Грузинские народные сказки. Сто сказок. - Автор Неизвестен
– Пожалуйте, что прикажете?
Как начал кричать поп:
– Ты меня обманул, накрыл! Ты что за пятьдесят рублей продал?
Гримасничает старик, жмется, все лицо в кулачок сжал:
– Нет, добрый человек, разве бы я обманул тебя, это все моя жена виновата, а я – да разве бы я обидел такого божьего человека?
Выхватил тут старик из кармана ножик, бросился к жене и заколол ее. Упала она, ноги протянула. Схватил потом детей, перерезал им обоим горло, швырнул их, а сам все кричит.
Сбежались на крик соседи, схватили его, кричат попу:
– А ты что здесь делал? Видишь, человек с ума сошел, жену, детей убивает, не мог удержать?
Оправдывается поп:
– Он меня надул и сам же своих детей и жену зарезал. Бешеный, видно, какой-то. Что только привело меня сюда?
Перепугались все, видят – льется кровь, так и застывает лужами.
Наконец встал старик и говорит:
– Что вас заботит? Я собственных детей и жену заколол, я же их всех и оживлю, пусть только этот поп от меня отстанет.
– Ничего мне твоего не надо, – говорит поп, – оживи только их.
Подошел старик к жене, пробормотал что-то, словно заклинает ее, потом приставил ей к горлу свой нож тупым концом. Вскочила она.
– Ах, что это, столько гостей, а я словно заснула! – говорит.
И детей так же оживил старик.
Удивляются все, глазам своим не верят, – что это за чудо совершил старик.
Так и ушел поп ни с чем; да еще рад, что так легко от этой кутерьмы отделался, забыл и думать о шапке.
Идет поп, думает: хорошо бы иметь такой ножичек. Вот бы держал в страхе всех своих, что покоя не дают…
Прошло время. Опять отправился поп на ярмарку. Опять встретились они со стариком. Старик, конечно, как всегда, о своих быках спрашивает – как они?
– Хороши быки, ничего, спасибо… – говорит поп.
Вспомнили и о том, что в тот памятный день было.
– Во всем ты меня обманул, во всем провел, но тот ножик меня вовсе с ума свел, – говорит поп. – Ведь сам своими глазами видел, как ты троих насмерть зарезал и тем ножом оживил.
– Эх, эх! Не имей я того ножичка, никуда бы ни моя жена, ни мои дети не годились, – хвастает старик.
– Вот бы мне иметь такой нож, – говорит поп, – очень тебя прошу, уважь меня, уступи его, что хочешь бери.
Не отдает старик, упрямится, что твой мул, да и поп не отстает. Уломал-таки поп старика, упросил его; продал старик свой ножик за три рубля и говорит:
– Смотри только, осторожней. Правда, он у меня ученый, но все же опасно, с умом с ним обращайся, как бы не вышло чего.
Пришел поп домой. Смотрит он на своих и все хочет придраться к чему-нибудь. Нашел-таки повод, начал ворчать, ругаться, пошла брань, раздались крики, разгорелась драка. Выхватил поп этот нож, схватил жену и заколол ее.
Увидела это старшая дочь попа, невеста, бросилась к отцу, схватил и ее поп, перерезал ей горло.
Сам стоит и смотрит на них, усмехается.
Сбежались на шум соседи, видят – что видят? Врагу твоему видеть, что они увидели. Так и закричали все:
– Спятил, сошел с ума поп!
А поп ничего, смеется.
– Что с тобой, что тебя с ума свело, – кричат ему, – что ты всю свою семью перерезал? Такой-то ты божий человек?!
Засмеялся поп и говорит:
– Рассердили они меня, и я решил напугать их немного. Ничего, не бойтесь, я их убил, я и оживлю.
Взял он свой ножик и давай тереть им о шею жены, сам приговаривает что-то. Только пусть так порадуется твой враг, как ей полегчало от этого. Кто оживит мертвого?
Долго мучался поп, уж и лекарей приводил, только ничего не помогло. Тут-то понял поп, что надул его проклятый старик с ножом.
Бросил он своих мертвецов и побежал к старику (дорогу-то хорошо знает – уж третий раз бегает), прибежал, змеем бросился на старика.
– За что ты разорил меня, погубил всю семью мою, теперь-то я отплачу тебе! – кричит.
