Шалва Амонашвили - Амон-Ра
— Вот так я живу, сынок! — развел руками Захарий, — Эго все, что у меня есть, большего мне не надо!
Амон-Pa с любопытством рассматривал инструменты ювелира. Захарий стоял рядом и не сводил с него глаз.
Потом они уселись на тахте.
Захарий откуда-то достал маленькую коробочку, открыл ее и вынул из нее изделие.
— Это тебе, сынок… — и положил что-то мальчику на ладонь.
Амон-Pa внимательно посмотрел на изделие, и у него от восхищения перехватило дыхание: на его ладони лежала чудесная вещь. На его руке покоилось настоящее миниатюрное солнце! Это было восходящее солнце, оно испускало первые рассветные лучи и готовилось взойти из-за горы и осветить весь мир. Лучи же его были усыпаны переливающимися и сверкающими всеми цветами радуги бриллиантами и другими драгоценными камнями.
Мальчиком овладело странное переживание: разве не это солнце созерцал он, когда, закрыв глаза, сосредоточившись самозабвенно, исцелял руки мастера? Тогда перед его взором возникло сказочное зрелище: как покорял мастер благородный металл, как его сильные, но такие нежные пальцы скручивали и плели тончайшие золотые нити, с какой точностью, любовью и изяществом эти пальцы вставляли в них драгоценные камни. И вот что получилось: настоящее восходящее солнце, только маленькое, которое умещается на человеческой ладони! Амон-Ра понял — это был шедевр мастера. И хотя сын рыбака не имел опыта оценки ювелирных изделий, но сердце определенно подсказало, что на его ладони лежало маленькое чудо!
Еще одно странное чувство овладело мальчиком.
Чем внимательнее он рассматривал изделие, тем яснее замечал в восходящем солнце образ Мары. На золотом диске солнца незаметно возвышались тонкие формы, и воображение Амон-Pa улавливало полное доброты лицо Мары. "Надо спросить!" — подумал мальчик.
— Захарий, я и вправду вижу образ Мары или мне кажется?
Ювелира не смутил этот вопрос и он ответил прямо и откровенно:
— Ты прав, сынок. Я всю жизнь любил Мару… Она же любила Амона. Мара была для меня ангелом, спустившимся с небес.
"Так вот почему он одинок", — с грустью подумал Амон-Pa. Мальчик проникся чувством сострадания к мастеру, и поэтому ему захотелось сказать Захарию что-нибудь приятное:
— Ты очень хороший! — сказал он тихо мастеру. А затем, после минутного молчания, когда каждый осмысливал состоявшееся откровение, Амон-Pa спросил:
— Скажи, Захарий, сколько времени ты трудился над этой вещью?
— Всю жизнь и одну ночь! — ответил мастер.
— Как это? — удивился мальчик.
— Мару я любил всю жизнь и потому постоянно думал, как отразить, как выразить свою любовь в изделии. Я долго искал формы выражения единства Мары с Солнцем. Искал даже во сне. Но постичь, понять это я смог только вчера ночью, и получилось то, что ты держишь в руках. Если бы Мара была жива, я преподнес бы это украшение ей. Но теперь оно принадлежит тебе…
Амон-Pa собирался сказать мастеру, что не может взять эту прекрасную вещь, что она очень дорогая, что она есть чудо на многие века и поэтому должна остаться у мастера. Но Захарий остановил его. Он взял медальон с цепочкой, нежно погладил его, поцеловал и, что-то прошептав, повесил мальчику на шею и спрятал на его груди под рубашкой.
— Носи это всегда с собой, сынок, будешь защищен от злобы! — и добавил: — Вот теперь я спокоен!
Мастер с нежностью погладил мальчика по голове.
— Спасибо, Захарий… Какое у тебя прекрасное сердце!
Наступило короткое молчание. За это время Амон-Ра и Захарий обменялись добрыми мыслями, полными забот друг о друге.
Их молчание прервал голос Саломеи:
— Дядя Захарий, Амон-Pa у тебя? Я его ищу! — звала девочка с улицы.
Оба вышли из мастерской.
Саломея обрадовалась, увидев Амон-Ра.
— По всему городу искала тебя! — защебетала девочка. Она была явно чем-то взволнована.
— Почему, Саломея? Что случилось? — спросил Амон-Ра.
— Что случилось?! Пойди, посмотри, сколько народу собралось на площади. Ты тоже иди, дядя Захарий…
Саломея взяла за руку Амон-Pa и повлекла его за собой. Ювелир последовал за ними.
Глава 19
— Почему люди собираются на площади, Саломея? — спросил Амон-Pa, еле поспевая за девочкой.
Толпа людей, и взрослые, и маленькие, действительно спешила к площади.
— Скажи мне, что значит "мессия"? — спросила Саломея.
— Мессия — значит спаситель, пророк.
