Кейт ДиКамилло - ПРИКЛЮЧЕНИЯ МЫШОНКА ДЕСПЕРО
— Как ты не понимаешь? — вскипел Лестер. — Его надо наказать. Его надо отдать под трибунал!
Папа-мышь бросился к вороху бумажек и, яростно раскидав их, извлёк чуть не с самого дна этой кучи напёрсток. Отверстие для пальца у напёрстка было закрыто туго натянутым кусочком кожи.
— Умоляю, только не стучи! — Антуанетта закрыла лапками уши. — Опять твой барабан! Неужели нельзя созвать Совет каким-то другим способом?
— Нет! — отрезал Лестер. — Только барабанным боем.
Подняв инструмент высоко над головой, он обратил его сперва на север, потом на юг, а после — на запад и восток. Затем, повернувшись спиной к жене, он пристроил барабан между лапок, закрыл глаза, вдохнул поглубже и начал выбивать медленную дробь: один длинный удар — хвостом, два коротких — лапками.
Бум! Там-там! Бум! Там-там! Бум! Там-там!
Эта дробь была сигналом для членов Мышиного совета.
Бум! Там-там! Бум! Там-там! Бум!
Услышав такую дробь, они сразу понимали, что им предстоит принять важное решение — решение, от которого зависит безопасность и благоденствие всего мышиного племени.
Бум! Там-там! Бум! Там-там!
Бум!
Глава седьмая
ВЛЮБЛЁННЫЙ МЫШОНОК
А что же делал наш герой? Где был самый интересный для нас член мышиного племени, когда по замку эхом прокатилась барабанная дробь?
Признаюсь честно, читатель: самого предосудительного Ферло увидеть не успел. На самом деле Десперо ещё долго сидел с королём и принцессой и слушал песню за песней. И в какой-то момент Горошинка бережно-пребережно взяла его в руки. Она посадила мышонка на ладонь и стала почёсывать его за несоразмерно большими ушами.
— У тебя такие милые ушки, — шепнула она. — Прямо бархатные!
Десперо понял, что вот-вот потеряет сознание. От счастья. Его огромные уши для неё — просто ушки, да ещё бархатные. Чтобы не упасть в обморок, он опёрся хвостиком о руку Горошинки, о самое запястье, и почувствовал, как пульсирует под её кожей тонкая венка. И его сердце тут же начало биться в унисон с сердцем принцессы.
— Папочка! — воскликнула Горошинка, когда отец закончил петь. — Я оставлю себе этого мышонка. Мы станем с ним большими друзьями.
Король сощурился. Пригляделся.
— Мышь, — пробормотал он. — Грызун.
— Ты о чём? — недоумённо спросила принцесса.
— Брось немедленно, — потребовал король.
— Вот ещё! — возмутилась Горошинка. — С какой стати?
— Потому что я тебе велю.
— Но почему? — заупрямилась Горошинка.
— Потому что это мышь.
— Я знаю. Я тебе с самого начала говорила, что это мышь.
— Но я сразу не подумал.
— О чём?
— О твоей маме. О королеве.
— О маме, — печально повторила Горошинка.
— Мыши — грызуны, — сказал король. И поправил корону. — Они родственники крыс. А как мы относимся к крысам, ты отлично знаешь. Ты знаешь, что самые мрачные страницы нашей истории связаны с крысами.
Принцесса содрогнулась.
— Но, папа, — заспорила она, — это мышонок, а не крыса. Мышонок — совсем другое дело.
— У особ королевской крови много обязанностей, — провозгласил король. — И одна из них состоит в том, чтобы не вступать в личные отношения даже с дальними родственниками твоих врагов. Горошинка, немедленно положи его на пол.
Принцесса опустила Десперо на пол.
— Вот и умница, — сказал король. И перевёл взгляд на Десперо. — Беги же! — велел он.
Но Десперо не побежал. Он сидел, не сводя глаз с принцессы. Король сердито топнул:
— Беги прочь!
— Папочка, пожалуйста, не пугай его! Он ни в чём не виноват. — И принцесса заплакала.
Её слёзы заставили Десперо нарушить последний ещё не нарушенный им закон предков. Он заговорил с человеком.
— Прошу тебя, не плачь, — сказал он и протянул Горошинке свой носовой платок.
Горошинка всхлипнула и наклонилась к нему низко-низко.
— Не смей к ней обращаться! — взревел король.
Десперо уронил платочек и попятился.
— Грызуны не смеют заговаривать с принцессами! Я не позволю, чтобы этот мир перевернулся с ног на голову и покатился в тартарары. На всё есть свои законы. Беги отсюда! Беги со всех ног, чтоб я тебя больше никогда не видел. Убирайся, пока ко мне не вернулся здравый смысл и я не приказал тебя убить!
Король снова топнул.