Схватил он старика, связал ему и руки и ноги веревкой из конского волоса и потащил его к морю топить.
Притащил, смотрит, в чем бы от берега отплыть. Вдруг видит – плывет вдали рыбак в лодке. Перевязал поп старика потуже и побежал к лодочнику.
Как быть попу? Сказать рыбаку, зачем ему лодка нужна, какой дурак даст ему лодку человека топить! Сумел все же поп схитрить, выманил лодку.
Увидел один пастух (он там недалеко овец пас), что поп что-то на спине приволок и бросил.
«Дай-ка, – подумал пастух, – стащу у попа, что он там на земле оставил».
Подошел и видит – валяется на земле старик, связанный по рукам и ногам.
Спросил пастух:
– Что это с тобой?
– Так и так, – говорит старик, – пригласил я этого попа в гости, принял его с честью, заколол для него барана, что у тебя купил, а он давай кричать, что это вовсе не баран, а собака: как ты смел меня, попа, собакой кормить! – кричит. Вот за это теперь и топит меня в море. За что ты погубил меня, добрый человек, продал собаку вместо барана, из-за тебя я гибну. Спаси хоть теперь меня, развяжи эти веревки, дай убежать, не то и про тебя расскажу ему, знай, и тебе несдобровать.
Испугался пастух и развязал его. Старик разделся и побежал.
Приплыл поп на лодке и видит – нет старика, только платье его на земле лежит. Посмотрел поп, увидел вдали пастуха, решил, что это и есть старик, и погнался за ним.
Бежит пастух, кричит:
– Клянусь, не собака это была, а барашек, чудесный барашек.
И не слушает его поп. Догнал его, схватил, связал и бросил в лодку. Отплыли подальше. и думает поп: «Ну, теперь-то уж не выплывет», – поднял его и бросил в воду.
Так и погиб пастух ни за что. Не утонул бы он – выплыл, да уж где плавать со связанными руками и ногами.
Видит все это старик, видит и то, что после пастуха сорок овец без хозяина остались, погнал он их к себе.
Отобрал в ярмарочный день двадцать овец и погнал их продавать. Опять встретились они с попом. Смотрит поп: стоит утопленный старик и продает овец. Смотрел, смотрел поп, глазам не верит, подошел и спрашивает:
– Это тебя я утопил в море?
– Меня, – говорит старик, – только что бы тебе подальше отплыть, а то очень уж мелко было, только сорок овец я и выловил. Продаю их теперь прямо даром, что жадничать: не много они мне труда стоили. Эх, не умеешь ты, святой отец, а то и нож тот был хорош, очень хорош, вот отдай мне его, бери за него хоть две овцы.
Удивился поп и говорит:
– Отдам тебе нож и овец твоих не хочу, сделай только доброе дело, отвези меня на то самое место, брось в воду, может, и я сумею выловить овец.
А хитрый старик говорит:
– Ну как не выловить? У тебя руки, ноги не будут связаны, ты и сто штук овец выловишь, только сделай доброе дело, захвати хоть штук десять и для меня.
Повел старик попа. Зашли они раньше в дом к старику, повеселились там.
Сказала жена старика:
– Не умеешь ты, святой отец, пользоваться, а то, что ни продал тебе муж, все хорошее было: быки были – неплохие ведь быки? Ножик тоже хороший, а теперь вот и овец себе даром раздобудешь.
Повел старик попа к морю. Посадил в лодку и везет.
Жадничает поп, кричит:
– Вези дальше, назло тебе больше твоего овец выловлю.
Отвез старик его подальше от берега и бросил в воду. Так и ищет с тех пор поп овец, да только ни овец, ни попа что-то не видать.
Царь Музарбий
Жил да жил царь Музарбий. Имел он только одну дочь, больше никого. Царь каждый вечер поднимался на высокую башню и оттуда кричал страшным голосом, чтобы тем напугать, дэвов, которые окружали его царство и каждую минуту угрожали вторгнуться в его владения и истребить его подданных. Дэвы боялись Музарбия и, слыша его крик, не смели приблизиться к его владениям. Так охранял Музарбий свое царство ночью, а днем он брал лук и стрелы и, где только ни заприметит дэвов, сбивал с них головы своими стрелами, словно головки у луковиц.
