Евгений Шварц - Сказочные повести. Выпуск шестой
Больше всех жалела Петю домработница Дуся. Она не раз говорила, что у ребенка пироги уже пошли в ноги, а каша лезет из ушей, на что мама отвечала: «Полные дети спокойнее худых — им трудно ходить на голове, поэтому в доме всегда бывает больше порядка».
Тетя Дуся, которая была отличной кухаркой, махала рукой и говорила:
— Каши с вами не сваришь!
Да, мама в доме была полновластной хозяйкой. Не зря же она носила фамилию — Папина, а папа был — Мамин…
Теперь, когда с помощью азбуки мы разобрались в Петиной биографии, продолжим рассказ.
Глава шестая
Новый способ игры в футбол. В «Детский мир» за успокаивающим средством
Петю уже неделю не выпускали на улицу и старались держать в постели. Вдобавок ко всему простудился пес Сардель. Он все время чихал и хрипло кашлял под Петиной кроватью, а мама кричала, что ребенку стало хуже, что у мальчика появился собачий кашель.
Петя никак не мог доказать, что никакой простуды у него нет. Как только мама заходила в комнату, подхалим Сардель переставал чихать и начинал весело визжать и лаять.
И вот сегодня Сардель наконец выздоровел. Никто в доме не чихал, и Петю решили вывести на прогулку. Так требовали врачи, а сам Петя грозил выпрыгнуть в окно, если его только посмеют не выпустить на улицу.
Это был воскресный день, и папа был дома. Он попросил одеть Петеньку потеплей и объявил всем так:
— Пойдем с ребенком в «Детский мир» и купим ему что-нибудь успокаивающее.
К прогулке все было готово. Папа и мама позавтракали, дедушка держал наготове Петин лыжный костюм и шерстяной шарф, а бабушка накрутила гоголь-моголь из трех яиц. Только один Петя не был готов. Он все еще сладко спал, всхрапывая и по временам выкрикивая какие-то слова.
Стрелки часов показывали двенадцать, солнце взошло высоко, и по спящему Пете весело прыгали десятки солнечных зайчиков. Но Петю это нисколько не тревожило; сейчас он не проснулся бы, даже если бы по нему прыгали солнечные слоны. Дело в том, что он во сне доигрывал вторую половину футбольной игры. Подушка шевелилась, одеяло съезжало набок.
— Аут!.. Гол!.. Штрафной!.. — то и дело выкрикивал он.
Петя, страстный любитель футбола, вынужден был играть в футбол во сне, потому что днем ему никто этого делать не разрешал.
— Пусть ребенок еще чуточку поиграет, — шепотом говорила мама. Наиграется — и днем не будет просить мяча. При его слабости резких движений делать нельзя…
Кто знает, сколько еще голов забил бы Петя во сне, если бы не бабушка. Попрошайка Сардель до тех пор вертелся у нее под ногами, пока она не уронила на пол стакан с гоголем-моголем.
Дзе-ень!.. — прокатилось по комнате, и Петя, сотрясая кровать, вскочил на ноги.
— Забили, забили! — кричал он.
Мама бросилась успокаивать Петю.
— Не забили, а разбили! Это бабушка уронила стакан, — говорила она, показывая на желтую кашу гоголя-моголя и осколки на полу. — А ты выиграл, ты у нас чемпион! Ты настоящий мастер спорта!..
Сытый Сардель брезгливо фыркнул и, тяжело вздыхая, принялся за свою работу — начал вылизывать гоголь-моголевскую кашу. А Петя ревел и топал ногами по подушкам:
— Из-за бабушки все пропало! Я уже выигрывал!.. Дайте бабушке штрафной… поставьте ее в угол!..
— Петенька, Петенька, успокойся, — просил папа, опускаясь на колени перед кроватью. — Сейчас тебя оденут, и мы пойдем в «Детский мир», купим тебе все, что ты захочешь!
— Ура-а-а! — закричал Петя, размазывая по лицу слезы. — Мы пойдем в «Детский мир»! — и начал так скакать по постели, что матрац провалился и прижал хвост бедному Сарделю.
Тотчас же вплотную к постели был пододвинут аппарат «ПУП» и подключен к пылесосу. Завертелись шестеренки, задвигались рычаги, кастрюли и тарелки лихо вызванивали «Чижик-пыжик».
С помощью самокормящего полуавтомата Петя съел кастрюлю манной каши. Тридцать ложек за здоровье мамочки, двадцать — за здоровье папочки, десять за здоровье бабушки и одну — за здоровье директора магазина детских игрушек.
Не щадя живота своего, Петя ел все, потому что иначе могла отмениться прогулка и покупка новых игрушек.
