Радка Александрова - Орешек
Долгое время я никого не встречал и вспомнил о Жуке. Может, он ищет меня? Куда там? Разве найдешь меня в этом лесу? Мне очень захотелось увидеться с ним, но я боялся шакалов: они, поди, обыскивают все домики — ищут меня…
Ветер стих. Начало светать. Лес поредел. На небе осталось всего несколько звезд. Я начал считать их: две, три, четыре… и одна со мной — пять! Заиндевевшие ветви деревьев склонились, как бы приветствуя меня: «С добрым утром, Орешек!» И я отвечал им: «С добрым утром!»
Наконец я выбрался на опушку, передо мной простиралось ровное поле. Я представил себе, какое огромное пространство мне предстоит одолеть, и такая усталость нашла на меня, что я без сил повалился на землю. Тут мне стало ясно, что я не смогу пуститься в дальнюю дорогу, не узнав, что случилось во дворце после моего бегства. Не долго думая, я заглянул в зеркальце. Его гладкая поверхность замутилась, по ней пошли круги, и вокруг перед моими глазами всплыл дворец. Паучок не обманул меня!
Во дворце все, казалось, было спокойно. Спокойны были и сторожа у ворот. Но в государевых покоях бушевала буря. Разъяренный хозяин дворца бегал в развевающейся мантии вокруг стола, уставленного яствами, и метая свирепые взгляды на шакалов, стоящих перед ним на коленях.
— В последний раз спрашиваю! Где обновка?
— Смилуйся, государь, смилуйся! Орешек…
— Что Орешек?
— Сбежал.
— Сбежал? Да вы с ума сошли?
— Через окно… Нетопырь, который стерег окно, покончил с собой…
— Но не могу же я сесть за стол в старой одежде, мне же кусок в горло не полезет!.. Немедленно разыщите мне Орешка! Если не приведете его, мой меч — ваши головы с плеч!.. Отправляйтесь!
— Государь, позволь привести Красношейку! Она лучшая швея. А когда мы поймаем Орешка, то снова бросим ее в подземелье.
— Нет! — рявкнул государь. — Буду ждать до темноты. Если до тех пор не поймаете Орешка, пеняйте на себя! Отправляйтесь!
Шакалы спустились в подземелье, куда еле проникал дневной свет. Большие откормленные крысы расхаживали перед железными дверями каменных мешков, в которых томились заключенные.
— Красношейка на месте? — спросили шакалы.
— Где же ей еще быть? — удивились крысы, размахивая связками ключей.
— Все в порядке! — Шакалы облегченно вздохнули и побежали вверх по лестнице, но вдруг остановились, о чем-то пошептались, и один из них крикнул тюремщикам:
— А Орешек сюда не заглядывал?
— Да разве он осмелится?
— Коли увидите, немедленно поднимите тревогу!
— Будьте спокойны! — Крысы ухмыльнулись.
В это время, не замеченный ими, по своду прополз Паучок и пробрался в темницу через узенькую щель между камнями.
Безотрадная картина предстала его глазам. С низкого потолка капала вода. На стенах выступила липкая плесень. Утенок кончиком крылышка утирал Лебедю слезы. Олень силился поднять голову, пригнутую к земле тяжелыми гирями.
— Красношейка, где ты? — пискнул Паучок с потолка. — Тебе записка — узнай, от кого!
— От Орешка! — послышался голосок Красношейки из самого темного угла.
— Да, от меня! — крикнул я, словно моя подружка могла меня услышать.
Красношейка зажгла свой фонарик и прочла мою записку. Поцеловала ее раз, еще раз и спрятала на груди. Тогда Паучок сказал ей:
— Пора тебе познакомиться с моим дедушкой. Ты не бойся его! Он не сделает тебе ничего плохого… Он очень мудрый… Дедушка, дедушка! — крикнул Паучок, и в тот же миг огромная паутина над железной дверью дрогнула и опустилась. Посреди паутины сидел мудрец и добродушно поглядывал на Красношейку своими круглыми выпуклыми глазами.
— Я поселился во дворце, как только он был построен, — медлительно начал старый Паук. — Давненько это было… Я помню всех предков нынешнего государя. Этот хуже их всех. У тех хоть сердце было, а у него и сердца нет. Его зубы, глаза, лапы, хвост, голос — живут сами по себе, и расправиться с ним очень трудно. Тому, кто решился бы на это, придется воевать с каждой частью его тела в отдельности. И все же государь напрасно считает себя непобедимым! Непобедимы нити моей паутины, скрученные из вздохов невинно осужденных, тех, что сидели в этом подземелье до вас… Я чувствую, что конец мой приближается, и прошу тебя, Красношейка, разорви мою паутину и смотай нити в клубок. Помни: все, что ты свяжешь из этих нитей, немедленно оживет по твоему желанию… Больше мне нечего тебе сказать, ты сама все поймешь, когда настанет срок. Ну, не мешкай!..
