Игорь Стрелков - Сказки Заколдованного Замка
— Хто болтается за полночь? Кого черти носят? Спали бы себе дома! Нет, шляются! Кто тут, я спрашиваю? — последние слова голова рявкнула неожиданно громко и грозно, в голосе чувствовалось нетерпеливое раздражение.
— Здесь Готост Оперхват, капитан Гвардии Его Величества! — не смущаясь, проорал в ответ начальник конвоя. — Именем короля! Немедленно отвечай: кто ты такой?
— Плевать я хотел на вашего короля и на его гвардию, — желчно ответила голова.
Звон одновременно спущенных пружин арбалетов (гвардейцы не привыкли ждать приказов, когда речь шла об оскорблении Его Величества) продолжил ночную беседу. Стрелы, нацеленные опытными руками с близкого расстояния, имели все шансы поразить охальника. Однако они прошли мимо. Голова в окошке даже не дёрнулась — только ехидно рассмеялась и с деланной обидой заявила:
— Не-е-е… ну и гости нынче пошли. Пришли ночью, разбудили, да ещё убить пытаются. Хамы, одно слово. (Ещё три стрелы, выпущенные гвардейцами, остававшимися у кареты, влетели в окошко, но вновь не задели обитателя замка).
— В общем, так! — подвёл итог хозяин руины. — Как я понимаю, вы хотели просить ночлега, да? Так вот, мне такие постояльцы не нужны! Убирайтесь! Утром, если научитесь хорошим манерам, может, и впущу. А если продолжите звонить на всю округу, вылью ночной горшок на голову.
Окошко со скрипом захлопнулось и над замком вновь повисла тишина.
— Ну, по крайней мере, не людоед, — облегчённо шепнул капитану подъехавший к нему Опцион. — Тот бы, наоборот, стал к себе всячески заманивать как дорогих гостей.
— Он оскорбил короля, — возмущению Готоста не было предела. — А ну-ка, доставайте крюки и верёвки. К бреши! На штурм! Достаньте мне этого негодяя!
Воины бросились было вперёд, принялись вязать узлы к своим «кошкам», чтобы затем закинуть их на стену и взобраться по верёвкам наверх, но капитан вовремя остановил их.
— Отставить! — бросил он с досадой. Опыт подсказывал Оперхвату, что штурмовать вшестером огромную руину (да ещё в полной темноте) чрезвычайно опасно. Кто знает, сколько врагов прячется за стенами? И кто эти враги? Уж больно нагло и уверенно ругался старикан из-за ворот. К тому же если атаковать, кто останется охранять принцессу?
— Капитан Готост! Отойдите! — Властным движением ручки отодвинув оторопевшего командира в сторону, принцесса подошла прямо к воротам быстрее, чем гвардейцы успели преградить ей дорогу. Не теряя времени, девушка спокойно взялась за кольцо и очень аккуратно коснулась им головы бронзового чудища. На этот раз звон прозвучал совсем иначе — как россыпь серебряных колокольчиков. Скрип окошка не заставил себя ждать:
— Ну я же, кажется, сказал вам человеческим языком, что мне не нужны постояльцы! — голос старика был по-прежнему сердит.
— Простите, любезный хозяин, за наше вторжение и за то, что прервали ваш сон, — учтиво склонив голову, спокойно и мелодично обратилась к незнакомцу Фаэтина. — Только невзгоды и потери долгого пути вынуждают нас обратиться к вам за кровом. Мы с самого утра не отдыхали. Промокли насквозь. От самых ворот столицы и до вашего замка моих людей преследовали несчастья и неудачи. Я, Принцесса-Королевна Фаэтина, дочь и наследница Короля Вершигорна, прошу вас оказать нам помощь. И прошу прощения за грубость моих солдат. Пожалуйста, впустите нас!
— Вот как? Принцесса! Тут? — изумлённо воскликнул старик. Голова повернулась внутрь и принялась строго допрашивать кого-то: — Кто это сделал? Кто это сделал, я вас спрашиваю? Как не знаете? Учтите, вам эти фокусы с лап не сойдут! Вы за это ответите!
Что ответили хозяину замка невидимые собеседники, королевна не услышала.
Внезапно из окошка высунулась тощая голая рука с зажжённым фонарём, и принцесса оказалась в конусе тёплого света.
— М-да, действительно принцесса Фаэтина собственной персоной. Усталая и мокрая. — Последовала пауза. — Ну, хорошо. Принцесса, её свита и служанки смогут переночевать в замке со всеми удобствами, какие тут найдутся (их немного). Но этих болванов я внутрь не пущу! — Свет фонаря качнулся в сторону и на секунду осветил столпившихся неподалёку гвардейцев. — И не просите. Хворост для костра и горячее вино получат. Согласны?
В голосе хозяина (почему-то больше никто из прибывших не сомневался, что неизвестный старик — владелец замка) звучали стальные нотки, и Фаэтина поняла, что спорить с ним бесполезно.
