Грузинские народные сказки. Сто сказок. - Автор Неизвестен
У Музарбия была жена, сердце которой томилось по самом большом и страшном Кремень-дэве о двенадцати головах.
Наступил смертный час Музарбия, умер он. Обрадовалась его жена, так как любила она двенадцатиголового дэва. Пока жив был Музарбий, она боялась его и скрывала свою любовь, а теперь, как ни старалась, не сумела скрыть свою радость от дочери. Заметила дочь радость матери и сказала:
– Стряслась над нами беда, умер отец. Что нам делать здесь одним? Не сегодня-завтра вторгнутся дэвы и съедят всех. Лучше уйти нам в горы и там провести остаток наших дней.
Не понравилась матери эта мысль, и сказала она:
– Стара уж я, хоть дэв меня унеси, хоть смерть – все одно. Ты, доченька, поступай, как знаешь, а мне уж некуда тащить свою старую голову.
Дочь ответила:
– Нет, и ты должна пойти. Одевайся и идем, не то сейчас же перед тобой убью себя.
Испугалась мать этих слов. Оделись они и пошли в горы. Что с собой смогли взять – взяли, остальное оставили. Нашли в горах пещеру и поселились в ней. Никто не знал, как и куда они скрылись. Соберут они трав, кореньев всяких, насушат на солнце, тем и кормятся.
Прошло время. Пошла однажды утром дочь собирать коренья. Пока она ходила, у матери родился сын, наполовину золотой, наполовину серебряный. Взяла мать сына и положила его под большой камень. Пришла дочь, тотчас заметила, что случилось что-то, и спрашивает:
– Что это ты бледна так? Говори, не то сейчас же убью себя.
– С чего бы мне бледнеть? – говорит мать. – Родился у меня ребенок дурной, под камень его положила.
Бросилась дочь, подняла камень, достала ребенка, видит – наполовину золото, наполовину серебро. Девушке от радости небо с шапку показалось, земля – с каламаны.
Сказала она:
– Это судьба нас милует.
Растет ребенок, да какой ребенок! Сегодня лучше, чем вчера, завтра лучше, чем сегодня. На лицо его, как на солнце, смотреть больно. В три дня стал как в три года – ходить начал. В десять-двенадцать дней ребенок уже охотился: возьмет палочку, закинет, ни одна птица не уйдет – на лету всех бьет. Скоро сказал он сестре:
– Сделай мне что-нибудь, чтоб я мог стрелять.
Срезала сестра ветку, согнула в лук, свила тетиву из своих волос, навязала на лук и дала брату. Стал ребенок на охоту ходить. Уйдет утром, вернется к вечеру, нагруженный дичью да зверьем, – и сестру и мать кормит. С каждым днем все дальше и дальше отходит от своей пещеры мальчик. Стал уже запаздывать по вечерам.
Однажды вышел он совсем рано, на заре, чтобы еще больше мест за день обойти. Идет мальчик, взошел на одну гору, посмотрел кругом, видит: стоят строения какие-то и башня (а это башня его отца) до неба возвышается. Удивился он. Никогда ничего подобного не видел. Думает, что бы это могло быть? Спуститься с горы, подойти поближе не решается – солнце уже на закате, опоздает домой, сестра плач поднимет.
«Эх, – подумал мальчик, – будь что будет, не посмотреть, не узнать, что там, – не могу». Мигом сбежал он с горы, подошел к одному дому – никого, к другому – тоже никого, в третьем сидит у очага старуха. Оглянулась старуха, видит – стоит в дверях прекрасный юноша, сказала ему:
– Сынок, видно, ты сын человека, пожалей себя. Здесь дэвы хозяйничают, всех людей уже истребили. Никого во всем царстве, кроме меня, в живых не осталось, и меня завтра съедят. Это дворец Музарбия, который погиб, не оставив наследников, кроме жены и дочери, но и они исчезли бесследно.
Понял тогда мальчик, кто он и чей сын, и несказанно обрадовался. Выспросил у старухи, когда придут дэвы, вскочил и убежал в горы к сестре и матери. Дорогой поохотился немного, пришел домой, принес добычу, а за ужином и спрашивает у матери:
– Мать, скажи, откуда мы пришли?
– Мы ниоткуда не пришли, – сказала мать.
Хочет сестра рассказать все брату, да молчит, боится матери. Не стал и сын расспрашивать больше.
Наутро, на заре, вскочил он и помчался туда же, где и накануне был. Завидела его старуха, вскочила, бросилась к нему, обняла, расцеловала, рассказала все, что знала или слыхала про царя Музарбия. Узнал мальчик, что в башне и теперь висят лук и стрелы его отца, побежал туда, взял их и принес. Сказал старухе:
– Как придет дэв, ты не двигайся с места, сиди, как сидишь, – а сам за дверью спрятался.
