Китайские Сказки - Китайские народные сказки

Встревожился тут царь драконов четырех морей: вокруг невесть что творится, по всему хрустальному дворцу звон идет. И отправил царь спешно двух маленьких драконов, морских стражников, разузнать, что да как. Воротились они и докладывают:

— Император Ши-хуан кнутом «погоняй горы» машет, Мэн Цзян-нюй ищет! Страшная опасность грозит нашему дворцу. Того и гляди — прямо на крышу гора свалится!

Всполошился тут царь драконов, затрепетало от страха все рыбье воинство, крабы да раки. Спасаться надо, а куда бежать? Мэн Цзян-нюй мертва, куда подевалось ее тело — никто не знает.

Тут пожаловала в зал дочь царя драконов — все вокруг от красы ее засверкало — и говорит:

— Хочу я избавить тебя от напасти, отец!

Спрашивает царь:

— Как же ты это сделаешь, доченька?

— Дозволь мне Мэн Цзян-нюй оборотиться. Увидит меня император, перестанет горы гонять.

Опечалился царь, что с дочкой расстанется, да делать нечего, согласился.

Гонит гору император, вдруг смотрит — в воде утопленница. Вытащил он ее, а это — Мэн Цзян-нюй. Потрогал — грудь еще теплая. Обрадовался император, отходил девушку, во дворец с ней воротился, сделал ее своей женой.

Через год сын у них родился, тут жена и рассказала императору, что она не Мэн Цзян-нюй, а дочь дракона и должна вернуться в свой дворец. И вот однажды ночью выкрала она волшебный кнут у Ши-хуана, взяла сына и покинула дворец. Сына в далеких горах бросила, сама в воду прыгнула.

Жила в горах старая тигрица, увидела она младенца, стала его молоком кормить. А через год отнесла к большой дороге, там и бросила.

Неподалеку жили старик да старуха по прозванью Сян. Ни сына у них, ни дочки, день-деньской трудятся, соевый сыр делают. По утрам ходил старик его продавать. Идет он как-то, смотрит — на дороге мальчонка лежит, взял его старик, радостный домой воротился. Вырос мальчик, голова огромная, уши длинные, а силища такая, что гору своротить может. Ведь был он рожден дочерью царя драконов, а вскормлен тигрицей.

Назвал его старик Сян Юем. Прошли годы, и стал Сян Юй чуским правителем. Он уничтожил династию Цинь и отомстил за Мэн Цзян-нюй и Фань Си-ляна.

Жила давным-давно в Китае девушка по прозванью Чжу Ин-тай. Была она пригожа и умна — не только драконов отменно рисовала и вышивала фениксов, знала еще иероглифы и старинные книги могла читать.

Задумала Ин-тай в город Ханчжоу пойти к знаменитому учителю, мудрости у него поучиться. Но как пойдешь, коли обычаи предков запрещают девушке одной отправляться в дальние края? И решила Ин-тай переодеться мужчиной. Надела она мужское платье и пошла по дороге, которая вела в Ханчжоу.

Пришла она к учителю, сперва поклонилась изображению Конфуция, потом самому учителю, напоследок с учениками поздоровалась.

Был среди учеников юноша по прозванью Лян Шань-бо. Сразу пришелся Ин-тай по нраву: и собой хорош, и нрава доброго, а главное — в учении усердный необычайно. Крепко подружились они с Ин-тай. друг с дружкой ни на миг не разлучались, юноша и подумать не мог, что Ин-тай — девушка. Она же тайны своей ничем не выдавала. Тем более легко было провести юношу, что он с головой в науки ушел. Другие ученики тоже ни о чем не догадывались.

Так бы все и шло, коли б не жена учителя. Говорит она как-то мужу:

— Как же это ты до сей поры не приметил, что Ин-тай — девушка?

— С чего ты взяла? — подивился учитель.

— Мужчины, когда кланяются перед изображением Конфуция, сперва на левое колено становятся, потом на правое, а женщины — наоборот. Помнишь, Ин-тай, когда пришла в школу и кланялась Конфуцию, как раз и встала сперва на правое колено! Неужто не приметил?

— Ну, это еще ничего не значит! — ответил учитель. — Вот если бы он еще чем-нибудь себя выдал, тогда другое дело.

Что ни говорила жена, как ни доказывала, учитель так и не поверил ей.

Не угомонилась жена: как это муж ей не верит?

И вот однажды пригласила жена учителя Чжу Ин-тай в гости, подала вина и, когда девушка, выпив самую малость, с непривычки захмелела, выведала у нее всю правду.

Проснулась Ин-тай утром, вспомнила, что выдала жене учителя свою тайну. Теперь нельзя ей было оставаться в школе. Сказала она Лян Шань-бо, что надобно ей немедля домой воротиться, запечалился юноша, стал уговаривать друга остаться. Тысячу раз уговаривал, сто раз упрашивал, все напрасно.

Собралась Ин-тай в дорогу. Лян Шань-бо решил проводить друга и пошел вместе с ней. Долго они шли, никак не могли расстаться, пора прощаться, а они дальше идут. Уж и не знаю, как далеко от города ушли.