— Молчите, капитан. Никаких возражений! Вы уже нарушили свой долг перед отцом и тем самым перешли в моё полное подчинение. Так подчиняйтесь же и дальше! Я уверена, в этом замке нам никакие опасности не грозят. Расставляйте шатёр и ночуйте здесь перед мостом. Не пытайтесь войти внутрь… Хозяин, прикажите открыть ворота. Мы въезжаем!
Сидя в источенном червями старинном резном кресле перед жарко пылающим камином, протянув к огню озябшие ладони, Фаэтина без устали вертела шеей, пытаясь понять — куда она, собственно, попала и чем живёт старый хозяин полуразрушенной крепости.
Все предметы несли на себе печать ветхости и запустения. По стенам комнаты висели давно нечищенные доспехи, битые молью чучела звериных голов, выцветшие картины и гобелены. На предметах мебели, криво расставленных по углам, лежал толстый слой пыли. Серебряный кубок тонкой работы, в котором девушка получила порцию горячего глинтвейна (на удивление, весьма недурного), весь покрылся тёмной патиной. В общем, во всем чувствовались небрежность и глубокое равнодушие хозяев к собственному быту.
Впрочем, «хозяев»-то как раз и не было. С самого момента въезда кареты в замок принцесса не увидела ни одного человека, кроме того самого старика из окошка. Закутавшись в не слишком опрятный тёмный плащ, он встретил гостей (кроме принцессы разрешения ночевать под крышей удостоились фрейлины, горничная, обе служанки, лакеи и кучер), раздал канделябры со вставленными в них зажжёнными огарками свечей и, не переставая что-то недовольно бормотать себе под нос, провёл посетителей по извилистым сырым коридорам (воздух в которых был ещё холоднее, чем снаружи) в более или медее сохранившиеся жилые палаты, пристроенные к главной башне — донжону.
Звеня связкой огромных ржавых ключей, старик отпер скрипучие двери, комментируя на ходу:
— Я живу в башне, так что размещайтесь как хотите… Выбирайте комнаты сами… Крыс нет, насекомых тоже, привидения я предупредил, они вас беспокоить сегодня не будут. Уборку делать некому, так что не обессудьте — я гостей не ждал. Ты, — указательный палец хозяина замка упёрся в кучера, — сейчас сходишь со мной в погреб за вином, сыром и колбасой. А лакеям покажу, где лежат дрова. Камин сам растоплю — без меня не справитесь!
Согревшись под сухим шерстяным пледом (хозяин извлёк из огромного сундука целую охапку), Фаэтина попыталась завязать разговор со странным стариком.
— Послушайте, сударь! Вы не могли бы представиться? Я очень благодарна вам за кров и тепло, но…
— Что, хотите уточнить — достоин ли я принимать такую высокородную особу? — желчно перебил принцессу незнакомец. — Ну, допустим, об этом не вам судить. Да и незачем. Вряд ли мы увидимся когда-нибудь ещё. Если уж принцессе обязательно нужно имя, она может называть меня как угодно: у меня столько имён, что одним больше, одним меньше — значения не имеет.
Принцесса не нашлась, что сказать в ответ. Дамы из её свиты, оробевшие от присутствия в столь странном и страшном месте, тоже молчали. Выждав, старик досадливо махнул рукой:
— А-а, ладно. Ну, зовите хоть Ординарусом… Можно с приставкой «сэр». Когда-то и я был рыцарем… таким же болваном, как ваш капитан Готост. Вино принесли? Отлично! Эй, бездельники! — старый рыцарь махнул лакеям. — Нарежьте хлеб, сыр и окорок, подогрейте вино. Дрова в камин — и больше никаких вопросов. Сейчас разожгу огонь…
Прошло несколько часов. Хозяин давно ушёл, не соизволив даже попрощаться. Несмотря на сытость и тепло (от ощущения которых мрачная зала стала выглядеть несколько уютнее), принцессе не спалось. Свита разбрелась почивать по соседним покоям. Только молодая горничная Вестика осталась со своей госпожой и скромно примостилась на низком стульчике у камина в готовности выполнить любое распоряжение.
Закутавшись в плед, Фаэтина поднялась из кресла и прошла по зале со свечой в руке, осматривая помещение. Перед одной из картин принцесса остановилась, достала из-за манжета платья кружевной платок, стёрла с холста густую пыль и, застыв на месте, глубоко задумалась: на картине прекрасная дама возлагала венок на голову коленопреклонённого рыцаря в доспехах, рядом с которым валялась отрубленная драконья голова с высунутым языком и грустными глазами, а на заднем плане красовалась обезглавленная туша чудовища. Постояв неподвижно несколько минут, Фаэтина вдруг резко обернулась, почти бегом вернулась в своё кресло и горько разрыдалась. Слёзы бежали из её глаз, что называется, «в три ручья», сочились между прижатыми к лицу пальцами и, сорвавшись вниз, бесшумно тонули в вытертом ворсе ковра, устилавшего пол перед очагом.
