Михаэль Энде - Момо
«Ты теряешь свое время», — светились буквы на панцире.
Господи, и точно! Момо вскочила. Она промчалась через зал, проскочила сквозь маленькую дверцу, побежала по коридору, за большой зеленой дверью повернула за угол — и тут же отпрянула назад. Сердце ее бешено забилось! Похитители времени вовсе не убегали! Напротив, они устремились по Переулку-Никогда, на котором обратно текущее время тоже остановилось, к Дому-Нигде. Это планом не предусматривалось.
Момо побежала обратно в зал и спряталась, держа в руке Кассиопею, за стоячие часы.
— Хорошенькое начало, — пробормотала она.
И вот она услышала шаги серых господ, звучащие уже в коридоре. Один за другим они протискивались через маленькую дверцу и заполняли зал, осматриваясь вокруг.
— Впечатляюще! — заметил один из них. — Значит, тут теперь наше новое местожительство.
— Девочка Момо открыла нам двери, — сказал другой пепельно-серый голос, — я сам видел! Разумный ребенок! Любопытно, как она сумела обвести вокруг пальца этого старика?
И третий, такой же голос ответил:
— По-моему, «так называемый» просто струсил. Ведь то, что отсос времени в Переулке-Никогда оказался выключенным, означает, что он сам его остановил. Следовательно, он уже осознал, что должен повиноваться нам. Сейчас мы ему устроим короткий процесс. Где же он?
Серые господа начали оглядываться, и тут какой-то из них сообщил еще более пепельно-серым голосом:
— Господа, здесь что-то не так! Часы! Вы посмотрите только на часы! Они все стоят! Даже песочные!
— Он их сам остановил, — неуверенно предположил кто-то.
— Песочные часы остановить нельзя! — крикнул первый.
— И все-таки, взгляните, господа. Струя песка замерла на лету! И часы нельзя сдвинуть с места! Что здесь происходит?
Пока он говорил, в коридоре послышался топот, и через маленькую дверь в зал протиснулся еще один серый господин. Он закричал:
— Только что поступило известие от нашего городского агентства! Их машины остановились! Все стоит! Весь мир застыл! Ни у кого невозможно изъять хоть самую малость времени! Вся система снабжения рухнула! Нет больше времени! Хора ликвидировал время!
На мгновение наступила мертвая тишина. Потом кто-то поинтересовался:
— Что вы сказали? Наша система снабжения рухнула? Но что будет с нами, когда наши сигары израсходуются?
— Вы и сами прекрасно знаете что! — взвизгнул другой. — Произошла ужасная катастрофа, господа!
И тут все они закричали вместе:
— Хора хочет нас уничтожить! — Нам нужно немедленно снять осаду! — Надо попытаться добраться до наших складов времени! — Без автомобилей? Но без них мы не успеем! — Моей сигары хватит только на двадцать семь минут! — Моей на тридцать четыре! — Тогда давайте ее сюда! — Вы с ума сошли! — Спасайся, кто может!
Все бросились к маленькой двери и попытались одновременно протиснуться наружу. Момо из своего укрытия видела, как они в панике толкались, сшибали друг друга с ног, били кулаками и еще больше увеличивали общую свалку. Каждый старался вырваться вперед и отчаянно боролся за свою серую жизнь. Они сбивали шляпы с голов, вырывали друг у друга сигары. И господин, лишавшийся ее, моментально терял силы. Он стоял, беспомощно опустив руки, переполненный ужасом и отчаянием и быстро делаясь все прозрачнее, пока, наконец, совсем не исчезал. От него не сохранялось ничего, даже шляпы.
В результате в зале осталось только трое серых господ, которым удалось друг за другом проскользнуть в маленькую дверь и удрать.
Момо, с черепахой в одной руке и цветком времени в другой, побежала за ними. Теперь ни в коем случае нельзя было упускать их из виду.
Выскочив за большие ворота, она увидела, что три похитителя времени уже добрались до конца Переулка-Никогда. Там, в облаках сигарного дыма, толпились другие серые господа. Они яростно жестикулировали и кричали друг на друга.
Заметив господ, улепетывающих из Дома-Нигде, они тоже бросились наутек, за ними вприпрыжку поскакали другие. И вскоре вся масса в панике удирала. Бесконечная колонна серых господ бежала к городу по фантастически красивым местам со снежно-белыми домами и тенями, падающими в разные стороны. Поскольку исчезло время, то, конечно, стерлась и разница между быстрым и медленным.
