Эрин Хантер - Бушующая стихия
Лоскут лишь горестно вздохнул, видимо, соглашаясь с ворчуном. Огнегрив замер с колотящимся сердцем, ожидая, что мудрая Кривуля рассеет страхи и опасения стариков. Однако впервые старуха промолчала, и Огнегрива бросило в дрожь, несмотря на испепеляющую жару.
Он повернулся и побрел прочь от палатки, не в силах посмотреть в глаза старикам после всего, что только что услышал. Он бежал и бежал, пока лапы сами не принесли его к детской. Он не сразу понял, где оказался, и остановился лишь тогда, когда крошечный котенок выкатился из детской и застыл прямо перед ним.
Огнегрив опустил глаза, и в ту же секунду в ужасе отпрянул. Котенок бессмысленно таращил на глашатая свои круглые желтые глазенки, но при виде этих глаз Огнегрива обдало таким страхом и яростью, что у него мгновенно кровь застыла в жилах.
Он прекрасно знал, что это за котенок. Ни у кого на свете больше не могло быть такой широкой лобастой головы, такой полосатой шерстки и горящих янтарных глаз. Перед ним сидел сын Когтя.
Глава II
В следующую секунду в глубине детской промелькнула светло-палевая спинка, и на пороге показалась Златошейка с крапчатым котенком в зубах. Королева бережно положила малыша рядом с полосатым братишкой и вызывающе посмотрела на Огнегрива. Он понял, что от матери не укрылась его реакция, поскольку Златошейка крепко обвила своих деток хвостом и надменно вздернула подбородок.
Огнегрив почувствовал себя виноватым. Что он в самом деле себе позволяет?! Великое Звездное племя, ведь он теперь глашатай! Он должен успокоить Златошейку, уверить ее в том, что ее дети будут пользоваться той же любовью и заботой, что и остальные котята Грозового племени.
— Твой… Твои котятки просто красавцы! — выдавил он, чувствуя, как под немигающим взглядом полосатого малыша у него шевелится шерсть на спине. Великое Звездное племя, да ведь он смотрит совсем, как Коготь!
Когти его сами собой вылезли из подушечек на лапах и до боли впились в твердую землю. Огромным усилием воли Огнегрив попытался подавить поднимающуюся из глубины души волну страха и бешенства. «Предателем был Коготь! — решительно сказал он себе. — Его крошечный сын тут ни при чем!»
— Сегодня они впервые вышли на воздух из детской, — сообщила Златошейка.
— Они очень быстро растут, — пробормотал Огнегрив.
Королева склонила голову, лизнула каждого малыша в темя и сделала несколько шагов по направлению к глашатаю. Остановившись между ним и котятами, она опустила глаза и негромко сказала:
— Я понимаю, что ты чувствуешь. В твоих глазах всегда отражается твое сердце, Огнегрив… Но это мои дети, и, если потребуется, я буду до последнего вздоха защищать их. — Она подняла голову и в глубине ее желтых глаз Огнегрив прочел непреклонную решимость.
— Я боюсь за них, Огнегрив, — продолжала королева. — Племя никогда не простит Когтя и не должно прощать его! Но мои детки никому не причинили зла и не должны отвечать за преступления своего отца.
Я никогда не расскажу детям, кто был их отцом. Скажу только, что он был храбрым и могучим воином.
У Огнегрива сердце сжалось от жалости к ней.
— Твои дети будут в безопасности! — пообещал он. Но стоило Златошейке отвернуться, как янтарные глаза полосатого котенка вновь заставили его содрогнуться.
Из детской неторопливо вылез Буран.
— Чернобурка говорит, что двое ее малышей готовы стать оруженосцами, — сообщил он, направляясь к глашатаю.
— А Синяя Звезда уже знает? — спросил Огнегрив.
— Чернобурка хотела сама сообщить ей, но предводительница вот уже несколько дней не показывается в детской, — покачал головой белоснежный воин.
Огнегрив помрачнел. Это была по-настоящему плохая новость. Сколько он себя помнил, Синяя Звезда всегда проявляла живейший интерес ко всему, что происходит в племени, а уж тем более к тому, как обстоят дела в детской. Любой кот, не говоря уже о предводительнице, понимает, что означает для племени сильное и здоровое потомство!
— Думаю, это не должно нас удивлять, — продолжал Буран. — Синяя Звезда все еще не оправилась от ран, которые получила в битве с шайкой разбойников…
Огнегрив прекрасно понял, какого разбойника он имеет в виду. Коготь тяжело ранил предводительницу, и лишь вмешательство Огнегрива спасло Синюю Звезду от смерти в когтях вероломного глашатая.
— Тогда я пойду сообщу ей, — предложил он.
