Ганс Андерсен - Сказки и истории

Здесь, правда, могут быть и различные вариации. Гадкий утенок достиг полноты счастья, а бабочка, а воротничок, а оловянный солдатик замерзли, сгорели, расплавились. Но все это одна и та же алгебраическая формула, только в различном буквенном выражении.

В своем бесконечном разнообразии Андерсен, можно сказать, одновременно и схематичен, он принципиально не доходит до сложных психологических глубин, лежащих не в вариациях сюжетной схемы, а в подробностях, в душевном их наполнении. Если бы это было иначе, сказка Андерсена, эта коротенькая история человеческой жизни, переросла бы в роман, в эпическое полотно.

К более углубленному изображению человеческой жизни Андерсен переходит внутри самого жанра сказки. Наряду с маленькими забавными историйками, в которых человеческая жизнь присутствует лишь в качестве обобщающей схемы, притом часто с юмористическим или социально-критическим оттенком, Андерсен уже в ранние годы творчества и позднее создает более обширные и психологические сказки-повести, среди которых наиболее замечательны «Русалочка» (1837), «Снежная королева» (1846), «Иб и Кристиночка» (1855), «Ледяная дева» (1861). Чаще всего эти сказки-повести посвящены истории молодого человека или девушки, начиная с дней раннего детства, за которыми следуют первые жизненные испытания и первая любовь. Но Андерсен строго судит о чувствах, он не прощает легкомыслия и тщеславия, и поэтому для его героев ранняя юношеская любовь есть главная и основная, покидающая их вместе с жизнью.

В первой из названных нами сказок-повестей, в «Русалочке», речь идет о любви фантастического существа к человеку. Но это лишь внешняя оболочка фабулы. На самом деле здесь рассказывается о бескорыстной, самоотверженной, все затмевающей, хотя и безответной, именно человеческой и человечной любви.

И здесь также реально-человеческое и фантастическое сливаются до полного правдоподобия, при этом иной раз они, невзирая на трагический обертон, вызывают юмористический эффект. Так, русалочка, дочь морского царя, рано лишилась матери, и «хозяйство ведет» на дне морском ее бабушка, «женщина умная, но очень гордая своим родом: она носила на хвосте целую дюжину устриц, тогда как вельможи имели право носить всего-навсего шесть».

Однако остроумное сплетение двух планов — реального и фантастического — уже не является в сказках-повестях самоцелью, как это мы наблюдали в «Счастливом семействе», в «Женихе и невесте» и в других сказках-шутках, где человеческая история выступала лишь как известная, легко узнаваемая схема.

Здесь, в «Русалочке», это скрещение двух планов, эти хитроумные многозначительные подробности становятся средством, ведущим к совсем иной, более глубокой цели — к раскрытию трагедии безответной любви.

История водяной феи и ее любовь к смертному, к человеку, неоднократно становилась темой художественной обработки. Но у Андерсена (вслед за «Ундиной» Фуке) история эта является не историей прекрасной коварной колдуньи, завлекающей полюбившегося ей человека (или всякого путника) в пучину («Лорелея» Гейне), а историей безнадежной любви прекрасного и беспомощного создания. Именно у Андерсена это создание жертвует собой в полном смысле слова для спасения и счастья любимого. Андерсен смог так по-детски просто и правдиво рассказать о жизни и характере мечтательной и тихой русалочки, что мы целиком поверили в нее и целиком верим ей, несмотря на ее сказочное обличье. Принц, которого любит русалочка, милый, незлой юноша, но он гораздо более схематичен, чем она со своим рыбьим хвостом и своими «водоплавающими» сестрами…

Трагические любовные перипетии и далее становятся основой для развернутых сказок-повестей Андерсена. Их уже нельзя безоговорочно называть сказками. Фантастический элемент там в различной дозировке еще сохранен, но он уже не играет главной формообразующей роли.

«Иб и Кристиночка» — повесть, в которой история любви, и притом любви горестной, трагической, стоит в центре повествования.

Здесь возникает тот же моральный конфликт, который является ведущим для сказок «Снежная королева» и «Ледяная дева». Это конфликт между бескорыстной привязанностью и суетным миром роскоши, богатства, преуспеяния. Иб свободен от этих соблазнов, в то время как Кристиночка легко становится их жертвой и погибает.

Содержание сказки «Иб и Кристиночка» по своей психологической глубине и тому жизненному материалу, который в нее вложен, могло бы составить содержание целого романа. Однако у Андерсена эта история уместилась в произведении объемом менее одного печатного листа.

Чем и как это объясняется? Что в своей истории автор описывает наиболее подробно и что считает возможным дать кратко или вовсе обойти молчанием? Ответ на этот вопрос есть одновременно ответ на вопрос о том, каков метод Андерсена-повествователя и почему его повести, даже самые реальные, все же в конечном счете остаются сказками.

Попробуем разделить повесть Андерсена на отдельные части или главы и всмотримся в их содержание. Это очень просто сделать, потому что повесть Андерсена сама собой распадается на четко отграниченные друг от друга эпизоды.

Первый эпизод, следующий после описания двух бедных хижин, где проходит детство героев, посвящен путешествию по реке с отцом Кристиночки. На обратном пути дети встречают в лесу цыганку, которая дарит им три волшебных ореха, заключающих в себе их будущую судьбу. Кристиночка забирает себе первые два ореха, в которых хранится золотая карета, запряженная золотыми лошадьми, десяток нарядных шалей, нарядные платья, шляпа, чулки, в то время как Ибу достается третий, маленький черный орешек, в котором должно храниться самое лучшее для него. На самом деле там оказывается труха, потому что орех был гнилой. Да и Кристиночка, думает Иб, навряд ли найдет столько роскоши в своих орехах.

Это символический эпизод, сказочный по форме, и все дальнейшее развертывается, как его реализация.

Автор обходит молчанием целые значительные периоды жизни своих героев или же попросту кратко упоминает о них. И эта краткость органически входит в его художественный метод. Он устремлен к наиболее существенным этапам своей фабулы, он не терпит ничего лишнего, никаких лишних эпизодов и подробностей, как не терпит и лишних слов. Поэтому вслед за эпизодом с орехами мы читаем: «Пришла зима, пришел и Новый год.

И прошло несколько лет».

Затем следует отъезд Кристиночки к богатым людям в услужение, откуда она возвращается на побывку нарядная и похорошевшая (цыганка сказала правду?).

Иб и Кристиночка помолвлены, они жених и невеста.

Но проходит еще год, и начинают ползти слухи о том, что сын хозяев влюбился в Кристиночку и что она собирается выйти за него замуж (золотая карета?). Обмен письмами. Иб отказывается от Кристиночки, предоставляя ей свободу жить, как ей лучше.

«И прошли годы, не много лет, но это были долгие годы, как казалось Ибу…»

«И вереск стоял в цвету, и вереск отцвел…»

Иб находит в земле старинный клад, он впервые в жизни отправляется в Копенгаген, чтобы получить за него много денег, и на улицах большого города он встречает жалкую, бедную девочку Кристиночку, дочь его любимой. Сама Кристиночка умирает на его глазах, а его мы снова видим в лесу, на родине, где он сидит в своем новом, светлом доме, зажиточный человек, и на коленях у него — маленькая Кристиночка, лучшее, что осталось ему от прошлого. Так кончается повесть.

Сказочная интонация позволяет автору совсем кратко говорить о главном и вовсе не упоминать о несущественном. Это не роман с широким описательным фоном, а схема романа. Выхвачено из жизни героев самое существенное, лишь поворотные пункты их судьбы.

История довольно простая, обычная, традиционная. Подробно даны лишь наиболее значительные моменты, важные как для движения сюжета, так и для характеристики героев, в особенности Иба. Он охарактеризован наиболее подробно, потому что он наименее традиционен. И особенно подробно он показан там и тогда, когда переживания его, сильные и глубокие, не способны проявиться вовне, идут вразрез с его поведением. Такова его натура: застенчивый и скромный, робкий и неловкий, но внутренне прямой, честный, чистый человек, Иб благодаря этой чистоте проявляет твердость и неколебимость в душевных испытаниях.

Здесь Андерсен — прямой предшественник Кнута Гамсуна, а в особенности его всемирно известного романа «Виктория». Но у Гамсуна события даны в эпической развернутости, в то время как Андерсен в своем маленьком романе сохраняет за собой право на лаконизм и метафорическую образность сказки — иначе говоря, право быть только существенным, и ничего больше.

Андерсен свел действие и описание к нескольким мотивам и формулам, которые можно передать простым, детским языком, несмотря на глубину и полноту их внутреннего психологического содержания.