Шлейф серых господ проследовал мимо каменного яйца на постаменте, дальше, туда, где стояли уже обычные дома — серые полуразрушенные казармы, в которых жили люди, обитающие на краю времени. Но и здесь ничто не двигалось.
На почтительном расстоянии от замыкающих колонну серых господ бежала Момо. Вот так и началась эта обратная погоня через огромный город, погоня, в которой толпа серых господ удирала, а маленькая девочка с цветком и черепахой в руках преследовала их.
Но как же необычно выглядел сейчас город! На проезжей части плотно друг к другу, ряд к ряду, стояли автомобили, за рулем сидели неподвижные водители, держа руки на рычагах передач или в других живописных позах. (Один поднес палец к виску и зло смотрел на соседа.) Велосипедисты, вытянув руки, показывали, что собираются повернуть на другую улицу, но так и застыли. На пешеходных дорожках так же замерли мужчины, женщины, дети, собаки и коты. Даже дым из выхлопных труб, не шевелясь, висел в воздухе прямо за машинами.
На перекрестках статуями стояли регулировщики со свистками в зубах и поднятыми жезлами. Стая голубей висела над площадью. Высоко в небе, как нарисованный, прилепился самолет. Вода в фонтанах застыла, как лед. Листья, падающие с деревьев, неподвижно зависли в воздухе. А собачонка, которая как раз подняла заднюю лапу к столбу, напоминала чучело.
И через этот город, мертвый, как фотография, бежали, обгоняя друг друга, серые господа. А Момо все следовала за ними на некотором расстоянии, чтобы они не заметили ее. Но похитители времени и так ничего не замечали, их бегство становилось все нескладнее и напряженнее.
Они кашляли и хватали ртом воздух. Многие теряли сигары, а пока искали их в суматохе, растворялись и исчезали.
Но не только такие обстоятельства приносили им все больше и больше трудностей, опасность все чаще исходила от своих же товарищей. Некоторые, заметив, что их сигары догорают, на бегу выхватывали сигару изо рта у соседа. И таким образом их число медленно, но верно уменьшалось.
Тем, у которых в папках еще сохранились остатки сигар, приходилось зорко следить, чтобы другие, у которых запасы кончались, не набросились на них и не отобрали эти остатки. Начались дикие драки. Целые кучи серых господ барахтались на мостовой, стараясь выхватить у соседей окурки. Сигары катились по асфальту и втаптывались в пыль. Страх исчезнуть с лица земли совсем лишил серых господ разума.
Имелись и другие вещи, мешавшие им. Кое-где горожане, теперь совершенно неподвижные, стояли так плотно, что серые господа с трудом протискивались между ними, как в дремучем лесу. Маленькой и худенькой Момо было, конечно, намного легче. Даже падающие с веток каштаны, которые теперь просто висели в воздухе, представляли для серых господ серьезную опасность. Не замечая их, они изрядно расшибали головы.
Это была длинная дорога, и Момо даже не догадывалась, сколько им еще бежать. Она тревожно поглядывала на цветок времени. Но он как раз только что полностью распустился, и причин для беспокойства вроде не было.
Но тут случилось такое, что Момо мгновенно обо всем забыла: она увидела на маленькой боковой улочке Беппо!
— Беппо! — воскликнула она вне себя от радости и подлетела к нему. — Беппо, я тебя везде искала! Где же ты пропадал? Почему не приходил? Ах, Беппо, любимый Беппо!
Момо попыталась обнять его за шею, но тут же отпрянула. Она больно ударилась, словно он был из железа, и слезы потекли у нее из глаз. Вот так, заплаканная, она и смотрела на него.
Его маленькое тело казалось еще более сгорбленным, чем раньше. Доброе лицо совсем исхудало, было изможденным и очень бледным. Подбородок зарос клочковатой седой бородкой, потому что на бритье у него теперь не хватало времени. В руках он держал старую метлу, совершенно истрепанную от постоянного применения. Он застыл, как и всё вокруг, неотрывно глядя сквозь маленькие очки на замусоренную улицу.
Теперь она наконец нашла его, теперь, когда он не мог ни видеть, ни слышать ее! И, возможно, она в последний раз встречается с ним! Кто знает, чем все закончится. Если плохим, старый Беппо навечно останется стоять здесь, как статуя.
Черепаха зашевелилась в руках Момо.
«Дальше», — высветилось на панцире.
Момо бросилась обратно на главную улицу и испуганно остановилась. Ни одного похитителя времени там не было! Она побежала вперед, куда прежде удирали серые господа, но напрасно. Она потеряла их следы!
Она совершенно растерялась и остановилась. Что ей теперь делать? Она вопросительно посмотрела на Кассиопею.