Показался дэв. Идет – крушит все кругом. Вошел и только собрался броситься на старуху и съесть ее, пустил мальчик стрелу и оторвал дэву голову. Бросилась старуха на помощь, свалили дэва и в землю зарыли. Радуется старуха, что явился ее спаситель. А мальчик спрятал отцовский лук, взял свой и отправился домой. Настрелял в пути дичи и с собой прихватил.
На другой день пошел мальчик подстерегать второго дэва. Спрятался за дверью. Вот старуха и говорит: «Второй дэв идет». Притаился мальчик и слышит:
– Эй, старуха, выходи, говори, куда мой брат делся?
Старуха будто и не слышит, сидит, не двигается.
Бросился обозленный дэв, хочет разорвать старуху. Пустил мальчик стрелу и оторвал дэву голову. Схоронили и этого.
На третий день третьего дэва убили. Остался только один старший, Кремень-дэв о двенадцати головах. Говорили, что его никак не убить. На четвертый день пришел мальчик подстеречь дэва. «Сегодня судьба моя решится», – думает.
Затряслась земля, задрожал дом. Зашумело все кругом, задвигалось. Спросил мальчик:
– Что это?
– Это старший дэв идет, – сказала старуха.
И вправду, идет дэв, ревет, крушит все кругом.
– Эй, старуха, выбирайся, говори, где мои братья, пришел твой конец!
Старуха будто и не слыхала. Бросился дэв, разинул пасть, хочет проглотить старуху, а мальчик пустил стрелу – все двенадцать голов у дэва оторвал. Смотрит он – отросли у дэва опять все двенадцать голов. Пустил мальчик вторую стрелу, опять все двенадцать голов оторвал, а они снова растут. Что тут делать, как убить дэва? Вдруг прилетела птичка, села на дверь и запела: «Золы погорячей». Поняла старуха, вскочила, схватила сковороду, набрала золы и, как только мальчик оторвал головы у дэва, тотчас засыпала дэву раны. Не стали расти головы. Изрубили они дэва в куски и схоронили.
Сказала старуха мальчику: больше ничего страшного на свете не осталось. На радостях забыла старуха все, что пережила, целует мальчика, ласкает его.
Вечером усталый мальчик вернулся домой. Как пришел, тотчас лег спать. Спросила сестра:
– Что с тобой, что тебя так утомило?
Ничего не сказал мальчик. Наутро он решил еще раз испытать мать:
– Скажи мне, чей я сын?
Не говорит мать, скрывает. Тогда рассказал мальчик, куда он ходил и что делал. Обрадовалась сестра, не выдержала, крикнула:
– Ты и есть сын Музарбия, чьим луком и стрелами дэвов уничтожил!
Стала оправдываться мать, что боялась она, как бы дэвы не погубили сына, потому и скрывала.
Повел мальчик сестру и мать во дворец своего отца. А как зашло солнце, поднялся на башню и крикнул таким голосом, что все звезды замигали. Весь народ услышал этот крик, дивятся: что это, уж не встал ли Музарбий из могилы, – а нет, так кто бы мог его заменить?
На другой день дали знать всем, кто скрывался в горах или в лесах. Собрался весь народ. Пошли ко дворцу. Пришли, узнали, что объявился сын Музарбия и всех дэвов истребил, обрадовались. Возвели его на царство и счастливые вернулись по домам. Только мать не радуется гибели Кремень-дэва. Узнала она, где схоронили его, каждое утро поливает могилу водой. На третий день раздался из-под земли голос:
– Кто пожалел меня и полил водой? Нельзя ли соскрести горсть земли с могилы?
Поскребла женщина, раздалась земля, и вышел из могилы дэв. Обратила она дэва в муху и спрятала в коробочку. Потом принесла сыну туфли не больше пальца и сказала:
– Ты на Музарбия не похож! Он вот какие туфельки носил.
Обиделся мальчик, как это он на отца не похож. Взял туфли, хочет обуть их, подвернулась у него правая нога и сломалась. Бросилась мать, открыла коробочку, выпустила муху, стала муха дэвом, бросился дэв на мальчика. Схватил его мальчик, стоя на одной ноге, и бросил – до колен в землю всадил. Видит мать, вот-вот поборет он дэва, подбежала и насыпала сыну крупы под ноги, поскользнулся мальчик, схватил его дэв и свалил наземь, придавил коленом и всего на куски растерзал. Встал дэв, и пошли они с матерью наверх, в башню.
