Филип Пулман - Джек Пружинные Пятки

Он думал об этом довольно долго — наверное, минуты полторы — и решил, что никогда ещё на свете не жил человек такого благородства, как он. Хотя лучше бы он был чуть храбрее. Ему так хотелось, чтобы Бусинка нашла к нему дорогу. Тогда её бесстрашия хватило бы им на двоих.

И снова он услышат, как в соседней комнате точат нож. И вот дверь отворилась, и на пороге появился Мак…

Именно в этот момент Нед увидел кое-что пострашнее, чем Мак Нож.

Припав к высокому проёму окна, сверкая глазами и щетинясь усами, со свистом рассекая воздух хвостом, распространяя вокруг себя дым и запах серы, стоял….

— Дьявол! — воскликнул Нед. — Смотри, сам дьявол пришёл, чтобы забрать тебя!

Мак рассмеялся.

— Ничего подобного, петушок, — возразил он. — Уж я-то знаю. Я самый злой человек в мире и скажу тебе прямо, что нет ни чёрта, ни дьявола, ничего подобного. Кроме этого места, довольно нехорошего. Теперь пойдём со мной, это не займёт и минуты.

— Я вижу его! — крикнул Нед. — Вот он — его рога, хвост! Он стоит в оконном проёме, и он хочет забрать тебя! И заберёт, заберёт!

— Да нет же, не заберёт, — сказал Мак, приближаясь к Неду.

— Как пить дать, заберёт!

— Нет, не заберёт. Я прекрасно знаю, что в окне никого нет, потому что никому бы не удалось взобраться по стене старого склада. Последний раз повторяю: там никого нет!

Случилось то, о чём Мак не мог и подумать.

Джек Пружинные Пятки подходил всё ближе и ближе, и взгляд его ужасных глаз становился всё свирепее и свирепее, усы щетинились всё неистовее и неистовее, и наконец Мак упал на колени.

— Не тронь меня! — взмолился он. — Я тебе не нужен, я плохой и злой. Возьми лучше моего юного друга — у него добрая, чистая, невинная душа, сладкая, как финик!

— Он мне не нужен, — отвечал Джек Пружинные Пятки, подойдя ближе. — Мне нужен ты, и сейчас я тебя заполучу.

— Проклятье! — слабым голосом пролепетал Мак. — Послушай, а как насчёт пари?

— Пари? — спросил Джек Пружинные Пятки, подкручивая усы.

Уловив искорку интереса, загоревшуюся в глазах пришельца, Мак продолжил:

— Да! Состязание в зле! Я скажу тебе самую злобную штуку, которую смогу придумать, и ты расскажешь мне самое ужасное, что сможешь придумать, и мы посмотрим, кто из нас хуже. Кто хуже, тот и выиграл!

— Гм-м-м… — протянул Джек Пружинные Пятки. — Мне это нравится. Принимаю пари.

Мак почувствовал огромное облегчение. Он в своей жизни придумал столько ужасных вещей, что был уверен в победе. Мак потёр руки, но тут Джек Пружинные Пятки покачал головой.

И Джек с Маком вышли, снова оставив маленького Неда в темноте.

Ужасные чёрные мысли зашевелились у него в мозгу. Он не знал, что хуже: остаться с Маком или остаться с дьяволом. И даже если они оба исчезнут, шайка бандитов всё равно не отпустит его.

Но именно в ту минуту, когда он почувствовал себя совсем одиноко, в темноте кто-то тихонько и взволнованно тявкнул и горячий язычок радостно облизал его щёки.

— Бусинка! — прошептал Нед. — Ты жива и здорова! Слава богу! Не лижи мне нос… Прекрати… тише… ты хорошая девочка… Тс-с!

Бусинка так обрадовалась, вновь найдя Неда, что сделала всё, что он ей велел, хоть и не понимала слов. Что же до Неда, то он был так счастлив, что она вернулась, что сам готов был её лизнуть. Бусинка прижалась к хозяину, и они оба обратились в слух.

Из-за двери донёсся неясный шёпот, словно крысиные лапки бегали по костям.

Молчание… И вдруг вопль:

— О, нет! Что за ужасный рассказ! Порочный, безнравственный!

Но чей голос они услышали?

Нед не мог угадать.

И снова послышался шёпот, словно призрак прошелестел своими длинными мёртвыми волосами по запылённому зеркалу.

Молчание. И снова:

— Нет, нет, нет! Я этого не вынесу! Это слишком отвратительно, чтобы произносить вслух! Ужасно, ужасно, ужасно!

Чей же голос звучал на этот раз?

Снова Нед не смог угадать. Раздался глухой стук, как будто сражённый человек упал на пол… Потом шорох — тело волокли по полу… И наконец отдалённый всплеск воды в реке, что текла внизу.

