Георгий Русафов - Ваклин и его верный конь

Первой нарушила молчание самая старая кобыла:

— Э, сестрицы, это еще не напасть! Бывают беды и похуже. Горю конюха можно пособить. В молодости, помню, я слыхала, что Хозяйка горных озер каждый вечер перед тем как лечь спать запирает свою корону в золотой ларец, а ларец тот опускает на дно озера, что лежит за горами Трах и Бух… Эти две соседние горы с незапамятных времен бьются одна о другую и не пускают к озеру ни одной живой души…

— Ох, сестрица, — перебили старшую сестру остальные кобылы, — где нашему конюху, пришельцу из чужедальней стороны, добраться до того озера! Нет, не достать ему золотой ларец с короной… Ведь как только он попытается проникнуть к озеру, горы, о которых ты рассказываешь, сотрут его в порошок!

— И эту беду можно одолеть. Бабка моя покойница рассказывала, — а ей про то поведала её бабка, — что в трехстах шагах от гор Трах и Бух есть белая, круглая, как яйцо, скала. Так вот, если после полночи, когда пропоют вторые петухи, трижды дотронуться до той скалы пучком разрыв-травы, она расколется надвое и из трещины выкатятся две серебряные коробочки. В каждой из них по золотой лампаде, а в каждой лампаде по девять капель лампадного масла. Стоит засветить эти лампады у подножия гор Трах и Бух, как они перестанут биться одна о другую и не сдвинутся с места, пока не выгорит все масло… Если наш конюх успеет за это время добраться до озера, достать с его дна золотой ларец и воротиться обратно, жизнь его будет спасена.

Услыхав такие слова, конь Ваклина поскакал к своему хозяину. К вечеру они собрались в дорогу. Как только усталую землю окутал мрак, конь Ваклина из клячи превратился в резвого скакуна. Ваклин вскочил на своего верного товарища, и тот понес его в Страну горных озер, туда, где, окруженные цепями гор, не зная покоя, бились одна о другую две горы — Трах и Бух.

Нелегко было в лабиринте скал и ущелий страны Хозяйки горных озер обнаружить горы Трах и Бух. Долго конь с всадником на спине носился от вершины к вершине во тьме, словно летучая мышь. Остановится, прислушается, не доносится ли откуда-либо грохот, и вновь скачет к неведомым громадам гор, чутко ловя голоса ночи.

И только когда где-то в лесной чаще прокричал дикий петух, Ваклин и его конь различили глухой гул, напоминающий отдаленный шум водопада.

— Это голос гор, Ваклин! — радостно заржал белый скакун. — Это Трах и Бух дают о себе знать. Слышишь?

И конь вихрем понесся в ту сторону, откуда долетал гул.

Долго скакали они через горы и долины, пока не очутились у подножия таинственных гор Трах и Бух. У Ваклина все поплыло перед глазами, казалось, он очутился на дне огромного котла, куда с грохотом и ревом низвергается бесконечное множество водопадов…

— Тра-а-ах! — гремела одна гора, ударяясь о другую.

Эхо громко вторило:

— А-а-ах!

— Бу-у-ух! — не заставляла себя ждать вторая, отвечая еще более мощным ударом.

Эхо отзывалось протяжным:

— У-у-ух!..

При каждом столкновении вверх взлетали снопы искр, которые на какие-то секунды рассеивали мрак и тут же, гасли, растворяясь в непроглядной тьме ночи. Но даже этих коротких вспышек было достаточно, чтобы Ваклин увидел за узким ущельем, разделяющим горы Трах и Бух, озеро, напоминающее огромное зеркало.

Посередине озера откуда-то из водной глубины струился ослепительный свет. Это удивительное сияние исчезало, когда горы сталкивались. Ваклин мигом смекнул, что этот дивный свет излучает золотой ларец, в котором Хозяйка горных озер хранит свою драгоценную корону…

Пока Ваклин стоял как зачарованный, не сводя глаз с невиданного чуда, где-то поблизости пропели вторые петухи. Это заставило добра молодца опомниться, и он со всех ног бросился к огромному валуну, что белел в трехстах метрах от гор Трах и Бух, и три раза прикоснулся к нему пучком разрыв-травы, которую захватил с собой. Послышался скрежет, с каким отворяется заржавевшая дверь. Затем гигантский белый, как снег, валун покраснел, словно раскаленное железо, и раскололся на две половины, а из трещины к ногам Ваклина выкатились две серебряные коробочки.

Ваклин открыл их, и в руках у него засверкали две золотые лампады. Это были те самые лампады, о которых рассказывала старая кобыла из конюшни злого хана Чордана.

Не теряя времени, Ваклин поставил одну лампаду у подножия горы Трах, а другую — у самого крутого склона горы Бух. Затем достал огниво, выкресал огня и зажег обе лампады.