Мышонок встревожился: нога была такая громадная, топала с такой силой и так близко от его головы! И Десперо наконец побежал к спасительной дырке под плинтусом.
Но прежде чем туда юркнуть, он остановился и крикнул принцессе:
— Меня зовут Десперо!
— Десперо?
— Да, Десперо. И я вас боготворю, клянусь честью!
Именно так говорил рыцарь прекрасной девушке в той книжке, которую Десперо каждый день перечитывал в библиотеке: Я вас боготворю, клянусь честью! Мышонок бормотал эту фразу про себя тысячу раз, но у него ещё не было случая сказать её вслух.
— Убирайся немедленно! — заорал король и топнул ногой ещё сильнее, а потом ещё сильнее, так что сотрясся весь замок, а то и весь мир. — Грызуны не имеют никакого понятия о чести!
Десперо юркнул в норку и стал смотреть на принцессу оттуда. А она подобрала его платочек и посмотрела в норку — прямо в глаза мышонку.
— Десперо, — прошептала она.
Он угадал по губам, что она шепчет его имя.
— Я вас боготворю, — прошептал он. — Клянусь честью.
Он приложил лапку к груди и поклонился, коснувшись усиками пола.
Увы, наш мышонок влюбился не на шутку.
Глава восьмая
К КРЫСАМ
Услышав барабан Лестера, остальные члены Мышиного совета — двенадцать Почтенных мышей и один Самый Главный Достопочтенный Мышан — собрались в тайной норке, располагавшейся прямо под тронным залом короля Филиппа. Они расселись вокруг доски, опиравшейся на катушки с нитками, и с ужасом внимали Лестеру, который принялся пересказывать им всё, что услышал от Ферло.
— У ног короля, — говорил Лестер.
— Её палец у него на макушке, — говорил Лестер.
— Смотрел на них без всякого страха, — говорил Лестер.
Члены Мышиного совета разинули рты, печально опустили усики и прижали уши к спинам. Почтенных мышей обуревали гнев и страх.
Когда Лестер закончил свой рассказ, повисла растерянная мрачная тишина.
— С твоим сыном что-то не так, — выразительно произнёс Самый Главный Достопочтенный Мышан. — Он нездоров. И дело не в том, что у него бывает жар, что у него непомерно длинные уши и что он совсем не растёт. Дело в том, что он не от мира сего. И его поведение подвергает опасности нас всех. Людям нельзя доверять. Это — истина, которая обсуждению не подлежит. И если мышонок якшается с людьми, если мышонок садится у самых ног человека, если мышонок позволяет человеку до себя дотронуться… — На этих словах все члены Мышиного совета содрогнулись от отвращения. — …такому мышонку тоже нельзя доверять. Таков закон жизни. Нашей жизни. Собратья, я всем сердцем надеюсь, что Десперо не заговорил с этими людьми. Но в данной ситуации нельзя полагаться на одну лишь надежду. Нужна твёрдая уверенность.
Лестер согласно кивнул. И остальные члены Мышиного совета тоже одобрительно закивали.
— У нас нет выбора, — продолжал Главный Мышан. — Придётся отправить его в подземелье. — Он стукнул кулаком об стол. — К крысам! Без промедления. Итак, члены Мышиного совета, прошу голосовать. Кто за то, чтобы отправить Десперо в подземелье, пусть скажет «да».
Грянул многоголосый хор.
— Кто против, пусть скажет «нет».
Тишину ничто не нарушило.
Почти ничего. Потому что Лестер тихонько всхлипнул. Двенадцать Почтенных мышей и один Достопочтенный Мышан тактично отвели глаза.
Читатель, как думаешь, твой папа проголосовал бы за то, чтобы тебя заточили в темницу к крысам? Твой папа тоже не сказал бы ни слова в твою защиту? А папа мышонка Десперо только плакал. Тогда Самый Главный Достопочтенный Мышан снова стукнул кулаком по столу и произнёс:
— Пусть Десперо Тиллинг предстанет перед всем мышиным сообществом. Ему предъявят список его прегрешений и дадут возможность их оспорить. Если же он признает, что виноват, пусть публично покается, чтобы очиститься от грехов и отправиться в подземелье с чистым сердцем. Призвать сюда Десперо Тиллинга!
Что ж, Лестер хотя бы омыл своё предательство слезами. Знаешь ли ты, читатель, что такое предательство? Думаю, уже знаешь, поскольку понял, что произошло только что под тронным залом. Но всё равно — посмотри-ка ты значение слова предательство в толковом словаре. Не повредит.
Глава девятая
ВОПРОС В ТОЧКУ
По велению Мышиного совета Ферло отправился за братом. Он нашёл Десперо в библиотеке. Стоя на большой раскрытой книге, крепко обвив хвостиком ножки, он дрожал всем своим маленьким тельцем.