«Бульк», — подумал Нед.

Вся шерсть на Бусинке стояла дыбом, собачка тихонько заныла. Она не могла больше молчать.

Дверь заскрипела, отворяясь, и на пол упала длинная тень…

Глава 9

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!

— Итак, — дрожа всем телом, спросил Нед, — кто победил?

Медленные шаги, скрип пыльных половиц… Кто-то приблизился к нему. Нос Бусинки дрожал у уха Неда. Мальчик крепко зажмурился. Молчание было невыносимым.

Нед почувствовал, как чьи-то руки осторожно подняли его.

— Хорошая работа, Нед, — произнёс дьявольский голос.

Нед почувствовал, что верёвки на нём развязывают, и открыл глаза. И тут он понял, что этот человек не мог быть дьяволом, потому что Бусинка жарко лизала его, а значит, с ним всё в порядке.

Ненадолго задержавшись — только для того, чтобы до прихода полиции привязать остальных бандитов (они крепко спали) к кроватям, — Джек, Нед и Бусинка сбежали по шатким ступенькам и спустились к старому причалу.

Но пока Джек отвязывал гребную лодку…

Сколь бы ужасным ни был рассказ Джека Пружинные Пятки, этого оказалось недостаточно, чтобы прикончить Мака. Заскорузлую душу только слегка опалило, но вода быстро охладила её, и теперь он, злее прежнего, крался за обидчиками, обуреваемый жаждой мести.

Но Бусинка спасла всех. Она налетела на Мака так стремительно, словно ею выстрелили из пушки. Её маленькие зубки кусали, маленькие лапки царапали, а рык, вырывавшийся из её глотки, не уступал рёву оборотня.

— Выходит, я вам совсем не нужен? — покачал головой Джек Пружинные Пятки, когда Нед и Бусинка закончили бой. — Посиди на нём минутку, и мы его повесим.

Взяв из лодки верёвку, он взвился в воздух на своих пружинных сапогах и, приземлившись, перекинул её конец через блок на крыше склада.

— Пусть повисит здесь, пока не приедет полиция и не заберёт его, — сказал Джек, работая вёслами. — Отсюда открывается прекрасный вид, и если он перестанет извиваться, то сможет любоваться рекой.

Глава 10

Не плачь, малышка…

Никогда ещё Полли не чувствовала себя такой несчастной. В довершение ко всему хозяин «Розы и Короны» велел ей прекратить работу в баре и отправил мыть посуду. Мыльной воде слёзы не повредят, тогда как, капая в пиво, слёзы придавали ему странный вкус, и посетители жаловались.

Полли так сильно хотелось, чтобы Джим вернулся, что она рыдала в голос. Но ему предстояло пробыть в море почти два года, и от этой мысли Полли плакала ещё горше. Ей даже приходилось выливать слёзы из бокала и споласкивать его чистой водой.

Поэтому, увидев в окне судомойни лицо Джима, она вскрикнула от радости.

Джим рассказал Полли, как было дело, и влюблённые присели у огня, пригорюнившись.

— Я считаю, что мы должны вернуть девочек, — сказал Джим. — Бедные маленькие крошки! Знаешь что, Полли?

— Что?

— Я думаю, мы не должны всё так оставлять. Я имею в виду этих управляющих из приюта. Кто-то должен положить этому конец.

— Но ты должен вернуться на пароход, Джим! И тебе нужно передать чемодан тому джентльмену…

— Об этом я не волнуюсь, Полли. Для моряка это дело чести!

Сидя у камина, упёршись сжатыми кулаками в колени, решительно сжав челюсти, Джим выглядел таким благородным, совсем как матрос Уильям из пьесы «Сьюзан с подбитым глазом», перед тем как его повесили на нок-рее.

— О, Джим! — пролепетала Полли.

Она чуть было не поцеловала его, но внезапно всё благородство с него слетело, и его лицо выразило сильное волнение.

— Послушай, Полли, — произнёс он. — Мне в голову пришла блестящая идея! Предположим, опекуны решат, что вернулись мать и отец сироток. Как ты думаешь, должны они отпустить детей?

— Ну, я думаю, они должны так поступить, Джим, но… Что ты делаешь?

Джим раскрыл чемодан и стал рыться в одежде. Он нашёл костюм и приложил его к себе.

— Вот, — заявил он, — мы можем притвориться родителями, так ведь? Как костюм, подходит мне?

Полли опешила. Потом она вытерла глаза и поцеловала Джима.

— О, Джим!.. — Речь наконец вернулась к ней. — Решено, мы так и сделаем!

Влюблённые переоделись, изменили внешность и отправились в Мемориальный сиротский приют Олдермана.