Эрнст Гофман - Щелкунчик и Мышиный Король (сборник)
– Да, сударь, вы не ошиблись дорогой.
А Фабиан не удержался и крикнул вслед карлику:
– Не раздавите коня, милейший!
– Мы еще с вами встретимся, и вы ответите за оскорбление! – взвизгнул тот и скрылся за кустами.
Возвращаясь в город, два школяра оживленно толковали о странной встрече. Ну и забавно будет обсудить это происшествие с приятелями! Однако они были сильно удивлены, когда им наперебой стали рассказывать о прекрасном золотоволосом юноше, который прибыл в их город на великолепном белом скакуне. Да, конечно, он невысок, зато строен, отлично сложен. Писклявый голосок? Да что вы, речь его сладкозвучна! «Это действительно город Керепес?
А где дом профессора Терпина?» – музыкой звучали его слова.
Ничего не могли понять друзья. Может, к ним в Керепес пожаловал не только забавный уродец, но и красавец принц? Недоуменно переглядываясь, они подошли к дому профессора Терпина, у которого нынче собирались на литературный вечер лучшие умы и таланты города.
Необъяснимое наваждение
Дверь друзьям открыла прекрасная Кандида.
– Здравствуйте, господин Фабиан, – улыбнулась она. – Ох, милый Балтазар, входите скорей! У нас сегодня удивительный, необыкновенный гость!
Гостиная была переполнена разодетыми дамами и господами в строгих фраках. Посреди залы стоял, покачиваясь на тонких кривых ножках, тот самый писклявый горбун, внимание всех присутствующих было обращено к нему. Он опирался на изящную тонкую трость с золотым набалдашником и, казалось, только потому не падал.
– Ба! – хмыкнул Фабиан. – Старый знакомый!
Профессор Мош Терпин поспешил представить карлика вновь прибывшим:
– Рад рекомендовать вам, друзья, этого талантливого юношу, блестящего литератора и музыканта господина… э-ээ… Циннобера.
– Уже имели честь, – смущенно пробормотал Балтазар. – Не сильно ли ушиблись, падая с лошади, господин Циннобер?
– Я? Упал с лошади? Да я лучший в мире наездник! – тонконогий карлик злобно сверкнул глазами и замахнулся тростью на опешившего Балтазара. – Негодяй!
От резкого движения он закачался на паучьих ножках и наверняка грохнулся бы на пол, не поддержи его профессор за локоть. Тут запела скрипка, зал наполнила чарующая мелодия, и все обернулись к всемирно известному скрипачу Винченцо Сбиокка. Музыкант играл вдохновенно, то нежно ласкал скрипку смычком, то энергично терзал струны, от усердия привстав на цыпочки. Затихла последняя протяжная нота, и скрипач скромно склонил голову, ожидая заслуженных аплодисментов. Но все вдруг кинулись к горбатому уродцу с восторженными криками:
– Великолепно! Бесподобно, господин Циннобер! Какая игра! Какое мастерство!
Малютка Цахес снисходительно кивал и пояснял тоненьким скрипучим голоском:
– Благодарю. Это мне не трудно, ведь я лучший скрипач в Европе, да и в мире тоже.
Взбешенный Сбиокка онемел от негодования и со скрипкой под мышкой выбежал из зала. А прекрасная Кандида, с умилением глядя на карлика, шептала:
– О божественный Циннобер! Вы – великий музыкант!
Этого Балтазар выдержать не мог. Он решился и громко сказал:
– Позвольте мне, господа, прочесть только что сочиненные стихи, посвященные…
– Просим! Просим! – закричали присутствующие, даже не дослушав юношу.
И Балтазар, откинув голову и вперив горящий взгляд в потолок, начал декламировать:
Был ясен день и ночь светла,Прозрачен воздух и упруг.И Роза алая цвелаСреди своих подруг.В густой листве среди ветвей,Где крона, как дворец,Таился скромный Соловей,Невидимый певец…
Едва успел Балтазар набрать в легкие воздуха, чтобы продолжить читать свою поэму, как дамы повернулись к малютке Цахесу и рассыпались в похвалах:
– Ах! Ах! Господин Циннобер! Как прелестно, как великолепно!..
Карлик без тени улыбки раскланивался направо и налево. Раздосадованный, ничего не понимающий Балтазар повысил голос и продолжал:
Он ни на миг не умолкал,Свистал всю ночь в лесу.Любовью к Розе он пылалИ пел ее красу.«Фию-фии! Фию-фийом!» —Он пел, не зная сна.Но ни единым лепесткомНе дрогнула она.
И что же? Прекрасная Кандида и вправду даже не поглядела на несчастного поэта. Она кинулась к напыщенному карлику и страстно поцеловала его.
– Вы величайший поэт, господин Циннобер! Ваши стихи изумительны! – воскликнул профессор и от полноты чувств заключил уродца в объятия.
