Валерий Роньшин - Месть Трёх Поросят
— Ой, Надь, купи и мне полкило.
— Хорошо.
Толстая милиционерша ушла.
А тонкая начала задавать ребятам вопросы: фамилия?.. адрес?.. кто родители?..
— Приводы были? — обратилась она к Эльке.
— Что? — не поняла Синичкина.
— В милицию раньше попадала?
— Нет, не попадала.
— Значит, первая ходка, — усмехнулась тонкая. — Ну что ж, поздравляю.
Тут дверь открылась, и в отделение вошел милиционер. Именно — милиционер, а не милиционерша. Майор с усами.
Дежурная вскочила и, вытянувшись по стойке «смирно», четко доложила:
— Товарищ майор! Докладывает сержант Курица! Оперативная обстановка в городе на этот час спокойная! Убийств нет, ограблений нет, есть одно мелкое хулиганство! Два подростка пытались разбить памятник Ленину! Хулиганы задержаны на месте преступления!
— Вольно, сержант! — Майор покосился на Эльку с Федькой. — Эти, что ли, хотели памятник разбить?
— Так точно!
— А который? Тот, что на центральной площади?
— Никак нет! Тот, что у первой автобазы!
— Ну и чем вам Ильич не угодил? — спросил майор у ребят.
— Да мы его просто решили поближе рассмотреть, — соврал Дураков. — А нас сразу в ментовку.
— Не в ментовку, а в милицию, — строго поправил Федьку майор.
— Отпустите нас, дяденька, — попросила Элька. — Мы больше не будем.
— Чего не будете-то? — сощурился майор.
— А ничего не будем, — ответила Синичкина и на всякий случай улыбнулась майору.
На этот раз Элькина улыбка попала точно в «яблочко».
— Ишь, какие симпатичные хулиганки пошли, — крякнул майор, подкрутив усы. — Тебя звать-то как?
— Элеонора, — жеманно произнесла Элька.
— А я майор Сикин, — представился майор. — Начальник старокозельской милиции.
Дураков встрепенулся:
— Вы Вовка Сикин?!
— Какой я тебе Вовка? — нахмурился майор.
— Ой, извините, — поспешно извинился Федька. — Вовкой вас мать моего друга называет. Она с вами в одной школе училась.
— Маринка Жеребцова, что ли? — сразу понял, о ком идет речь, Сикин.
— Да, Марина Александровна. Но не Жеребцова, а Молодцова.
— Ну, это одно и то же, — махнул рукой майор. — Раньше она была Жеребцовой. Пока за моего одноклассника Гришку Молодцова замуж не выскочила… — Сикин обернулся к милиционерше:
— Сооруди-ка нам чайку, сержант.
— Слушаюсь, товарищ майор!
Тонкая вышла из дежурки. А Сикин ударился в воспоминания.
— Я в детстве тоже хулиганом был, — благодушно рассказывал он. — Дрался, по чужим сараям лазил, один раз мотоцикл угнал… Если б мне тогда кто сказал, что я вырасту и стану милиционером, я б, наверное, со смеха умер. А вот поди ж ты — стал. И неплохим милиционером. Двадцать пять преступников самолично задержал.
— А что ж вы тогда маньяка взять не можете? — брякнул Дураков.
Сикин даже сплюнул с досады.
— Тьфу ты! Меня уже заколебали этим маньяком. Сто раз милиция опровержение давала: нету, нету в Старокозельске никакого маньяка!..
— Как нету?! — опешил Федька.
— Да так. Это кто-то слухи распускает,
— Но зачем? — удивилась Элька.
— А черт его знает.
В эту минуту зазвонил телефон. Майор снял трубку:
— Сикин на проводе… Какой памятник?.. Когда?.. Ладно, сейчас приеду… — Он бросил трубку на рычаг. — Ну дела. Памятник украли.
— Какой памятник? — спросил Дураков.
— Ленину. Который у первой автобазы стоял. — Приподняв козырек милицейской фуражки, майор озадаченно почесал лоб. — Кому он мог понадобиться?
И тут Федьку опять осенило. Второй раз за день.
— Я знаю, кому! — вскричал Дураков.
— Кому?! — посмотрели на него Сикин с Синичкиной.
— Ногососову!
— Кому-кому? — переспросил майор.
— Ну есть такой аферист Ногососов, по кличке Игрок! Вы что, про него не слышали?!
— Да слышал, конечно. Известный прохвост. Его по всему миру ищут.
— А он здесь!
— Где — здесь?!
— В Старокозельске!.. Это он статую украл!.. Она из чистого золота!.. — с волнением говорил Федька.
— Кто из чистого золота? — не понимал Сикин.
— Статуя!
— Ленина?
— Нет! Луизы Дюваль!
— Какой Луизы Дюваль?
— «Золотой бабы»! Майор совсем запутался.
— Ничего не понимаю, — сказал он. — Объясни толком.
— Да некогда объяснять! — воскликнул Дураков. — Короче, вы хотите арестовать Ногососова?!
