Народные сказки - Сказки и легенды Систана
— Пустите меня на корабль.
А капитан ему говорит:
— Мест нет.
Тогда царевич сказал:
— Я дам тебе сто туманов, только пусти меня.
Уговорил он капитана, дал ему сто туманов, его вместе с конем пустили на корабль.
Несколько суток они плыли, пока не переплыли море. Переплыли море, пристали к берегу, и все разошлись, кому куда было надо.
Царевич поехал прямо в глубь страны и попал в лес. Ехал он, ехал по лесу, и вот стемнело. Темно в лесу, только вдали какой-то свет виднеется. «Поеду-ка я на свет, там, наверно, есть жилье», — подумал он.
Поехал на огонь, ехал, ехал, подъезжает ближе, смотрит: горит костер, а возле костра сидит див, одна губа у него на земле, а другая на небе. Царевич поздоровался с ним, див ему ответил. А потом и говорит:
— Хорошо, что ты со мной поздоровался. А то бы я тебя в муку смолол, а муку бы пустил по ветру, а ветер бы ее разнес по свету.
Див пошел, привязал его коня. Были у дива шкуры вот наподобие тех, что здесь лежат[5]. Взял он эти шкуры и постелил царевичу. А потом говорит:
— У меня для тебя ничего поесть нету. Сам-то я ем плоды из этого леса.
Пошел, нарвал в лесу яблок, гранатов, миндаля, инжира. Насыпал перед царевичем гору фруктов, мол, на тебе, угощайся.
Ну, царевич, что он съесть-то может — одно там яблоко или два съел, а потом пошел, привес свой хурджин и высыпал из него хлебцы перед дивом. И говорит диву:
— Ешь.
А див отвечает:
— Нет, я хлеба не ем.
Царевич говорит:
— Если ты моего хлеба не поешь, я ночью спать не буду. Не отведаешь моей еды — я от страха не смогу заснуть.
— Ну, только ради тебя, — сказал див и съел один хлебец. После этого царевич, успокоившись, заснул. И так он прожил дней десять в лесу с этим дивом. А потом див и говорит:
— Давай уйдем из леса, что толку сидеть здесь!
Царевич согласился и стал собираться в дорогу, а див велел ему немного подождать, пошел и вырвал с корнем большой чинар, взвалил себе на плечо и принес.
— Ну, теперь пойдем, — сказал див.
Див пошел вперед и стволом чинара нагибал деревья, чтобы можно было пройти, а царевич шел за ним следом. Шли они, шли и вышли из леса. Подошли к окрестностям какого-то города и увидели там крестьянина-пастуха. Он отдыхал, лежа на пригорке, и распевал стихи, но стоило ему увидеть дива, как все стихи — и тот, который он читал, — вылетели у него из головы от страха.
Царевич понял это и сказал диву:
— Ну, братец, если ты в таком виде войдешь в город, у людей от страха сердца лопнут.
— Ладно, — говорит див. — Я приведу себя в человеческий облик. Но ты меня братом не называй, я тебе не брат, а раб.
Удивился царевич, что див так сказал, задумался, почему он себя его рабом называет, но ничего не надумал.
А див посадил чинар обратно в землю, прочел заклинание и принял человеческий облик. Пошли они дальше. Подошли к городской стене, смотрят — а на зубцах стены сплошь человеческие головы! Вошли в город, стали искать себе пристанище. Нашли место в одном караван-сарае. Накупили мяса и наняли повара, чтобы тот готовил им еду. И стали они есть да пить — тратили деньги и жили припеваючи!
Бродили они как-то по городу и спрашивают у одного прохожего:
— Что это за головы на зубцах городской стены, что это значит?
А прохожий отвечает им:
— У царя этого города есть дочь, любительница загадывать загадки да ставить разные условия. Кто ее условие выполнит, за того она пойдет замуж. Много к ней ходит юношей, да никто ее условий выполнить не может. Всем им она велит отрубить головы, а эти головы повесить на зубцы городской стены.
Услышал это див и говорит царевичу:
— Иди к царю, скажи, что ты выполнишь все условия его дочери.
Царевич стал отказываться, мол, я не смогу, она меня убьет, как других убила, а див его успокаивает:
— Иди, не бойся, я тебе помогу.
В конце концов уговорил он царевича, и царевич отправился во дворец к царю. Приветствовал царя как полагается, услышал приветствие в ответ и стоит, скрестив на груди руки. Так и стоял перед царем, пока тот не сказал ему:
— Садись, юноша!
Отвели ему место, царевич: сел. Принесли вина, пустили по кругу чашу, начали пить вино. После вина началась беседа. Поговорили о том о сем, потом царевич говорит:
— О ты, кому поклоняется мир! Не примешь ли меня к себе в сыновья?
