Ирина Ставская - Чудесные каникулы
«В жизни кролики не ели капусту, нарезанную таким красивым ножиком», — подумал Андрей и заспешил в школу…
…В глубине школьного двора, вдоль каменного забора, в тени нескольких старых кленов, стояли кроличьи клетки, поставленные одна на другую в четыре этажа.
У стола, сколоченного из грубых неструганых досок, стояли Витя, Влад и Ионел: они нарезали капустные листья и несли их к крайним клеткам. На столе валялись корки хлеба и ждали своей очереди.
Мальчики только начали разносить корм.
Андрей, с видом самого независимого человека в мире, подошел к столу и коротко бросил: «Здорово», затем не спеша вытащил из кармана ножик и принялся нарезать им самые крупные листья.
Мальчики застыли, не отрывая взгляда от ножика.
— Дай посмотреть! — не сдержался Витя.
Андрей протянул ножик с явным безразличием.
— Ну и ножик! Вот это да! — воскликнул Ионел и потянул его из рук Вити.
Подошел Влад.
— Ух ты!
Ионел то раскрывал блестящие и острые лезвия, то укладывал каждое в свое ложе, то поднимал штопор, потом вновь прятал его в маленькое гнездышко и никак не мог налюбоваться этой игрой.
— Это вещь! — сказал он и вернул ножик хозяину.
Андрей сдерживал чувства, распирающие грудь, — радость и гордость, — выражение его лица было самым скромным.
— Влад, — спросил он, — многих уже покормили? — и опять принялся нарезать листья своим замечательным ножиком.
Влад забыл ответить: он не сводил глаз с ножа и чувствовал на своих пальцах еще холод стали — ему тоже выпало счастье подержать его в руках несколько мгновений.
Среди ребят Андрей — самый рослый. Лоб у него выпуклый, нос — немного вздернутый, а брови — широкие, черные.
Прежде брови у него были бесцветные, почти незаметные. Андрей был недоволен такими бровями и однажды, когда остался дома один, достал отцовскую бритву и сбрил их. Мать была в отчаянии, жаловалась соседкам, что сын изуродовал себя, остался безбровым.
Спустя некоторое время у Андрея выросли вот эти черные и широкие брови, и он был ими очень доволен. Постоянно хмурил, стараясь придать лицу строгое и непреклонное выражение, как у настоящего капитана.
Только вот с зубами у Андрея не было согласия. В глубине души он с ними смирился: знал, что зубы нельзя сбрить, как брови. И, в конце концов, разве не бывают вожаки с большими широкими зубами?
И правда, мальчики привязались к нему, признали в нем своего капитана.
Весной в их классе был такой случай: учительница поставила одному двойку за подсказку. Тот так расстроился, что даже слезы выступили у него на глазах.
Учительница сказала:
— Если не ты, то кто? Слышно было с твоей стороны.
Мальчик промолчал, потупившись.
— Значит, ты, — сказала учительница и вышла из класса, потому что прозвучал звонок.
Как только учительница ушла, Андрей вскочил со своего места, ринулся в угол класса, посмотрел на соседей пострадавшего паренька и спросил:
— Все же, кто подсказал?
Мальчишки переглянулись; ответил, улыбаясь, Витя:
— Я.
— Почему же ты не сказал учительнице?
— Чтоб она влепила мне двойку? — удивился Витя.
— И правильно сделала бы… А так она влепила двойку ему. На самом же деле она твоя. Иди попроси, чтоб тебе поставили эту двойку. Раз она твоя, пусть будет у тебя!
В классе поднялся страшный галдеж. Одни, особенно девочки, говорили, что Андрей прав: Витя должен пойти попросить учительницу… Другие, большинство мальчишек, утверждали, что незачем: и ему влепят, и у Нику оставят двойку, потому что ушла она сердитая; этим и кончится вся история.
Сквозь общий гул прорвался голос Андрея:
— Если бы кто-нибудь из вас получил двойку, по-другому сейчас говорили бы!
Сторонники Андрея поддержали его:
— Правильно! Пусть идет и признается!
Андрей повернулся к Вите и коротко сказал:
— Иди!
Что и говорить, Андрей был справедливым мальчишкой…
Витя подчинился.
Никто не вышел из класса: все ждали Витиного возвращения.
Наконец он появился на пороге. К общему удивлению, он выглядел счастливым.
Кто-то громко заметил:
— Вот что значит получить свою, заслуженную, двойку! Сияет, как начищенная пряжка!
— И не думаю, — быстро ответил Витя. — Я попросил ее поставить мне двойку, а она говорит: «Раз ты честно признался — прощаю и сотру двойку и у Нику». Вот.
…Теперь друзья Андрея украдкой взглядывали на прекрасную вещь в руках товарища, — у всех были обыкновенные ножи, большие и грубые…
Вот мальчики пошли к клеткам, понесли корм. У стола остался один Влад. Он бросил в коробку остатки корма, а вместе с ним и ножик Андрея и прикрыл его капустными листьями. К клеткам он подошел последним. Начал совать еду сквозь прутья, но не торопился раздать все сразу. Другие ребята уже собрались домой, а Влад все еще копошился у клеток. Он быстро вытащил ножик из коробки и одним движением ткнул его под какую-то клетку.
Не глядя на товарищей, Влад отошел от клеток.
— На сегодня кончено, — сказал Витя. — Пошли домой.
И тут завопил Андрей:
— Кто украл ножик?
Ребята посмотрели на него с недоумением.
Ионел заметил:
— Сначала поищи, а потом кричи.
— Искал. Нету.
На мгновение он представил себе измятый клочок бумаги под бельем в шкафу и почувствовал, что голова его запылала. Не положить ему ножик на место, как было задумано, это уж точно!
— Давай поищем! — сказал Витя и заглянул под стол. Ионел и Андрей тоже наклонились и заглянули.
Втроем они перебрали всю траву и бурьян вокруг стола и возле клеток.
Первые секунды Влад стоял, одеревенев от ужаса. Он не думал, что так получится. Потом и он опустился на четвереньки и начал шарить под столом, проверяя чуть ли не каждый стебелек и боясь столкнуться с товарищами. Он ломал голову, как исправить то, что натворил.
В горячке никто не заметил, что Влад растерян и сбит с толку.
— Как сквозь землю провалился, — разозлился Ионел и бросил искать.
— Испарился твой ножик, — кисло сострил Витя и тоже перестал ворошить траву.
«Может, это один из фокусов, и ты покажешь сейчас свою пропажу?» — хотел было пошутить Ионел, но, глянув на насупившееся, угрюмое лицо Андрея, промолчал.
Наступила тяжелая тишина. Ребята посмотрели друг на друга не мигая.
Вдруг Андрей шагнул к Владу, который как раз стоял перед ним, и засунул руки в его карманы. