Диана Джонс - Сказочное невезение
На лице Милли расцвела торжествующая, дрожащая улыбка.
Кристофер сказал:
– Ну, что я тебе говорил?
Было понятно, что дела Кристофера плохи по-прежнему. Габриэль де Витт обратился к нему:
– Я уже сказал: с тобой, Кристофер, я разберусь позднее. – А потом повернулся к миссис Хейвелок-Хартинг: – Могу ли я оставить дела в ваших надежных руках, прокурор? Мне давно пора возвращаться в свой мир. Попрошу вас передать мои наилучшие пожелания его величеству, равно как и мою благодарность за позволение проводить здесь расследование.
– Безусловно, передам, – откликнулась страшная дама. – Без вас мы бы во всем этом не разобрались, монсеньор. Однако, – добавила она не без некоторого сомнения, – вы уверены, что заклинания, которые вы наложили вчера вечером, окончательно прекратили все эти ужасные сдвиги вероятностей?
– Совершенно уверен, – ответил Габриэль де Витт. – Похоже, что какой-то малоумный человек слишком сильно нажал на клавишу «сдвиг» и она застряла. В этом-то и было дело.
Я заметил, что Кристофер при этих словах моргнул. По счастью, Габриэль де Витт не обратил на него внимания. Он продолжал:
– А если у вас возникнут еще какие-то затруднения, безотлагательно пришлите за мной компетентного волшебника. Как, все готовы? Нам пора.
Антея бросилась ко мне и крепко обняла:
– Конрад, ты только вернись потом, пожалуйста!
– Обязательно вернется, – с некоторым нетерпением заверил ее Габриэль де Витт. – Собственный мир навсегда не покидают. Конрад вернется и станет моим постоянным представителем в Седьмых Мирах.
Я только что вернулся в Седьмые Миры – теперь я здешний постоянный агент Крестоманси.
А до того я провел шесть безоблачно счастливых лет в замке Крестоманси, изучая такое волшебство, о существовании которого раньше и не догадывался; здесь я познакомился с другими молодыми чародеями, проходившими курс обучения, с Элизабет, Джейсоном, Бернардом, Генриеттой и еще много с кем – хотя первая неделя далась мне непросто. Кристоферу здорово влетело, а он так разозлился, что в замке словно все время бушевала гроза, пока Габриэль де Витт его наконец не простил. А еще Милли слегла с гриппом. Поэтому-то она так и мерзла. Из-за болезни она уехала в новую школу только после Рождества.
А когда миновали эти шесть лет и мне исполнилось восемнадцать, Габриэль де Витт вызвал меня к себе в кабинет и объяснил, что мне необходимо вернуться домой в Седьмые Миры – в противном случае я начну истаивать, потому что живу в чужом мире. Еще он предложил, чтобы я, дабы опять попривыкнуть к своему миру, поступил в Лудвичский университет. Кроме того, он сказал, что ему жаль со мной расставаться, потому что я единственный человек, способный направить энергию Кристофера в мирное русло. Честно говоря, мне кажется, что на это не способен даже я, но Кристофер почему-то согласен с де Виттом. Он попросил меня на будущий год приехать в гости и стать шафером на его свадьбе. Они с Милли решили сделать из кольца, в котором хранится жизнь Кристофера, обручальное – по-моему, отличный способ его сохранить.
Как бы там ни было, я поступил в университет Лудвича и сейчас обитаю у мистера Прендергаста в его квартирке напротив театра варьете. Хотя на самом деле мистер Прендергаст и не актер, он просто жить не может без театра. Антея хотела, чтобы я поселился у нее. Она постоянно названивает мне из Нового Рима, чтобы я приехал и погостил у них с Робертом, – когда Роберт вернется. В Новом Риме она готовится к своему очередному показу мод – она стала довольно известным модельером. Роберт сейчас снимается в Африке. Как только полицейские его отпустили, он сразу же стал актером. Миссис Хейвелок-Хартинг пришла к выводу, что, поскольку Роберт узнал о мошенничестве мистера Амоса только после смерти своего отца, а потом сразу отказался в этом участвовать, его нельзя признать виновным. Хьюго пришлось похуже, но и его в конце концов выпустили. И теперь – когда мистер Прендергаст мне об этом сказал, я с трудом поверил – Хьюго с Фелицией заправляют нашим книжным магазином в Столчестере. Мама по-прежнему пишет книги у них на чердаке. В выходные мы собираемся съездить к ним в гости.
Мистер Амос все еще в тюрьме. Год назад его перевели на тюремный остров Святой Елены. А графиня живет на широкую ногу в Будапариже и, похоже, не жаждет показываться на родине. А еще – мистер Прендергаст сказал, что точно не знает, но вроде бы это так, – мистер Сейли уехал туда же, как только его выпустили из тюрьмы. Как бы то ни было, в Столчестере теперь новый мэр.
Про дядю Альфреда никто ничего не слышал с тех пор, как его унес Странник. Я теперь лучше разбираюсь в таких вещах, поэтому не вижу в этом ничего удивительного. Странники – посланцы Властителей Кармы, а дядя Альфред попытался использовать Властителей Кармы в своей бесчестной игре.
А Столлери постепенно разрушается, с грустью поведал мне мистер Прендергаст, и становится все больше похож на все эти заброшенные поместья из других вероятностей. Я вспомнил, как рыдали у лифта миссис Балдок и мисс Семпл, и спросил, что же стало со всей прислугой, оставшейся без места.
– Тут в дело вмешался сам король, – жизнерадостно ответил мистер Прендергаст. – Ему всегда не хватает вышколенной прислуги для работы в королевских резиденциях. Так что они теперь все слуги его величества. Кроме Манфреда, – добавил мистер Прендергаст. – Ему пришлось уйти из театра после того, как в одной сцене в тюрьме он провалился сквозь пол темницы. Кажется, теперь он преподает в школе.
Король дал знать, что завтра желает меня видеть. Я страшно волнуюсь. Правда, Фэй Марли пообещала сопроводить меня как минимум до дверей и подержать за руку. Она хорошо знакома с королем и говорит, что он, возможно, сделает меня дознавателем по особым делам, как мистер Прендергаст.
– Ты замечаешь то, чего другие не видят, душенька, – пояснила она. – Так что не переживай. Все будет хорошо, вот увидишь.