Царь отвечает:
— Сын мой, а не жаль тебе своей молодости? Ведь дочь моя ставит такие условия, что никто их выполнить не может. А кто не выполнит ее условий, того ждет смерть. Я уж тут тебе ничем не смогу помочь.
— Ну что ж, смерть так смерть, — отвечает царевич. — Моя кровь не красней, чем у других людей.
— Твоя воля, — говорит царь.
И тогда царевич пошел к царской дочери и говорит ей:
— Я слышал, что ты любишь задавать урок тем, кто за тебя хочет посвататься?
— Да, — говорит девушка. — Есть у меня для женихов уроки, так уж у меня заведено. Хочешь и ты попробовать их выполнить? Только если не выполнишь — отрублю тебе голову и посажу на зубец стены.
— Что ж, — говорит царевич, — попробую, не красней у меня кровь, чем у других людей.
— Ну ладно, — сказала девушка. — Я расскажу о том, какие у меня уроки, а ты сходи и подумай — возьмешься ты их выполнить или нет. Если возьмешься — приходи завтра. Пойдем со мной.
Повела она его с собой и показала три огромных котла.
— Вот видишь, — сказала девушка, — эти три котла? В каждом из них помещается баран и манов десять риса. Я велю сварить во всех трех котлах плов. Ты должен весь этот плов с вечера съесть и до утра не выйти по нужде — это мой первый урок.
— Хорошо, — сказал царевич, — что еще?
Девушка говорит:
— Пойдем со мной.
Вышли из дворца, привела она его на ровную, плоскую площадку; в середине площадки колодец. Она показала на него рукой и говорит:
— Видишь этот колодец?
— Да, — говорит царевич.
— Я возьму однолетнего верблюда, обмотаю его цепью, сосчитаю до трех и опущу в колодец; а потом сосчитаю до трех и закину его на верхушку этого дерева. Ты должен сделать то же самое — таков мой второй урок.
— Ладно, — говорит царевич. — Ну, а третий?
— Видишь эту скалу?
— Вижу.
— Я прочту заклинание и эта скала разверзнется. А потом прочту другое заклинание — и трещина сомкнётся, опять станет такой, как была прежде. Ты должен сделать то же самое — вот мой третий урок. Если берешься выполнить мои три урока — приходи завтра.
— Ладно, приду, — сказал царевич.
Ушел он из дворца, пришел в караван-сарай к диву и рассказал ему все. А потом говорит:
— Ничего у меня не выйдет. Где мне такие чудеса делать, я ведь не колдун!
— Все получится как надо, ни о чем не беспокойся. Я пойду вместо тебя, — отвечает ему див.
Наступило утро. Девушка с утра велела зарезать трех баранов, отвесить тридцать манов риса и сварить во всех трех огромных котлах плов. К вечеру плов был готов.
А див прочел заклинание и стал совсем как царевич, только чуть-чуть чернее. Пришел во дворец девушки, его отвели в отдельную комнату, поставили перёд ним все три котла с пловом и говорят:
— Ты должен все это съесть и до утра не выходить на двор.
Див в один присест съел все три котла, улегся и заснул тут же.
Спят себе и храпит вовсю.
Утром пришли за ним слуги царевны, хотели ему голову отрубить. Подходят к дверям, думают: сейчас он сидит и читает молитвы, готовится к смерти. Открыли дверь, смотрят — ни единой косточки не осталось, все котлы пустые, а юноша лежит на полу и храпит.
Разбудили его и говорят:
— Ну, первый урок ты, видно, выполнил, завтра приходи снова.
Див ушел, вышел на двор, присел возле ямы и сразу целую яму наполнил. Еще бы, ведь он один съел сразу трех баранов и тридцать манов риса! А потом он пошел в караван-сарай и рассказал обо всем царевичу.
Наступило следующее утро. Див в облике юноши сел на Коня-Ветер и прискакал ко дворцу царевны, на ту самую площадку, где был колодец. Видит: девушка в мужской одежде верхом на прекрасном коне уже там. В руке она держит конец цепи, а к другому концу привязал верблюд.
— Видишь, юноша? — спрашивает она.
— Вижу, — отвечает див.
Она начала считать: раз, два, три — и вот уже опустила верблюда в колодец. Вытащила обратно, опять сосчитала до трех — и закинула его на верхушку дерева. Потом поставила его на прежнее место и говорит:
— Видел?
— Видел, — отвечает тот. — Дай-ка мне конец цепи.
Взял он цепь, только она успела сосчитать: раз, два — а верблюд уже в колодце. Потом опять стала считать: раз, два — а он уже на верхушке дерева.
