Диана Джонс - Воздушный замок
— Беатрис, по-моему, пришёл повар и привёл собаку, — сказала она.
— О, прекрасно! — воскликнула принцесса Беатрис. — Идёмте, идёмте все! — И она зашагала на середину комнаты.
Там стоял человек в высоком поварском колпаке. Он был убелён сединами, испещрён шрамами и одноглаз. К ногам его жался пёс, рыча на тех принцесс, которые осмеливались приблизиться. Вероятно, это отражало и настроения самого повара. Он явно относился решительно ко всему окружающему с глубочайшей подозрительностью.
— Джамал! — воскликнул Абдулла. После чего снова поднял бутылку с джинном и поглядел на неё.
— Это и было то самое место — ближайшее к Занзибу, но уже не Занзиб, — запротестовал джинн.
Абдулла был так рад старому другу, что не стал спорить с джинном. Он пробился мимо десяти принцесс, совершенно забыв о хороших манерах, и схватил Джамала за руку:
— Друг мой!
Единственный глаз Джамала так и вытаращился. Из него выкатилась слеза, и Джамал стиснул руку Абдуллы в ответ.
— Ты жив! — улыбнулся он.
Пёс Джамала поднялся на задние лапы и упёрся передними в живот Абдулле, очарованно пыхтя. В воздухе расплылся знакомый аромат несвежего кальмара.
И Валерия немедленно снова зашлась в крике:
— Не хочу эту собачку! От неё ПЛОХО ПАХНЕТ!
— Да тише! — прикрикнули на неё не меньше шести принцесс. — Притворяйся, будто хочешь, деточка! Нам нужна помощь этого человека!
— НЕ ХО-ЧУ!!! — вопила принцесса Валерия.
Софи оторвалась наконец от критического нависания над крошечной принцессой и зашагала к Валерии.
— Валерия, перестань, — велела она. — Ты же меня помнишь, правда?
Очевидно, Валерия помнила. Она бросилась к Софи, и, обхватив её колени, ударилась в куда более естественные слёзы:
— Софи, Софи, Софи! Забери меня домой!
Софи села на пол и обняла её.
— Тише, тише. Конечно, мы заберём тебя домой. Только сначала надо всё устроить. Как странно, — заметила Софи столпившимся кругом принцессам. — С Валерией я чувствую себя совершенно уверенно, а Моргана смертельно боюсь уронить.
— Научитесь, — пообещала старенькая принцесса Верхне-Норландская. — Мне говорили, все учатся.
На середину комнаты вышла Цветок-в-Ночи.
— Дорогие подруги, — начала она, — а также три добрых господина, сейчас нам следует сообща обсудить бедственное положение, в котором мы очутились, и составить план скорейшего освобождения. Однако, прежде всего, как мне представляется, было бы разумно наложить на вход сюда заклятье тишины. Не годится, чтобы наши похитители всё подслушали. — И её взгляд — весьма задумчиво и бесстрастно — обратился к бутылке с джинном в руке Абдуллы.
— Нет! — отрезал джинн. — Только попробуйте на меня насесть — и вы все жабы!
— Я сейчас, — произнесла Софи. Она поднялась на ноги, хотя Валерия по-прежнему цеплялась за её юбки, и, подойдя к занавесям, забрала их в кулак.
— Не таковская ты ткань, чтобы пропускать любые звуки, понятно? — сказала она занавесям. — Думаю, тебе стоит поговорить со стенами и прояснить этот вопрос. Скажи им, что никто не должен услышать ни слова из наших разговоров.
При этих словах большинство принцесс обрадованно и одобрительно зашептались. Однако Цветок-в-Ночи сказала:
— Простите за вмешательство, о искусная чародейка, но мне думается, что у ифритов возникнут подозрения, если они действительно не услышат ни слова…
Крошечная принцесса из Цапфана подошла поближе. Морган в её объятиях казался огромным. Она осторожно передала младенца Софи. Та приняла его с перепуганным видом и держала так, словно он был готовой разорваться бомбой. Моргану это, судя по всему, пришлось не по душе. Он замахал руками. Пока крошечная принцесса маленькими ладошками гладила занавеси, на лице младенца сменяли друг друга всевозможные выражения крайнего неодобрения.
— БУРП! — высказался он. Софи подпрыгнула и едва не уронила Моргана.
— О небеса! — воскликнула она. — Я и не знала, что они так умеют!
Валерия рассмеялась:
— А мой братик всегда так делает!
Крошечная принцесса жестами заверила собравшихся, что учла соображения Цветка-в-Ночи. Все прислушались. Откуда-то издалека доносился приятный гул, словно принцессы мирно болтали. Иногда даже слышались вопли, очень напоминавшие Валерию.
— Превосходно, — похвалила Цветок-в-Ночи. Она тепло улыбнулась крошечной принцессе, а Абдулле захотелось, чтобы она так же улыбнулась и ему. — А теперь, если все соблаговолят сесть, мы сможем разработать план спасения.