— Так вот, говорят, что придет мессия, которого зовут Иисус.
Когда они пришли на площадь, где два дня тому назад Амон-Pa и Иорам лечили больных, то увидели огромное количество людей. Почти весь город собрался на площадь. Здесь были люди даже из других городов и окрестностей. Вокруг не было свободного места. Кто-то громко объявил собравшимся:
— Иисус со своими учениками придет до захода солнца!
Чего только не говорили в толпе люди. Кто утверждал, что Иисус — это Христос, Бог, сын Бога.
Рассказывали о чудесах, которые творил Иисус: слепым возвращает зрение, исцеляет калек, воскрешает мертвых, покоряет разбушевавшееся море. Рассказывали еще о Его проповедях: о том, что приближается Царство Небесное; о том, что надо уметь прощать и даже молиться за врагов своих, о том, что надо накапливать богатство не на земле, а на Небе. Еще люди пересказывали друг другу Его притчи о сеятеле, о самаритянине, о злых виноградарях…
Кто-то верил, что Иисус действительно есть Мессия, есть Христос. А кто-то твердил, что он лжец, а никакой не пророк.
Откуда-то из толпы появился Илья и встал возле Саломеи и Амон-Ра.
Солнце уже клонилось к горизонту. Опять кто-то объявил, что Иисус сюда уже не придет, так как он остановился у подножья Горы Оливковых Деревьев вместе со своими учениками и последователями, где завтра с утра будет проповедовать свое учение и исцелять страдающих.
Народ огорчился. Все очень хотели увидеть Мессию, послушать Его, а больные надеялись на исцеление. Многие тут же решили пойти к Горе Оливковых Деревьев, там заночевать, а утром занять удобное место и с близкого расстояния увидеть Мессию.
Люди долго и неохотно расходились.
— Вы пойдете к Горе? — спросила Саломея и робко продолжила: — Я хочу быть вместе с вами!
В это время ребята услышали зов Иорама.
— Амон-Ра! — Иорам с трудом пробрался сквозь толпу и подошел к ним. Он был очень взволнован. — Мама меня даже во двор не пустила. Отец, говорит, от тебя никакого исцеления не примет, он даже видеть тебя не хочет. Как мне быть? Вот мазь, которую я принес из пещеры.
"Да будет путь твой тернистым", — как будто заговорил камень-письмо Амон-Ра и шепнул ему на ухо: "Решай".
Нужно ли заставлять больного принимать микстуру или силой накладывать мазь на раны калеке, если ни тот, ни другой не хотят принимать от тебя помощь? Надо ли лечить больного, который тебя не хочет даже видеть? Надо ли оставаться светлым ангелом для тех, кто тебя считает сатаной?
В мыслях Амон-Pa камень-письмо превратился в Книгу Мудрости, которая сама раскрылась перед его внутренним взором. И он начал читать:
Да будет путь твой тернистым:Независимо от того, ждут от тебя доброили не ждут его —Твори добро.Независимо от того, заметят твое доброили не заметят его —Твори добро.Независимо от того, принимают твое добро илиотбрасывают его —Твори добро.Независимо от того, чем будут платить тебе задобро: добром или злом —Твори добро.Твори добро и ни у кого не спрашивай разрешения,Ибо никто не властен над твоим добром.Твори добро и не ищи его плодов,не спрашивай, кто пользуется ими.Сеятель добра тот, кто никогда не ждет урожаяи радуется,когда он достается другим.Восполни сердце свое добром даже тогда,когда окажешься в водовороте зла;И тогда,когда станешь каплей в море добра.Твори добро в тайне,Ибо добро в тайне с легкостью найдет путь к тому,кому оно нужно.Добро в тайне с благодарностью примет и друг, и враг, и добрый, и злой,И здоровый, и калека.Добро, творимое в тайне, готовит душу для полетов к звездам.Трудно творить добро.Путь творения добра и есть путь тернистый…
— Амон-Pa, куда ты смотришь? Как мне быть с отцом? — уже который раз спрашивал Иорам, дергая друга за рукав.
Амон-Pa успел дочитать до конца раскрытую страницу Книги Мудрости и теперь уже точно знал, что ответить. "Добро, творимое в тайне", — вот что нужно делать.
— Иорам, садись на этот камень.
Камень был тот же самый, на котором они два дня тому назад разложили всю свою аптеку.
Иорам сел на камень, а Амон-Pa устроился у его ног.
— Иорам, слушай меня внимательно. Наполни все свое сердце чувством благодарности к отцу, ибо он сотворил тебя. Пронзи свое сердце чувством жалости и сострадания к отцу, ибо он теряет сына из-за своего невежества. Призови всю свою любовь в сердце и направь к отцу, ибо отец — родной тебе человек. И пошли весь этот сердечный огонь вместе с мазью отцу. Иорам, ты — творец добра! Так исцели отца!..