Ровно в час дня Петя в сопровождении родных вышел из дому и направился к площади, на углу которой находился «Детский мир».
А на другой улице, не надеясь на встречу с Петей, к магазину торопились Непоседа, Мякиш и Нетак. Они пели:
Вот история какая,Мы по улице шагаем!
Эти две строчки сочинил сам Мякиш. Но дальше ничего придумать не мог, потому что внимание отвлекали все новые и новые картины. На улицах было много народу, на грузовиках ехали духовые оркестры.
Солнце ослепительно сияло, и на душе было радостно и легко. До того легко, что они даже забыли о Пете, которого во что бы то ни стало должны разыскать.
Глава седьмая
Первая и неудачная встреча с Петей. Рассуждения о ботинках. Несколько слов о плюшевом осле
Зная Петины повадки, родители вели его как под конвоем. Это был старый, проверенный способ. Слева шла мама, справа — папа, а пути отступления отрезал дедушка. Петя мог шагать только вперед. И вот на площади, где был магазин детских игрушек, Непоседа, Мякиш и Нетак увидели Петю.
Только они хотели окликнуть своего друга и броситься к нему, как из-за угла, гудя сиренами, выскочило пять самокатчиков. Они стремительно промчались перед самым носом наших друзей и заслонили собой все.
Когда же самокатчики исчезли за углом, Петя с родителями был уже в магазине.
Мальчики бросились в магазин и, рискуя быть раздавленными, начали шнырять между ногами покупателей. Но Петя и его родители смешались с толпой, и найти их оказалось невозможным.
Снизу трудно было разглядеть лица покупателей, а узнать по ботинкам, кому они принадлежат, — еще труднее. Поди разберись, где чьи ноги?! Но те, кто сам ростом с башмак, давно научились различать людей по обуви. Оказывается, это очень просто. Вот ботинки на толстой белой, как сахар, подошве — это ботинки модника. Запыленные, с тонкой подошвой — ботинки почтальона. Тяжелые кирзовые сапоги — обувь солдата.
Ботинки могут быть новыми, с латками, но вычищенные сапожной мазью и вылощенные суконкой.
Значит, хозяин их — человек бережливый и аккуратный. А у неряхи даже новая обувь и та потертая, запыленная и скособоченная. По ботинкам сразу видно, каков человек. Поэтому мудрый Мякиш часто любил повторять: «Всякий человек начинается с ботинок!»
Непоседе больше всего нравились босоножки, сандалии и тапочки. В них легко бегать, ноги не устают.
Нетаку, наоборот, нравились тяжелые, гремящие сапоги с железными подковками.
А Мякишу были по душе ботинки на резиновом ходу — мягкие, тихие, пружинистые.
Но самые красноречивые ботинки — это ботинки ребят. В этом смысле толстопятые туфли модника даже в подметки им не годятся. На ребячий ботинок только взгляни — и сразу ясно, с кем дело имеешь: у футболиста носы разбиты вдребезги, у катальщика по паркету на подошвах дыры, а у тех, кто не признает галош, ботинки разбухшие, как вареники.
Больше всего опасаться приходилось солдатских подкованных сапог и женских туфель с длинными острыми каблуками: первый раздавит, второй проткнет, ахнуть не успеешь.
Об этом и думали путешественники, ловко изворачиваясь, чтобы не угодить под чей-нибудь каблук. А покупатели, набившиеся в магазин, как будто нарочно норовили растоптать мальчиков. Мякиш три раза умудрялся прильнуть к чьим-то сапогам. Спасибо товарищи отрывали. Непоседе на левую ногу наступил женский каблук. Высвобождая ее, он так растянул пружинку, что левая нога стала длиннее правой. Пришлось попрыгать на одной ноге, чтобы пружинка сжалась и стала такой же, как и правая.
— Так мы здесь пропадем! — сказал Непоседа, охая и припадая на левую ногу. — Надо взобраться на прилавок — оттуда мы скорее увидим Петю.
— М-да, — вздохнул Мякиш, отклеиваясь от очередного сапога и держась за сердце.
А Нетак, цепляя всех своими заусенцами, начал упрямо продираться вперед, пока не ударился лбом о фанерную стойку.
Бум-м!.. — загудела фанера.
Нетак схватился за лоб и быстро-быстро проговорил:
— Тра-та-та, за себя! — Это чтобы не подумали, что ему больно.
Непоседа и Мякиш были уже тут. Рядом с ними у стойки стояла палка старичка покупателя и набалдашником упиралась прямо в крышку прилавка. Раздумывать было некогда.
— Наверх! — скомандовал Непоседа и, хватаясь пружинками за сучки, полез по палке.
Мякиш моментально прилип к его ноге, а Нетак стал подталкивать толстяка сзади. Скоро они очутились на прилавке.