Все повиновались и сели — кому как было удобно. Джамал присел на корточки, обняв пса. Софи устроилась на полу, стиснув в руках Моргана, а Валерия приткнулась рядышком. Теперь Валерия была совершенно счастлива. Абдулла, скрестив ноги, сел рядом с Джамалом. Солдат подошёл поближе и сел примерно в двух метрах поодаль, из-за чего Абдулла покрепче перехватил бутылку с джинном, а другой рукой придержал ковёр на плече.
— Эта девушка, Цветок-в-Ночи, настоящее чудо, — заметила принцесса Беатрис, присаживаясь между солдатом и Абдуллой. — Когда она здесь оказалась, в голове у неё не было ничегошеньки, кроме того, что она вычитала в какой-то книжке. Но она всё время учится. Не прошло и двух дней, а она уже знала Дальциэля как облупленного — он теперь от неё шарахается. До её появления я сумела всего только убедить этого гадёныша, что мы ему не жёны. Но у неё-то голова! С самого начала стала придумывать, как нам отсюда сбежать. Всё прикидывала, как нам заполучить сюда этого повара. И у неё всё вышло! Только поглядите на неё! Правда, она достойна управлять империей?
Абдулла печально кивнул и уставился на Цветок-в-Ночи, которая ждала, когда все устроятся поудобнее. На ней были те же прозрачные одежды, что и тогда, когда Хазруэль похитил её из ночного сада. Она была так же стройна, так же грациозна и так же прекрасна. Теперь одежды её измялись и кое-где даже порвались. Абдулла не сомневался, что каждая складочка, каждая треугольная дырочка, каждая свисающая нить означала нечто новое, что удалось узнать Цветку-в-Ночи. Да, она достойна править империей, подумал он. Когда он сравнил Цветок-в-Ночи с Софи, которая ему не нравилась, поскольку была слишком уж самостоятельна, то понял, что Цветок-в-Ночи вдвое самостоятельней. Однако в глазах Абдуллы это делало её лишь совершенней. Терзало его только то, как она тщательно и учтиво старалась ни в коем случае не выделить его из толпы. Вот бы узнать почему…
— Главная наша проблема заключается в том, — говорила Цветок-в-Ночи, когда Абдулла наконец стал её слушать, — что мы оказались в месте, просто выбраться из которого недостаточно. Даже если бы нам удалось выйти из замка так, чтобы ифриты нас не заметили, а ангелы Хазруэля не задержали — мы бы просто провалились сквозь облака и разбились бы, упав на землю, до которой очень далеко. И даже если мы сможем каким-то образом преодолеть эти трудности… — Тут её взор снова обратился на бутылку в руке Абдуллы, а затем задумчиво переместился на ковёр на его плече, но, увы, отнюдь не на самого Абдуллу. — Даже в этом случае Дальциэль неизбежно отрядит своего брата, чтобы вернуть нас в замок. Поэтому сутью любого нашего плана должна стать победа над Дальциэлем. Как нам известно, сила Дальциэля в том, что он похитил жизнь своего брата Хазруэля и теперь Хазруэль вынужден повиноваться ему или погибнуть. Отсюда следует, что, если мы хотим спастись, нам придётся найти жизнь Хазруэля и вернуть её владельцу. Итак, благородные дамы, совершенные господа и досточтимая собака, я жду ваших соображений по этому поводу. Прекрасно сказано, о цветок моих желаний, грустно подумал Абдулла, когда Цветок-в-Ночи умолкла и грациозно уселась.
— Но ведь мы не знаем, где спрятана жизнь Хазруэля! — проблеяла толстая принцесса Фарктанская.
— Именно, — кивнула принцесса Беатрис. — Это знает только Дальциэль.
— Но это омерзительное создание постоянно делает намёки, — пожаловалась белокурая принцесса Таякская.
— Чтобы мы поняли, какой он умненький! — горько подхватила темнокожая принцесса Альберийская.
Софи подняла голову:
— Какие такие намёки?
Поднялся гомон — по меньшей мере двадцать принцесс разом пытались объяснить Софи, что имеется в виду. Абдулла изо всех сил напрягал слух, чтобы уловить хотя бы один намёк, а Цветок-в-Ночи старалась восстановить порядок, и тут солдат громко сказал:
— Да замолчите же все!
Как ни странно, настала мёртвая тишина. Глаза каждой принцессы обратились к солдату с выражением леденящей королевской ярости.
Солдату от этого сделалось смешно.
— Тоже мне фифы! — хохотнул он. — Можете глядеть на меня как хотите, дамочки. Только тем временем подумайте, соглашался ли я помочь вам спастись. Я пока что не соглашался. А с чего, собственно? Лично мне Дальциэль ничего плохого не сделал.
