Владимир Колин - Сказки
Тасин повернулся лицом к морю и крикнул:
— Ибадула, открой ворота!
Он крикнул это трижды, и, как только голос его прозвучал в третий раз, воды моря заволновались, раскрылись, как двухстворчатые ворота, и Кадыр увидел морское дно. Там на бархатной подушке сидела высокая женщина, голубая, как воды моря. Она улыбалась и раскрывала объятия навстречу Тасину.
— Пойдем, — позвал каменный человек и, взяв Кадыра за руку, вошел с ним в морскую глубь, где песок сверкал, как солнце.
— Вот кто меня спас, матушка! — сказал юноша, подталкивая вперед Кадыра.
Голубая женщина встала с подушки, почтительно поцеловала руку старика и сказала голосом, походившим на спокойный плеск волн:
— Мы не богаты, о, Кадыр! Но проси чего хочешь! Хотя за то, что ты сделал для нас, трудно заплатить!
— Чего ж мне просить? — улыбнулся Кадыр. — Разве только послать за судьей и подписать брачный договор…
— Брачный договор? С кем?
— С кем же, как не с тобой, голубая женщина? — рассмеялся Кадыр. — Тасин твой сын, а теперь он сын и мне…
Посмеялись они над шуткой старика, а громче всех — сам Кадыр.
— Не надо мне никакой награды, — сказал он под конец. — Довольно с меня и такого сына, как Тасин!
Голубая женщина попросила Кадыра, чтобы Тасин время от времени навещал ее, и старик согласился. Тогда дочь моря Айше подарила ему вышитый золотом мешочек и отпустила их обоих с миром.
— Покажи мне наш дом, отец, — попросил Тасин, когда они снова вышли на берег, и ворота моря закрылись за ними.
Кадыр повел его к себе в хижину. Они сняли обувь и вошли. Это была бедная, очень бедная хижина, только в ней и было, что циновка на полу.
— Ну, отец, вижу, придется тут мне поработать… Только прежде дай мне поесть и отдохнуть, силы набраться, — сказал Тасин.
Принес ему Кадыр луковку, точь-в-точь, как та, которой он себе глаза тер, и тыкву.
— Это все? — спрашивает Тасин. — А где же плов? Где салма? — Тут он взял мешок, подаренный Кадыру дочерью моря, и бережно тряхнул над циновкой.
И Кадыр с удивлением увидел на циновке жирный плов с бараниной и сладкую салму из слив и абрикосов. Но удивление не помешало ему есть. Перед отцом и сыном стояли две миски с едой, но чем больше плова они брали, тем больше рису становилось в миске. Ели они целую ночь, но так и не одолели плова и салмы.
— Ну что, сыт? — спросил Тасин старика.
Тот взял еще зернышко риса, положил его в рот и, довольный, сказал:
— Теперь, съевши это зернышко, могу сказать, что я сыт!
Тогда Тасин покрыл волшебным мешком миски, и они исчезли с циновки, будто их и не было. Но вот Кадыр стал зевать. Тасин и говорит:
— Батюшка, я вижу, тебе спать хочется… Ложись, а я спать не могу, у меня дела много… Скажи мне, прежде чем уснешь, чего ты желаешь?
— Тасин, сын мой, радость очей моих, — ответил ему старик. — Душа моя жаждет только счастья, а это не так-то легко найти, говорят люди.
Задумался Тасин… А надо сказать, что в то время никто из людей о счастье не слышал. Жизнь была очень тяжелой. Поэтому желание старика привело Тасина в недоумение.
— Скажи мне, что такое счастье? — спросил он наконец.
— Говорят, что счастье — самое ценное, что только может пожелать себе человек. Если есть счастье, — ничего человеку больше не надо.
— Где же взять это счастье? — спросил снова Тасин.
— Вот этого я тебе сказать не могу! Не знаю! — вздохнул Кадыр. — Может, знает падишах…
— А где живет этот падишах? — спросил Тасин.
— В Зеленом Городе, за Синим морем. И стоит тот город на Желтом острове. Но падишах — нехороший человек… Может случиться, что он тебя и не примет, а если и примет, не скажет тебе то, что ты хочешь знать…
Пожелал Тасин Кадыру доброй ночи. Старик растянулся на циновке и разом заснул.
Но Тасину не спалось. Он пошел на берег моря и трижды позвал:
— Ибадула, открой ворота!
Раскрылись ворота моря, и Тасин вступил на мягкий песок морских глубин. Мать его, голубая Айше, спала. Тасин не стал ее будить и двинулся в путь. Шел он ночь и день, и еще ночь, и еще день. Кто расскажет обо всем, что он видел в пути? Видел он больших и маленьких рыб, и черных дельфинов, и ярких прозрачных медуз, и морские звезды, и коралловые цветы и еще много, много другого.
