Юрий Третьяков - Андрейка и лодырь Ромашка
– Правильно тебя Моськой прозвали: как собака на всех набрасываешься! У Читаки никогда ничего не пропадало: клади спокойно и уходи… Через тебя Читака уехал!
– Через меня? – еще больше рассвирепел Моська. – А вы? А кто его топить нес? А? Один я? А? Я только за одну руку держал, а ты сразу за две ноги? Значит, кто больше? А если я вам не нравлюсь, то могу тоже уйти, оставайтесь тут сами!
Моська ушел домой и больше не показывался: только слышно было, как он беспрерывно орал на брата Федора.
Узнав про конфликт с Моськой, Сенечка ничуть не огорчился:
– Баба с возу – кобыле легче, как отец говорит!… Что от Читаки толку, то и от него: только орал да инструментарий разбрасывал, сорил везде… Давайте не принимать его больше – пускай с Читакой водится, два придурковатых… Змея мы и одни достроим! Вы только слушайтесь меня, и все будет в порядке! Значит, я так решил: вы идете в Макуревку за кукурузой, там кукуруза хорошая – выбираете какую подлинней и поровней, принесете ее мне… А потом я скажу, что дальше…
Андрейка с Алехой хотели было двинуть за кукурузой, но решили когда-нибудь потом сходить…
Андрейке же пришла новая мысль насчет распорок: кукурузные, без сомнения, лучше бузиновых, но еще лучше – бамбуковые. Если бамбук расщепить на тоненькие полоски, то получится как раз что надо: они – и тонкие, и прочные, и легкие… И сразу вспомнил, что в каком-то журнале сообщалось, как в Японии или в Китае, где змеев запускают не ребятишки, а даже взрослые люди, и змеи бывают очень громадные, распорки делаются из бамбука, а не из другого чего.
А бамбук можно добыть из бамбукового удилища. У Андрейки было удилище подходящей длины и, если здраво рассудить, не особенно нужное… Можно, конечно, его расщепить, но, с другой стороны, умный Сенечка, например, свое удилище не расщепляет, тоже и Алеха, который вовсе никакого не имеет, или Моська, у которого бамбуковое удилище на пару с отцом. Один Андрейка должен портить ценную вещь, купленную за деньги, как уже понапрасну испортил свою бузину. Глупей всех выискался! А змею не обязательно быть большим, можно карту разрезать и сделать поменьше, а можно и вовсе ничего не резать, сделать из газеты и пускать… А то и вовсе ничего не пускать – надоело уж…
Неизвестно, что получилось бы дальше со змеем: может, его б и вовсе поломали, чтоб он не был и больше голову не морочил…
Но тут увидали Андрейка с Алехой одного макуревского мальчишку, прозванного Куриная Слепота. Напропалую, без дороги он несся на новеньком велосипеде, ошалело крутя педалями и вытаращив со страху глаза, как заяц, за которым гонится Зенонова черепаха. Ясно, что первый раз поехал.
– Упаду! – панически заорал он. – Держите меня! Андрейка с Алехой перехватили Куриную Слепоту, не дав ему свалиться, и подвезли к низенькому деревцу, где тот, зацепившись рукой за сучок и не слезая с велосипеда, малость передохнул, пояснив, что обратно влезать еще не научился, поворачивать боится, а тормозить нельзя – сразу равновесие теряется…
– Потом заверните и подтолкните меня в сторону Макуревки… – попросил он. – Я оттудова еду… Хотел немножко… около дома… а он едет и едет… и все убыстряет! Хорошо, что вы попались, а то б он уехал аж в Тюковку или дальше куда…
Потом спросил:
– А правда, вы Читаку прогнали?
– Ага! – подтвердил Андрейка. – Как же его не прогонять? Знаешь, что он говорит…
– Про зайца? Знаю! – сказал Куриная Слепота. – Только он не врал! У того старика и правда так сосчитано!
– А ты откуда знаешь? – удивился Андрейка, так как Куриная Слепота считался человеком отсталым и малообразованным.
– Да у нас профессора живут! – похвастался Куриная Слепота. – Наш зять-кандидат с дружками! Целый прямо симпозиум. И все – математических наук кандидаты! Я спросил, а они говорят: правильно…
– Как же так?
– Они объясняли… Чевой-то там: покудова заяц бежит, за это время черепаха еще пробежит… а пока заяц пробежит, то черепаха… Да ничего я не понял, ну ее! Если вам нужно, спрашивайте сами… Они сейчас в палатке живут, где раки ловятся… Они тебя, Андрейка, знают, ты им раков показывал, спрашивали…
Больше ничего дополнить он не успел, потому что хотел показать что-то рукой, сучок сломался, колесо вильнуло, Куриная Слепота вцепился со страха в руль, завертел педалями и… попилил куда-то в сторону Тюковки, а может, – в Москву!…
– Я говорил! – воскликнул Алеха. – Айда и Моське скажем!