Хотела Ин-тай правду юноше открыть — может, полюбит он ее, и смогут они судьбы свои связать? Но постеснялась сказать все прямо, стала намеками говорить, загадки загадывать.

Увидела Ин-тай в небе двух лебедей и говорит:

— Погляди, братец Шань-бо, на этих лебедей, которые высоко над озером летят. Видишь, лебедка впереди летит, лебедь — сзади, смеется весело. Хорошо им вдвоем!

Не понял Шань-бо намека.

Прошли еще немного. Ин-тай и говорит:

— Видишь, братец Шань-бо, дровосек спускается с гор? Это он для жены и детей хворост несет, чтоб им тепло было.

Опять ничего не понял Шань-бо.

Прошли они еще несколько ли, Ин-тай опять говорит:

— Погляди, братец Шань-бо, два диких гуся над нами кружат. Один на восток полетел, другой — на запад. Гуси, гуси, зачем вы расстаетесь? Лучше вместе вперед летите.

И на этот раз ничего не понял Шань-бо и говорит обиженно:

— Брат Ин-тай, у меня и так тяжело на сердце, как подумаю, что мы скоро расстанемся, а ты про птиц да про дровосеков толкуешь. Не надо!

— Ладно, раз не хочешь, не буду больше ничего говорить, да и прощаться, пожалуй, пора, ты вон куда зашел!

— Не могу я, Ин-тай, расстаться с тобой. Дозволь еще хоть немного тебя проводить!

— Спасибо тебе, братец Шань-бо, за дружбу! А сейчас хочу я сказать тебе об одном важном деле. У тебя вроде бы еще нет невесты? Так вот, есть у меня сестренка, очень на меня похожа, да и умна на редкость, будет тебе хорошей женой. Ворочусь я домой, с отцом поговорю, пусть ее за тебя замуж отдаст. Согласен? Только приходи поскорее! А я уж все постараюсь уладить!

— Непременно приду! — с жаром ответил Шань-бо.

Пошли они дальше, вдруг маленькая речка путь им преградила. Поглядела Ин-тай на воду, послушала, как она журчит, и говорит:

— Посмотри, Шань-бо, глубока ли эта речка, да скорее за шестом бамбуковым в деревню сходи, брод найдем, на тот берег перейдем.

Пока Шань-бо в деревню ходил, Ин-тай на другой берег перебралась.

Прибежал Шань-бо с шестом, аж запыхался, а Ин-тай уже на другом берегу.

— Что же ты меня не дождался, брат Ин-тай?

— Прости, братец Шань-бо, только пора нам расстаться. Не провожай меня дальше, возвращайся назад. Не забудь только своего обещания, приходи поскорее.

Воротилась Ин-тай домой. Течет время — вода в реке. И вот как-то утром вспомнил Лян Шань-бо, что ему друг о сестре говорил, и свое обещание. Быстро собрался и отправился в путь.

Подошел юноша к дому Ин-тай, постучался в ворота, сказал, кто он и зачем пришел.

Усадили Шань-бо в большом зале. Ждет он ждет, а друг почему-то все не идет. Оказывается, уже успели мать с отцом просватать Ин-тай против ее воли. Тяжко ей свидеться с другом — вот она и не идет.

А Шань-бо так надеялся, так мечтал о встрече. Все напрасно. Потерял юноша терпение, рассердился, про все забыл, даже про то, что «три раза по семь — двадцать один»: не до приличий ему, поднял он шум, всю посуду перебил, которая в зале была.

Пришлось Ин-тай выйти к нему.

Только сейчас понял Шань-бо, что друг его не юноша, а девушка, прекрасная, как небесная фея, и что никакой младшей сестры у нее нет. Поглядел на нее юноша печально так и спрашивает:

— Помнишь наш уговор, когда мы прощались?

— Ай-я! Разве не велела я тебе тогда приходить поскорее? Чересчур поздно ты пришел. Должны мы забыть друг друга. Отдали меня мать с отцом в семью Ма. Мы больше никогда с тобой не увидимся!

Ничего не сказал Шань-бо, только воскликнул: «Ай-я», — и, чуть не плача с горя, пустился в обратный путь.

Воротился юноша домой и заболел болезнью, которая от несчастной любви бывает, сянсырбин зовется. Ни один лекарь хворь эту не лечит. А как настал смертный час, попросил Шань-бо мать сходить к Чжу Ин-тай, спросить, не знает ли она какого средства верного.

Выслушала девушка старуху и печально так ответила:

— Только рогами старого дракона можно излечиться от этого недуга.

Передала мать сыну слово в слово все, что сказала ей Ин-тай, и понял юноша, что не спастись ему от смерти.

Смирился он и говорит матери:

— Похорони меня у дороги, которая ведет от дома Чжу к дому Ма.

Сказал он так и простился с миром людей.

Настал день свадьбы Чжу Ин-тай. Жених, самодовольный да важный, вышел к воротам свадебный паланкин встречать. Только напрасно ждал он свою невесту. Когда носильщики несли паланкин мимо могилы Шань-бо, девушка вдруг приказала: