Сергей Макаров - Необыкновенные приключения школьника Бобки, который изобрел летающий стул
— Господин маленькая собачка, — сказала она хотя и по-собачьи, но всё равно очень вежливо. — В чём причина вашего летания и, пардончик, заглядывания в окна?
Шильдику понравилось такое обхождение, и он, хоть и очень спешил, всё же приземлился на подоконник и быстренько рассказал Мици, в чём дело. Как только он назвал имя профессора, болонка всплеснула лапками:
— Как интересно! Мы же их знаем!
— Да ну, — изумился Шильдик, — вы знакомы с профессором?
— Конечно, — ответила болонка. — Профессора здесь каждая собака знает. Он всегда дарит нам, соседским собакам, прекрасные косточки от обеда.
— Где он живёт, — нервно закричал Шильдик, — покажите мне немедленно!
— Летите вот в эту сторону, четвёртый дом налево, — сказала Мици. — Только стучите, пожалуйста, погромче, а то его превосходительство господин профессор может не услыхать!
Глава десятая
ПРОФЕССОР КИСЛЫХ ЩЕЙ
Но этих слов не услыхал сам Шильдик: он мчался к указанному дому изо всех летучих собачьих сил. На двери дома Шильдик увидел шильдик. Не удивляйтесь, я не оговорился. Ведь шильдиком называется, кроме нашей геройской собаки, обыкновенная табличка. Так вот, на этой табличке-шильдике было написано на всех языках: «Укуси Кусаку. Профессор Кислых Щей». Потом Шильдик узнал, что звание «Профессор Кислых Щей» Кусаку получил лично от покойного императора Синеноса Предпоследнего за то, что Укуси впервые в Синеносии стал варить кислые щи и научил этому всех синеносцев. Теперь же Шильдик больше обратил внимание на его имя и фамилию, подумав: «Лучше бы его звали „Укуси Колбаску“! Больно уж есть охота. Впрочем, как бы его ни звали, лишь бы помог Бобке!»
Шильдик хотел постучать, но дверь внезапно отворилась сама, и на пороге появился симпатичный старичок в ночном колпачке. На его сморщенном лице грустно висел маленький голубой носик.
— Входите, я не сплю, — печально сказал старичок, приглашая Шильдика в комнату.
— Скажите, это вы знаменитый профессор Укуси Кусаку? — спросил Шильдик, влетая в комнату и располагаясь на письменном столе.
— Да, я действительно знаменит, — ответил профессор со вздохом, — но дела мои плохи. Я изучил все науки, начиная от астрономии и кончая варением щей, но к чему всё это… Смерть приходила за мной уже два раза, я отогнал её при помощи заклинаний. Но в третий раз я уже ничего не смогу сделать. Она заберёт меня, и я умру. Если бы мне только попасть на гору Неизвестной Тайны и победить дракона! Я бы перехитрил Смерть.
Но у меня уже нет сил, нет сил…
Тут старичок заплакал, отчего лицо его сморщилось ещё сильнее.
— Идея!!! — завопил вдруг Шильдик, как будто его режут. — Вы помогаете нам, мы помогаем вам! Видите ли, погибает Бобка, прекрасный человек, лучший друг собаки. Его хотят казнить бузулуки. То есть эти… башибузуки. Выручите его, и мы обязательно проберёмся к этой горе и спасём вашу жизнь, не будь я Шильдик, знаменитая летающая собака!
— Хмм, — неуверенно захмыкал профессор. — Вряд ли у вас что-нибудь получится. Понимаете, этот дракон — он такой ужасный…
— Уж мы его раздраконим, будьте уверены! — храбрился Шильдик. — Говорите, как Бобку спасти.
— Не получится, не получится, — ныл профессор. — Ничего у вас не получится, и я умру…
— Получится, — бодрился Шильдик. — Говорите скорее про Бобку!
— Не получится, — нудил профессор.
— Говорите про Бобку, — наседал Шильдик.
Вот так они препираются без толку, а на дворе, учтите, уже начинается рассвет, а в нашей сказке —
Глава одиннадцатая
ПОЧТИ ЧТО ГИБЕЛЬ БОБКИ
Близится назначенный час. Карамультук, самый знаменитый и отчаянный из императорских башибузуков, уже проснулся, наточил саблю и сел перекусить перед важным делом. А Бобка так и не спал ни одной минутки — переживал, бедняга. Не трусь, Бобка! Если Шильдик успеет уговорить профессора и прилететь вовремя, то всё будет в порядке. А если нет?..
Вот уже открываются двери Башни Счастливчиков, и башибузуки ведут Бобку на площадь Небесного Счастья, а Шильдика нет. Уже Бобку вывели на площадь, где целая толпа синеносского народа собралась специально, чтобы позавидовать Бобке, — а Шильдика всё нет. Карамультук уже вытащил саблю, а заспанный император Синенос Последний вышел на балкон своего дворца, чтобы по обычаю подать синим носовым платком сигнал казни, — а Шильдика всё нет и нет! Вот император уже полез в карман за платком; сейчас он взмахнёт им, и тогда…
Ну где же Шильдик, где спасительный Шильдик?! Неужто Бобке пропадать ни за грош. Ну, случись же хоть какое-нибудь чудо, спаси Бобку!
И вот что случилось: император роется-роется в карманах — и никак платка найти не может. Император зовёт министра Недураки, но вот чудо — и у того нет платка! Скоро уже все министры и придворные во всём дворце шарят по карманам: император объявил, что кто первый найдёт платок, тому в награду тоже отрубят голову. Каждому придворному хочется стать счастливчиком, все стараются, роются в карманах — но платки как в воду канули. И тут все вспомнили, что накануне вечером по дворцу ходила какая-то подозрительная старушка, с бородой и с усами. Она подходила к каждому придворному и просила поглядеть в окно, куда мол-де сейчас влетит птичка. Придворный глядел, но птичка всё не влетала. Когда же рассерженный придворный оборачивался, чтобы спросить, где же наконец птичка, — старушки уже не было. Напоследок старушка проделала свой фокус с самим императором; потом он так упрямо требовал птичку, что придворным пришлось бросить ему в окно жареную курицу, которой он и поужинал. Короче говоря, все поняли — платки стащила старушка. А что это за старушка такая, никто не знал (мы догадываемся).
Пока во дворце продолжался весь этот переполох — вы думаете, это муха прожужжала в воздухе, быстренько залезла в Бобкино ухо и там что-то стала рассказывать? Нет, это не муха никакая, а знаменитый Шильдик, умнейшая собака, которая, как известно, умела превращаться в муху очень даже крошечного размера.
— Пардон за беспокойство, — неожиданно произнёс Бобка.
Император так и застыл: он как раз собирался взмахнуть вместо платка куском материи, который услужливый Недураки оторвал от своих синих штанов. Услышав уверенный Бобкин голос и странное слово «пардон», император решил немного подождать с сигналом казни. Дело в том, что он на всякий случай всё ещё побаивался: а вдруг Бобка всё-таки не Бобка, а Бог Солнца и Грозы?
— Вы, конечно, можете меня казнить. Как говорится, дело хозяйское, — продолжал Бобка. — Но тогда и дочке вашей — каюк, к сожалению… А например, вылечить её — это для меня раз плюнуть, честное слово.
После того, как известный нам Кенгураки перевёл Бобкины слова, император икнул, как делают все синеносцы в затруднительном положении, а потом с важным видом сказал:
— Бики-бики. Ого-го касюньчик.
Это означало: «Давай лечи, а то худо будет». И он велел башибузукам отвести Бобку к своей дочке, а сам из любопытства пошёл туда же.
Глава двенадцатая
ПРИНЦЕССА ТЯГОМОТО
Принцесса, девочка лет семи, лежала в постели очень бледная и грустная. Вот уже сто дней как она не говорила ни слова и ничего не ела, питаясь одним томатным соком, а жизни в ней, видимо, осталось совсем мало.
Бобка пожалел принцессу, но не распустил нюни: надо было действовать. Он дёрнул себя за левое ухо три раза: это был условный сигнал сидевшему там Шильдику — вылезать и делать своё дело. Шильдик тут же вылетел из Бобкиного уха и, залетев принцессе в нос, стал изо всех сил щекотать там лапками. Принцесса сперва поморщилась, потом покрутила головой, потом раскрыла рот и сказала:
— А-а-а-пчхи!
Она чихнула так громко, что императорский кот, по имени Кисимури, от неожиданности выпустил из когтей только что пойманную мышь, которая запищала от радости и скорей побежала к своим мышиным родственникам.
Они уже справляли поминки по бедной мышке, потому что из когтей Кисимури никто не возвращался живым, как вдруг с радостным писком «ура» мышка вбежала в норку. Родственники подумали, что она с того света, и упали в обморок. Пришлось вызывать мышиного доктора и лечить их валерьянкой. Вот сколько шума!
Но главное не в этом, а в том, что при чихе у принцессы изо рта вылетел маленький золотой шарик и — цок-цок-цок! — запрыгал по мраморному полу. Сама принцесса тоже запрыгала, только по кровати, и тоже закричала «ура», как кричала чудесно освобождённая мышка. А папа-император чуть не упал в обморок от удивления, как мышиные родственники, только любопытство его удержало: очень уж ему хотелось узнать, что же случилось с дочкой и как она была спасена.
Скоро принцесса устала прыгать и рассказала, что ровно сто дней назад она играла золотым шариком с придворной обезьянкой Макаки. Обезьянка кинула шарик, и он попал прямо в открытый рот принцессы и застрял в горлышке. От этого бедняжка не могла есть и разговаривать, а дышала с трудом. Вы спросите: почему она не написала на бумажке, что с ней произошло? А потому что слово «обезьянка» в Синеносии изучают во втором классе, а слова «золотой шарик» — в третьем. Конечно, принцесса не сумела их написать — ведь она-то была только в первом!