К вечеру он добрался до Желтого острова. Это была скала, напоминавшая по форме и цвету огромный лимон. А на самой верхушке лимона стоял Зеленый Город. В нем, в самом центре, возвышался дворец падишаха, весь из прозрачного зеленого камня.
Обошел Тасин вокруг острова, но взобраться на него не смог: скала была отвесная и гладкая, как зеркало. Обошел он остров второй раз и заметил трещину внизу, у самой воды, там, где набегавшие волны, пенясь, разбивались о скалы. Сунул он руку в трещину и почувствовал, что кто-то схватил его за пальцы и со страшной силой потянул внутрь скалы. Подивился Тасин, как это он в щель пролез, но только долго удивляться ему не пришлось. Видит Тасин, стоит он в богатом покое, величиной с мечеть. Стены, пол. потолок, все было из желтого камня, и камень этот сверкал и искрился в десять раз ярче солнца Тасин даже глаза закрыл, чтобы не ослепнуть от этого блеска. И открыл их только потихоньку, — сперва один, а потом а другой.
В желтом покое никого не было. Посередине, на каменных плитах, лежала большая белая собака.
— Это ты меня сюда привела? — спросил Тасин, и собака дружелюбно помахала хвостом и кивнула головой.
Тасину показалось даже, что животное собирается ему что то сказать, но тут раздался гулкий удар гонга, собака вздрогнула и исчезла.
Тасин остался один. Он осмотрелся, нашел дверь, открыл ее и оказался в длинном коридоре. Потом он долго спускался и подымался по каким-то лестницам и уже начал думать, что им не будет конца, когда очутился у второй двери. За ней слышались пение и звуки бубна. Тасин открыл дверь и вошел. Это был один из любимых покоев падишаха. Падишах восседал на зеленых бархатных подушках, рядом со своим визирем, и четыре рабыни, привезенные из далеких стран, — белая, желтая, черная и красная, — плясали перед ними.
Когда дверь открылась, падишах обернулся.
— Кто ты? — крикнул визирь, хватаясь за ятаган.
— Я должен открыть падишаху тайну, за которую я попрошу у него лишь одно объяснение, — смело сказал Тасин.
— Не верь ему, о, свет миров! — крикнул визирь, который был очень плохим человеком. — Лучше прикажи прийти палачу!
Падишах был косоглазый. Он глядел на визиря, но казалось, что один глаз его устремлен на Тасина.
— Отлично! — сказал он. — Отруби-ка ему голову!
Тут Тасин бросился вперед и мигом снес голову визирю. От испуга падишах стал зеленее бархатной подушки, на которой сидел, а рабыни подняли страшный крик.
— Что ты сделал, несчастный? — сказал наконец падишах.
— Исполнил волю падишаха, — спокойно ответил Тасин.
— Я приказал отрубить голову тебе, а не ему! — гневно воскликнул падишах. — Где мне теперь взять визиря?
Тасин рассмеялся, и от его смеха в покое стало светлее.
— Визирей можно найти сколько угодно! Но, если хочешь, отруби мне голову, о, падишах! Да будет твоя воля!
И юноша подошел к падишаху и покорно склонил перед ним голову. Выхватил падишах свой кривой кинжал и ударил раз, и два, и три! И тут же в страхе бросил кинжал наземь: кинжал искривился, и конец его лезвия сломался.
— Что это значит? — пролепетал падишах. — Почему ты не умер? Почему о тебя гнется и ломается сталь?
Но Тасин только рассмеялся. Он смеялся над падишахом, не подозревавшим, что Тасин каменный да к тому же бессмертный.
— Оставим пока это, — сказал юноша. — Тайна, которую я хотел тебе открыть такова: твой визирь намеревался убить тебя, государь. Он хотел сделать это сегодня. За это я его и покарал.
— Откуда ты знаешь? — вскричал падишах.
Тасин нагнулся, вынул из-за пазухи мертвого визиря свиток и подал его падишаху.
— Ты прав, — промолвил падишах, прочтя написанное. — Проклятый заготовил даже указ, согласно которому, в случае моей смерти, он должен был стать падишахом!.. Скажи, чем мне вознаградить тебя?
— Открой мне, где находится счастье, и мне больше ничего не надо!
Но падишах заерзал на подушках и закричал:
— Проси у меня чего хочешь! Я дам тебе золота, драгоценных камней, подарю тебе целую раю[7] рабынь, все, что находится у меня во дворце, только не проси открыть, где счастье.
— Мне ничего другого не надо, — ответил Тасин. — Я хочу знать, где счастье?
— А я тебе этого не скажу, слышишь?
Тогда Тасин подошел к падишаху, коснулся его правой руки, и рука властителя окаменела.
— Где находится счастье?
— Не скажу.
Тасин коснулся его левой руки, и та обратилась в камень. Но падишах все не сдавался. Так Тасин превратил падишаха в каменную глыбу и покинув его, вернулся в желтый покой, где опять увидел — белую собаку. Собака замахала хвостом, схватила его за руку и потянула за собой.