— Ещё бы!
— Тогда надо срочно гнать в Хлевное!
— Ну так погнали!
В этот момент в дежурку вошла сержант Курица с чайником.
— Товарищ майор, чай готов! — доложила она.
— Отставить чай, сержант. Я еду на задержание!.. — И майор Сикин кинулся к выводу; за ним кинулись Федька с Элькой.
Они выскочили на улицу и вскочили в милицейский «бобик»: Сикин на место водителя, Дураков рядом, Синичкина на заднее сиденье.
А на крыльцо выбежала сержант Курица.
— Товарищ майор, наряд вызвать?
Сикин уже заводил машину.
— Не надо, сержант! Что я, с одним паршивым бандитом не справлюсь?
— Их там трое, — сказал Федька.
— Начхать и наплевать! — бесшабашно ответил бывший хулиган Вовка Сикин и вдарил по газам.
Машина рванула с места, майор крутанул руль.
— За лошадьми присмотрите! — успела крикнуть Элька сержанту Курице.
И милицейский «бобик», вылетев из ворот, как пробка из бутылки, помчался на сумасшедшей скорости в Хлевное.
Глава 26
«Иду на таран!»
Пока они ехали, Дураков рассказывал.
— Хм, хм… — хмыкал майор Сикин, слушая рассказ и вертя баранку. В конце рассказа Элька спросила: — Федя, а почему ты считаешь, что именно Ногососов украл памятник?
— Ну а кто же еще?.. — сказал Федька. — Видно, он и его сообщники за нами следили и разговоры наши подслушивали. А как только нас в ментов… э-э… в милицию забрали, они тут же свистнули памятник.
— А как они могли наши разговоры подслушать? — удивилась Синичкина.
— Ну, это проще пареной репы, — сказал Сикин. — Сейчас есть масса всяких технических штучек, с помощью которых можно на расстоянии подслушивать.
Майор свернул с трассы на дорогу, ведущую в Хлевное. По сути, эту дорогу и дорогой-то нельзя было назвать — просто две наезженные колеи. Милицейский «бобик» сразу же стал крениться то вправо, то влево, как корабль во время качки.
Вскоре показалось Хлебное.
Сикин подкатил к часовне и, сделав лихой вираж, нажал на тормоза.
Все выскочили из машины. А из часовни вышел отец Афанасий.
— Где Бухалкина?! — кинулся к нему Дураков.
— Её увезли минут тридцать назад.
— Кто увёз?!
— Тараканов с Мухоморовым.
— В какую сторону они поехали?
— Вон туда, — указал священник. — В Сковороду… А что, собственно, случилось?
— Они завладели «золотой бабой» и хотят вывезти ее за границу, — выпалил Федька.
— Вот гады! — вырвалось у отца Афанасия. Он тут же перекрестился. — Прости меня, господи.
— Так-так-так, — раздумывая, «потакал» майор Сикин. — Надо срочно блокировать Курский аэропорт.
— Нет, в Курск они не поедут, — с уверенностью высказал священник.
— Откуда вы знаете? — глянул на него
Сикин.
— Я же сам бывший преступник. Поэтому мне понятен ход мысли преступников. С такой богатой добычей на рожон не лезут. А ложатся на дно. И выжидают.
— М-да, если они затаятся, мы их черта с два поймаем.
— Так чего же вы ждете?! — воскликнул Дураков. — Срочно передайте своим по рации, что в Сковороду едут бандиты.
— Да рация не пашет, будь она неладна.
— Тогда в погоню! — Федька распахнул дверцу машины.
Но майор не двинулся с места.
— В какую погоню? — сказал он. — Они уж, наверное, к мосту подъезжают.
— К мосту?! — У Дуракова сверкнула блестящая идея: — А что, если нам наперерез поехать?
— По речке, что ли? — усмехнулся майор. — Это ведь тебе не амфибия, — попинал он колесо милицейского «бобика».
— Зато у моего бати — амфибия! — вскричал Федька. — Едем скорей к нему!
…Иван Иваныч все понял с полуслова.
— Бандитов, говорите, надо догнать? Это можно, елки зелёные. Заодно и мой драндулет испытаем.
Все полезли в «Запорожец»-амфибию.
— А ты, Эля, куда? — остановил Дураков Синичкину.
— Туда же, куда и ты, Федя.
— Нет, Эля, это опасно. Лучше беги к Димычу и предупреди его. Чего ему теперь там торчать?
Синичкина побежала на базу отдыха. А «Запорожец» с двумя Дураковыми и майором Сикиным потащился к реке.
— Быстрее, батя, быстрее, — поторапливал отца Федька.
— Не трындычи, — спокойно ответил Дураков-старший. — Успеем, елки зеленые. Кто не спешит, тот и на телеге зайца догонит.
Но скорость все же прибавил.
Впереди показалась сверкающая на солнце речка Шиш. Не сбавляя скорости, Дураков-старший погнал машину к обрывистому берегу.