— Конечно! Возможно, добрая весть поднимет ей настроение! — вздохнул Буран, и Огнегрив понял, что могучего воина искренне беспокоит состояние Синей Звезды.
— Ну конечно! — воскликнул он. — Давно уже у Грозового племени не было так много оруженосцев!
— Это верно, — кивнул Буран, и глаза его просветлели. — Кстати, а где Белыш? Я полагал, он охотится для старейшин?
Огнегрив смущенно отвел глаза.
— Да… в общем-то… Я и сам не возьму в толк, почему его так долго нет.
Буран поднял свою тяжелую лапу и задумчиво лизнул ее.
— В лесу сейчас стало небезопасно, не то, что раньше, — сказал он, словно прочитав мысли Огнегрива. — Не забывай, что племя Ветра и племя Теней до сих пор не простили нам того, что мы дали приют Хвостолому, — буркнул он, и глаза его сердито сверкнули. — Они пока не знают о смерти этого мерзавца, так что могут предпринять еще одну попытку напасть на наш лагерь!
Хвостоломом звали бывшего предводителя племени Теней. В погоне за новыми и новыми землями он едва не уничтожил собственное племя. В свое время Грозовое племя помогло воинам Теней изгнать жестокого предводителя, но когда Хвостолом ослабел и ослеп, те же Грозовые коты решили предоставить ему убежище. Однако остальные лесные племена посчитали их милосердие предательством и объявили войну Грозовому племени.
Огнегрив понимал, что Буран пытается деликатно предостеречь его. Несмотря на то что воин даже не упомянул о возможности возвращения вероломного глашатая, причина его беспокойства была ясна. Огнегрив и сам чувствовал свою вину за то, что отпустил Белыша в лес одного, поэтому невольно разозлился.
— Но ты ведь позволил Веснянке все утро охотиться в одиночестве! — выпалил он и тут же пожалел о своих словах.
— Позволил. Но я разрешил ей охотиться только в овраге и только до полудня. В полдень я велел ей вернуться в лагерь, что она и сделала.
Голос Бурана звучал спокойно, но он перестал умываться и удивленно посмотрел на Огнегрива.
— Надеюсь, у Белыша хватит ума не убегать далеко от лагеря.
Огнегрив огляделся и пробормотал:
— Я тоже… Что ж, пойду сообщу Синей Звезде о Чернобуркиных котятах.
— Хорошая мысль, — похвалил Буран. Видно было, что он рад возможности закончить разговор о своенравном оруженосце Огнегрива. — А мы с Веснянкой пойдем тренироваться. Она неплохо охотится, но ей нужно побольше работать над боевыми навыками.
Проклиная про себя непослушного Белыша, Огнегрив побрел к Высокой Скале. Остановившись у палатки предводительницы, он усилием воли отогнал мысли об оруженосце, быстро привел в порядок ушки и тихо мяукнул, сообщая о своем приходе. Вход в палатку закрывал полог из лишайников. Огнегрив не был внутри с того страшного дня, когда шайка бродяг атаковала лагерь, а он в этой самой палатке сражался с Когтем, спасая жизнь Синей Звезды. До сих пор воспоминание об этом ужасном дне заставляло его содрогаться.
— Входи! — тихо прошелестело из глубины, и Огнегрив медленно вошел внутрь.
В маленькой пещерке, которую когда-то промыл в толще Высокой Скалы древний поток, было прохладно и сумрачно. Солнечный свет, просачивающийся сквозь полог, мягко озарял стены. Синяя Звезда, сгорбившись, как утка на гнезде, сидела на своей подстилке. Ее длинная серая шерсть выглядела грязной и свалявшейся. Наверное, кровоточащие раны не позволяют ей как следует вылизаться, решил Огнегрив, отгоняя дурные предчувствия. Он боялся даже думать о том, что Синяя Звезда настолько потеряла интерес к жизни, что перестала следить за собой.
Он снова вспомнил встревоженный взгляд Бурана. Неужели белоснежный воин подозревает самое худшее? Теперь Огнегрив и сам видел, как исхудала Синяя Звезда за последние дни. Он вспомнил, что накануне она едва прикоснулась к ужину и быстро ушла в свою палатку, хотя в былые дни непременно осталась бы на поляне, чтобы поболтать со старшими воинами.
Предводительница подняла голову, и Огнегрив с облегчением увидел, как в ее потухших глазах промелькнул слабый интерес.
— Здравствуй, Огнегрив, — поприветствовала глашатая Синяя Звезда, садясь в своем гнездышке. Она подняла голову с тем же спокойным величием, которое когда-то давным-давно восхитило маленького Огнегрива, встретившего предводительницу возле дома Двуногих. Синяя Звезда пригласила Огнегрива вступить в Грозовое племя, она всегда верила в него, и ее доверие легло в основу особой привязанности, возникшей между молодым воином и его предводительницей.