Красношейка, не долго думая, послушно разорвала паутину и смотала нити в клубок. Старый Паук испустил дух. В тот же миг железная дверь с грохотом распахнулась, и в подземелье ворвались шакалы.
— Пойдем! — крикнули они и повели Красношейку по длинному коридору, вдоль которого выстроились в два ряда крысы.
Подземелье окутал густой мрак.
О, как мне хотелось узнать, что же случилось дальше!
Но тут зеркальце потускнело, замутилось, и больше ничего нельзя было разглядеть.
Я мог еще раз заглянуть в зеркальце. Но не лучше ли подождать? Быть может, шакалам велено отвезти Красношейку домой, чтобы она там шила государю обновки? А может быть… Я ломал голову над тем, как мне поступить, как вдруг послышались шаги. Я поднял голову и глазам своим не поверил! Ко мне шагал Жук, одетый по-зимнему, в башмаках с подковками и с котомкой за плечами.
— Покажи мне свое стеклышко, чтобы я убедился, что это на самом деле ты! — воскликнул я. — Как ты здесь очутился?
— Тебя ищу, — спокойно ответил Жук, доставая из котомки стаканчик.
— А как ты меня нашел?
Перед тем, как ответить, мой приятель нагнул росистую былинку, слил росу в стаканчик и одним духом осушил его.
— Очень просто, — сказал он. — Я знал, куда ты отправился. Паучок мне все рассказал, и я целый день ходил под стенами дворца… Кстати, ты хотел увидеть стеклышко? Вот оно! — Жук направил его на солнце, показавшееся из-за туч, и стал им вертеть. Из стеклышка вырвался красный луч и побежал куда-то вдаль.
— Видишь этот луч? — спросил Жук. — Иди по нему, и он приведет тебя к птицам!
Я было потянулся к Жуку, чтобы расцеловать его, но он остановил меня:
— Нечего, нечего, мы не дети! — И, перекинув котомку через плечо, он вперевалку зашагал обратно.
Стеклышко осталось у меня.
Костер будет гореть три дня и три ночи, а на четвертый день утром каждая птица возьмет в клюв по горящей лучинке, и мы вылетим
Солнечный лес очень походил на наш. Только был зеленее и гуще. Ползучие растения обвивали стволы деревьев. Полянки пестрели голубыми и желтыми цветами. Я впервые увидел попугаев. И обезьян увидел впервые. Они проворно перепрыгивали с ветки на ветку, кувыркались в воздухе и с веселыми криками повисали вниз головой на сучьях. Одна обезьянка, завидев меня, с такой быстротой спустилась с дерева, что я испугался. Но она и не думала нападать на меня. В ее добрых карих глазах не было угрозы — они смотрели на меня с любопытством. Сорвав апельсин с ближайшего дерева, она протянула мне золотистый плод.
— Может, ты голодный?
— Нет, спасибо.
— А ты ведь не из наших краев, верно? — сверкнув зубами, спросила меня обезьянка.
— Верно. Как ты узнала?
— Очень просто: я нигде тебя не встречала… Ах, какой ты маленький! Интересно, ты когда-нибудь вырастешь?
— Вряд ли. В нашей семье все маленькие.
Обезьянка почесала у себя за ухом и сказала:
— Ничего, не отчаивайся! Здесь встречаются и поменьше тебя… Но почему ты такой неспокойный? Чего-нибудь боишься?
— Боюсь, пожалуй, — согласился я. — Да и как мне не бояться, когда я не знаю ни вашей земли, ни ваших законов. Кстати, почему этот лес называют солнечным?
— Да потому, что здесь нет счету маленьким солнцам, — со смехом объяснила обезьянка, указав рукой на апельсиновые деревья.
— А где наши птицы? Где я могу увидеться с их вожаком? — нетерпеливо спросил я.
— Это проще простого! — воскликнула обезьянка. — Я знаю дерево, на котором он живет. Каждый вечер там собираются все перелетные птицы. Пойдем, я тебя отведу!..
Я запрыгал вслед за веселой обезьянкой, но это было не легко. Вдруг начался ливень. Он плотной пеленой покрыл все вокруг. Потом пелена рассеялась; небо после дождя показалось еще синее, солнце — ярче, листья деревьев — зеленее. Обезьянка пальцами пригладила свою мокрую шерстку и указала на огромное дерево, которое чуть ли не упиралось в небо.
— Только тут ты и найдешь вожака перелетных птиц. Я бы осталась с тобой, но не могу усидеть на одном месте. Не сердись на меня, хорошо?
— Я и не думаю сердиться! — ответил я и от всего сердца поблагодарил обезьянку.
— Тогда прощай! — Обезьянка несколько раз перекувырнулась и, с невероятной быстротой взобравшись по гладкому стволу на высокое дерево, исчезла в его густой листве.