К сообщению друзей Моська отнесся недоверчиво.
– Это вас Читака подослал? – подозрительно спросил он.
– Вот еще! – ответил Андрейка. – Где бы мы его увидали? Не веришь, пошли спросим у профессоров! Они мне знакомые хорошие: я им рачье место показывал. Знаете, как были рады! Мне они не откажут!
И Алеха с Моськой, решив раз и навсегда разделаться с этими опротивевшими зайцем и черепахой, а заодно поглядеть, какие у Андрейки имеются знакомые профессора, отправились во главе с Андрейкой в рачье место.
Трудная была дорога туда по жаре – расстояние длинное, и идти неудобно: то по пескам, то по буграм, то по зарослям… Пока дошли, множество раз пришлось купаться и загорать во всех удобных для того местах, чтобы нагнать бодрости, а в зарослях подкреплять свои силы спелой ежевикой и орехами, но в конце концов дошли.
Профессора, раскинувшие на берегу свои палатки, – тощий очкарик и лысый толстяк, – встретили Андрейку радушно, как своего, и начали просить, чтобы он указал им еще какое-нибудь рачье место, потому что здесь раки почему-то перестали ловиться… Андрейка объяснил им, что раки сейчас засели в норах – линяют, то есть, скинув старый негодный панцирь, наращивают себе новый. А без панциря вылезать из своих нор побаиваются, чем обнаруживают большой ум: ведь лучше немножко голодному побыть, чем тебя самого сразу съест большая рыба. Оттого они и в раколовки не идут, нацепи там хоть самую приятную для рачьего вкуса насадку. Раколовками их ловить сейчас нельзя, а можно доставать из нор руками, что производится очень просто. И Андрейка наглядно показал, как это делается: ныряя вместе с Алехой и Моськой, натаскал из нор и повыкидывал профессорам на берег мягких линючих раков на целую небольшую еду.
Профессора поражались таким большим Андрейкиным знаниям обо всех мелочах рачьей жизни и старались разузнать у него побольше.
Андрейка никак не осмеливался перейти к главному, опасаясь, что профессора поднимут его на смех, как они сами обсмеяли Читаку. Алеха с Моськой все бока ему протолкали: давай, мол, приступай…
Наконец он решился:
– Мы знаете зачем пришли? Нам нужно один вопрос прояснить… Был такой мудрец – Зенон?…
– Был! А вы тоже насчет зайца? – догадался очкарик. – Вот дался тут всем этот заяц!
– Да у нас завелся один брехун… – пришел на помощь Андрейке Моська. – Заладил: не обгонит заяц черепаху, и все! Твердит и твердит: раз Зенон сказал, ничего не поделаешь! Мы уж его и так, и сяк, и били…
– Даже топили! – вставил Алеха.
– Как это – топили? – испугался очкарик.
– Не до конца, конечно… – успокоил его Моська. – Так… только начинали… А он на своем уперся, не желает сознаться… и хоть ты его расшиби. Ну до того упорный!
– Так и не отрекся? – спросил лысый толстяк.
– Не…
– Вот Галилей! – захохотал толстяк и позвал кого-то: – Ирочка, хочешь посмотреть на маленьких инквизиторов?
– Я их видела и все слышу! – откликнулся женский голос из палатки.
Напрасно они думали, что Андрейке ничего не известно про инквизиторов: как они того знаменитого ученого Галилея мучили и хотели совсем сжечь. Только Галилей был ученый настоящий и про вращение планет все правильно считал, а Читака – кто он такой, чтобы про древних Зенонов браться рассуждать и людей сбивать с толку?
И Андрейка обиженно ответил:
– А он не выдумывай чего не надо!
– Они тоже так рассуждали! – еще больше потешался очкарик. – До чего стабилен человеческий характер.
Потом серьезно объяснил:
– Ваш ничего не выдумал: Зенон так утверждал… Боюсь, что вам трудно будет понять его доводы: для этого вам математику изучать да изучать! Прямо даже не представляю, как доступнее объяснить… У вас как с математикой?
– Да так… средне… – туманно сказал Андрейка, Алеха кивнул, а Моська совсем промолчал, не любя вранья.
Очкарик начал объяснять почти так же непонятно, как Куриная Слепота: если заяц пробежит… то черепаха еще подвинется… В общем, никто ничего не понял, но сознаться было совестно, все кивали и поддакивали…
– Ну, поняли? – спросил наконец очкарик.
– Да так… маленько… – ответил Андрейка и перевел разговор: – Значит, и в космосе может сто лет пройти, пока ты, к примеру, два года всего летишь?
– Это общеизвестно! – подтвердил лысый. – А вы разве не знали до сих пор?