Фитили зашипели и вспыхнули. И тут случилось невиданное диво: горы Трах и Бух, что с давних времен не знали покоя, вдруг застыли на месте. Оглушительный грохот и треск сменила гробовая тишина. Она наступила так неожиданно, что Ваклин от волнения прирос к месту.

— Не мешкай, Ваклин, масло в лампадах уже горит, — прошептал верный конь и толкнул своего молодого хозяина под локоть, видя, что тот стоит как вкопанный и не думает бежать к озеру, излучающему дивный свет.

При этих словах Ваклин встрепенулся и, не раздумывая ни секунды, ринулся в расщелину между горами, миновать которую до этого не могла ни одна живая душа. Стрелой промчался он через узкий проход и живой, невредимый добежал до озера.

Не раздумывая, прыгнул Ваклин в ледяную воду и опустился на самое дно. Когда же он вынырнул и подплыл к берегу, в руках у него сверкал-переливался золотой ларец, где хранилась корона Хозяйки горных озер…

Ваклин воротился из дворца хана Чордана с радостной улыбкой на устах. Еще издали он крикнул своему коню:

— Ну, теперь можно спать спокойно! Я вручил золотой ларец с короной Хозяйки горных озер самому хану. Он премного доволен и теперь, верно, оставит меня в покое!

Но конь только головой покачал.

— Ошибаешься, дорогой мой хозяин! Ты плохо знаешь хана Чордана: корона Хозяйки горных озер еще больше распалит его жадность. Не видать тебе покоя, пока он жив.

Так оно и вышло. В один прекрасный день хан Чордан позвал Ваклина во дворец и, сердито сверкая глазищами, наказал:

— Эй, парень, даю тебе сроку девять дней и девять ночей, делай, что хочешь, только приведи мне во дворец саму Хозяйку горных озер… А не приведешь, на десятый день мои палачи раскромсают тебя на девяносто девять кусков и накормят твоим мясом собак!..

Взглянув на опечаленное лицо своего молодого хозяина, верный конь сразу почуял неладное и спросил напрямик:

— Чего хочет на этот раз от тебя хан Чордан?

Ваклин рассказал ему все и, глубоко вздохнув, добавил:

— Эх, мой верный конь, вижу я, что нет мне спасения от проклятого хана. Погубит он меня ни за что, ни про что во цвете лет!

Печаль, с которой Ваклин произнес эти слова, словно раскаленный уголь, обожгла сердце его друга. И на этот раз верный конь не упрекнул Ваклина за то, что тот не послушался его совета и накликал на свою голову столько бед. Он только промолвил:

— Не падай духом, мой хозяин! Ведь если бы не было на свете трудных дел, не рождались бы и храбрые юнаки, чтобы с ними справляться… Иди, собирайся в дорогу, а я наведаюсь к столетним кобылам, может, разузнаю, где искать Хозяйку горных озер и как привести ее к хану…

Когда через час конь вернулся к своему опечаленному хозяину, Ваклин по радостному блеску его глаз сразу понял, что он принес добрые вести. Так оно и было.

— Отправляйся как можно скорее на восток! — шепнул Ваклину верный конь. — Перейдешь через три реки, а на берегу четвертой увидишь три большие засохшие вербы. Стукни каждую из них три раза вот этой кизиловой веткой… После девятого удара стволы всех трех верб разом переломятся, и ты увидишь три глубоких дупла. Засунь в эти дупла руку и возьми все, что там есть, а потом живо возвращайся ко мне. Да только помни: ты должен вернуться до того как взойдет луна!..

Ваклин в точности выполнил наставления своего верного коня и до восхода, луны воротился к нему с тремя узлами. В первом узле лежал тканый золотом ковер. Во втором — золотой кувшин, полный искрометного вина. А в третьем — алмазная чаша.

Как только взошла луна, Ваклин и его верный конь, захватив с собой все три узла, направились в страну Хозяйки горных озер. Перелетев через бесконечное множество горных вершин и страшных пропастей, в одно прекрасное утро они очутились на берегу озера, расположенного выше всех остальных озер.

Озеро это было удивительно прекрасно!..

Повсюду, куда хватал глаз, сверкала, переливалась зеркальная гладь, синяя, как ясное утреннее небо в горах. А на ней, словно белые кораблики, мерно покачивались цветки белых лилий.

Несмотря на огромную глубину, дно озера было видно как на ладони — так чиста была его вода. Все оно, от края и до края, было усыпано драгоценными камнями. Рядом с темно-красными рубинами белели груды крупного жемчуга. Голубые, как незабудки, сапфиры задорно подмигивали зеленым, словно весенняя травка, изумрудам. И оттого озерное дно горело, переливалось всеми цветами радуги.