите! Они слишком воспитанные персоны, чтобы в отношении вашего благородия допустить такую бестактность.
– Жаль! Такая бестактность никак не оскорбила бы меня, – произнёс Пиноккио и почесал у себя за ухом. Потом он спросил: – А мои добрые друзья сказали, где они меня будут ждать?
– На Волшебном Поле, завтра утром на восходе солнца.
Пиноккио уплатил один цехин за ужин, съеденный им и его спутниками, и покинул трактир.
Он продолжал путь, можно сказать, на ощупь, так как кругом царил мрак, такой мрак, что невозможно было разглядеть собственную руку. Ни шороха вокруг. Только какие-то большие птицы то и дело перелетали через дорогу от плетня к плетню и своими крыльями задевали Пиноккио за нос. Он в ужасе отшатывался назад и кричал: «Кто там?», и эхо окружающих холмов повторяло вдали: «Кто там, кто там, кто там...»
Вскоре он увидел на пне крошечное насекомое, светившееся бледным, печальным светом, как маленький фитилёк в прозрачной фарфоровой лампе.
– Кто ты такой? – спросил Пиноккио.
– Я тень Говорящего Сверчка, – ответило маленькое создание беззвучным голоском, доносившимся словно с того света.