Тот вдруг дернулся, больно укусил беднягу профессора за ухо и завизжал, как кошка:
– Пусти! Глаза выцарапаю! Нос откушу!
Тут-то все и обратили внимание на Балтазара.
– Ах, как глупо мяукать в приличном обществе, господин школяр! – отшатнулась стоявшая рядом с ним дама.
– Невежа! – нахмурился господин с цветком в петлице. – Визжать при дамах, будто уличный кот!
Балтазар хотел было объяснить, что он вовсе не мяукал, а только что прочел стихи, за которые почему-то хвалили несносного уродца. Но Фабиан схватил его за рукав и поспешил увести из профессорского дома. А к малютке Цахесу по прозванию Циннобер обратился сам господин министр:
– Вы прекрасный наездник, вы великий музыкант, вы вдохновенный поэт, господин Циннобер! Таких людей нужно ценить, и в нашем государстве они должны занимать достойное место. Прошу вас наведаться ко мне в министерство, мы подберем для вас подходящую должность.
Несчастный Балтазар тем временем брел по улице и растерянно бормотал:
– Откуда взялся этот Циннобер? Почему люди не замечают его уродства, глупости, бессмысленной злобы, а, наоборот, приписывают ему чужие достоинства? Это какое-то наваждение! Или волшебство? А прелестная Кандида? О, горе мне!.. «И ни единым лепестком не дрогнула она…»
Орден Зеленого-В-Крапинку Тигра
Дни шли за днями. Весь город теперь только и толковал о несравненном Циннобере. Он-де и великий каллиграф и каждую букву в указах выводит, как настоящий художник. Да и сами указы, поговаривают, готовит не министр, а он, этот могучий государственный ум – господин Циннобер!
– Ах, какой он красавец! – шептались по углам девицы на выданье.
– И выправка, выправка! – восхищались генералы. – А какой громкий командный голос!
– А как он заботится о благе граждан! – умилялись обыватели. – Истинный слуга отечества!
Дошли эти слухи и до самого правителя страны князя Варсанофа, который решил наведаться к министру и лично познакомиться с новоявленным героем и гением. Он появился во время обеда, когда министр вместе со своим незаменимым помощником господином Циннобером лакомились жареными жаворонками. Министр аккуратно ел птицу маленькими кусочками, работая ножом и вилкой. Напротив него над столом торчала похожая на редьку голова горбуна. Он тянул узловатые руки к блюду, с хрустом разрывал дичь на части, жадно обгладывал и швырял косточки прямо на скатерть. Брызги так и летели по сторонам, на белоснежном камзоле подошедшего князя одно за другим расплывались янтарные пятна жира.
– Что это? – отпрянул князь Варсаноф, гневно глядя на задрожавшего министра. – Вы не умеете себя вести, господин министр! Чавкаете, брызгаетесь жиром!
– Позвольте… – пролепетал министр.
– Не позволю! – перебил его князь. – Я вижу здесь лишь одного человека, достойного представлять правительство страны! Это господин Циннобер, украшение государства и отныне наш первый министр!
Немыслимый взлет малютки Цахеса по прозванию Циннобер продолжался. Теперь он жил в специально возведенном для него дворце с множеством камердинеров, поваров, лакеев и других слуг. Слуги одевали его, умывали, кормили, вывозили на прогулку, вечером раздевали и укладывали в постель.
Выезжал теперь малютка Цахес в золоченом экипаже, запряженном шестеркой лошадей. По тридцать раз в день Циннобер менял наряды. Сапоги его непременно были на самом высоком каблуке, так что он не мог ходить без посторонней помощи, а островерхая шляпа с перьями едва умещалась в карете. Только, вот странность, причесывать свои роскошные локоны малютка Цахес не позволял никому. Стоило парикмахеру приблизиться, как он начинал кусаться, брыкаться и визжать.
По повелению князя Варсанофа первого министра государства господина Циннобера наградили орденом Зеленого-В-Крапинку Тигра. Правда, тут возникли некоторые затруднения. Этот орден полагалось носить на широкой шелковой ленте, надетой через правое плечо наискосок к левому бедру. Однако лента все время соскальзывала с узкого плеча, топорщилась на горбу, а сам орден волочился по полу и путался у Циннобера под ногами, отчего тот то и дело хлопался наземь. Князь срочно созвал Орденский Совет, и решено было для ношения ордена учредить специальный камзол с бриллиантовыми пуговицами, которыми и стали пристегивать ленту. Для камзола господина Циннобера понадобилось ровно двадцать пуговиц. С тех пор орден Зеленого-В-Крапинку Тигра имел несколько степеней по числу бриллиантовых пуговиц, которые выдавались вместе с орденом. Больше двадцати пуговиц не мог иметь никто в государстве, кроме великого Циннобера.
