Брайан Джейкс - Жемчуг Лутры
Они жадно лакали стекавшую тоненькими струйками по мшистому склону воду. Протерев мокрым мхом глаза, Расконса обернулся и посмотрел на сверкавшее под полуденным солнцем море. В хриплом голосе лиса слышались ноты обиды, злости, но заглушала всё жажда мести.
— Такой корабль погубить! Такой экипаж! — хрипел лис. — Ведь только мы вдвоем смогли добраться до берега! Только двое из всей команды!
Гух тем временем попытался пожевать мох, проверяя, насколько тот может заменить еду. Сплюнув зеленую невкусную кашицу, он сказал:
— Да, капитан, все ребята погибли. И ладно бы, если б в бою или в сильный шторм, а то ведь отправились на корм рыбам только из-за подлости и предательства Безумного Глаза.
Расконса расстегнул перевязь с кинжалами и разложил ее на траве. Выбрав свой любимый клинок, он стал привычными движениями, почти машинально точить его о камень.
— Помяни мои слова, Гух, — сказал лис, — самую большую ошибку в своей жизни Ублаз допустил, оставив меня в живых. Впрочем, пока он об этом не знает, как не знает и того, что близок его смертный час.
В обязанности Сагитар как командира крысиной стражи входили два ежедневных доклада императору: утром и вечером. Войдя в очередной раз в тронный зал, она сразу же поняла, что Ублаз был не в духе. Он сидел на троне, глядя в пол перед собой, где лежала, распластав крылья, мертвая чайка Грал. Большая сильная птица погибла от истощения, стремясь принести своему повелителю последние новости.
Величественно тронув ногой тело скончавшейся чайки, Ублаз сказал:
— Увы, такова воля судьбы. Из всех посланных мною чаек Грал единственный сумел вернуться ко мне во дворец. И вот посмотри на него: бесполезная груда перьев и птичьего мяса.
В зале повисла пауза. Сагитар поняла, что императору следует задать вопрос:
— Какие же вести о пропавших жемчужинах принесла вам эта верная птица — дурные или хорошие?
Ублаз встал, посмотрел на мертвую чайку и взглянул через широкий оконный проем на расстилавшийся перед ним океан.
— Ласк Фрилдор и Ромска плывут обратно в Сампетру. Жемчужин они не нашли, а вместо этого везут на корабле заложника — настоятеля аббатства Рэдволл. Выкупом за него должны стать «Слезы Всех Океанов». Что ты на это скажешь?
Сагитар подумала и затем осторожно ответила:
— Ну что ж, по крайней мере, у вас есть теперь чем торговаться…
Ублаз обернулся и вихрем подскочил к командиру своей стражи:
— Что ты сказала? Торговаться? Я, император Ублаз, Повелитель морей и океанов, не торгуюсь, я беру то, что мне нужно! Дважды мои подданные подвели меня. Дважды они не исполнили моего приказа. Если бы я сразу отправился за жемчужинами сам, они сейчас уже украшали бы мою новую корону. Нет, хватит! Никакой больше торговли, никаких игр, никакой дипломатии. Как только корабль бросит якорь в нашей гавани, мы тотчас же отправимся к берегам Страны Цветущих Мхов. Мы — это я и весь мой флот, все мои подданные до единого. На острове не останется ни одной живой души, чтобы никому не взбрело в голову плести заговоры за моей спиной. Я сотру это аббатство с лица земли и достану жемчужины из-под обломков. Руины Рэдволла погребут под собой его обитателей и на долгие века останутся напоминанием о том, что бывает с теми, кто посмеет ослушаться меня — Великого Императора Ублаза.
Ромска втолкнула аббата Дьюррала в свою каюту. Одним умелым движением ножа она разрезала спутывавшую его веревку, а затем, посадив настоятеля на скамейку, налила ему кружку грога и протянула несколько морских сухарей.
Прокашлявшись после первого глотка обжигающе крепкого напитка, настоятель, щурясь из-за отсутствия очков, с любопытством посмотрел на Ромску:
— Почему ты помогаешь мне, дитя мое? Хорьчиха на всякий случай засунула нож себе за пояс и, как обычно, огрызнулась:
— Сколько можно тебе говорить? Я тебе не дитя — ни по возрасту, ни по родству. Просто мне выгодно сохранить тебе жизнь. Вот-вот начнется полоса штормов и холода. Там, на палубе, ты и дня не продержишься. Так что сиди здесь тихо и запри дверь изнутри. Понял?
Настоятель Дьюррал ласково улыбнулся свирепой ка-питанше:
— Ромска, в душе ты очень добрый зверь. Как жаль, что ты выбрала жизнь пирата.
Ромска замерла, одной ногой уже шагнув на палубу. Затем, развернувшись, она процедила сквозь зубы:
— Не твое дело, как и почему я стала тем, кем стала. Слишком много чести рассказывать тебе. А теперь выслушай меня еще раз внимательно, не перебивай и заруби себе на носу: запрись в каюте и не открывай дверь никому, кроме меня. Никогда не доверяла этому Ласку Фрилдору, а сейчас тем более. У него в глазах появился какой-то безумный блеск. Так что сиди здесь и не высовывайся, понял? Хлопнув дверью, Ромска вышла на палубу. Пройдясь вдоль борта, она внимательно осмотрела горизонт. Неожиданно ее взгляд за что-то зацепился. Она даже вскарабкалась на нижнюю рею мачты, но туман, все плотнее окутывавший корабль, не позволил ей разглядеть показавшуюся было на горизонте черную точку. Спустившись на палубу, Ромска оказалась нос к носу с поджидавшим ее Ласком Фрилдором. Ему было явно не по себе от холода, но не настолько, чтобы силы совсем оставили его.
В глазах ящерицы действительно пылал какой-то безумный огонь.
— Куда ты с-спрятала нас-стоятеля? — прошипел генерал.
Выхватив палаш, Ромска резкими выпадами заставила Ласка Фрилдора отступить и упереться спиной в кормовой леер. Клинок уперся ему в грудь.
— Забудь про настоятеля, — требовательно заявила Ромска. — За него отвечаю я. Держись от него, да и от меня подальше. Иначе, клянусь, я зарублю тебя вот этим самым клинком.
Испуганный, но не потерявший самообладания Ласк Фрилдор обвиняюще зашипел:
— Еды мало, погода вс-се х-холоднее. Ты опять з-за-блудилас-сь.
Ромска с презрением посмотрела ему в глаза:
— Еды не хватает как твоим надзирателям, так и моему экипажу. Становится холодней? Да, но так всегда бывает в этих широтах. А что касается моих способностей к навигации, милости прошу самому вести корабль. И не суйся ко мне. А то пожалеешь, да будет поздно.
Велко спрыгнул с мачты на палубу, и шлюпка с двумя балансирами по бортам вздрогнула.
— Ну что? — нетерпеливо спросила его Грат. — Видел? Это корабль? Тот самый, пиратский?
Велко поспешил завернуться в плащ.
— Честно говоря, не уверен. Вроде бы мелькнул парус и сразу пропал. Там впереди густой туман, и я полагаю, что тот корабль нырнул в самую гущу.
На корме шлюпки Хват колдовал над маленьким костерком, горевшим в металлическом поддоне, заполненном песком. Надо признать, что заяц довольно быстро освоился на корабле, приобрел повадки заправского морского волка, причем особенно хорошо ему удавалась роль судового кока.
— Эй, ребята! — позвал он. — Обед почти готов. Собирайтесь, пока не остыл. Кстати, Плогг, слазай-ка в правый челнок и притащи оттуда несколько яблок. Думаю, по штуке на брата в качестве закуски мы вполне можем себе позволить.
Плогг стал искать мешок с яблоками и вдруг неожиданно издал тревожный свист. Выхватив меч, Мартин мгновенно перебрался на челнок и обнаружил, что Плогг крепко схватил и держит на вытянутых лапах Фиалку, которая что было сил верещала и пиналась. Мартин перехватил полевку за ухо и затащил на палубу шлюпки.
— Разрази меня горностай! — выругался он. — Ну и что мы здесь делаем? Я же велел тебе отправляться обратно в аббатство. Ты же могла утонуть, пораниться или… или… А как тебе удалось пробраться на корабль и что случилось с Джессетом и Тинно?
Вывернувшись из железной хватки воина, полевка спряталась за спиной зайца. Оттуда, словно из надежного убежища, она гневно закричала:
— Я их обманула и вас обманула. Пока вы пили пиво в честь присвоения имени шлюпке. Что вы теперь со мной сделаете? Выбросите за борт? Или назад повернете?
Грат Длинная Стрела повернулась и подмигнула полевке:
— Да, Фиалка, ты, конечно, та еще штучка, но на этот раз твоя взяла. Девать тебя нам некуда, поплывешь с нами.
Мартин же, сокрушенно покачав головой, снова обратился к дерзкой мышке:
— Ты только представь себе, сколько волнений ты доставила всем в аббатстве. Они скорей всего думают, что ты по-прежнему находишься в плену вместе с настоятелем Дьюрралом.
Похоже, эта мысль раньше не приходила Фиалке в голову. Поняв, что наделала, она вдруг в голос разревелась. Не в силах видеть слез кого бы там ни было, Мартин подошел к Фиалке и погладил ее по голове:
— Ну ладно, не плачь. Я понимаю, ты хотела помочь нам. Ну что ж, добро пожаловать на борт, член экипажа фиалка. Сдается мне, камбуз по тебе уже плачет.
Все сели обедать, а Мартин тем временем передал миску с едой пленному пирату, спросив его еще раз:
— Скажи, тот парус, который Велко заметил с мачты, принадлежит «Морскому Змею»? Мы на правильном курсе?
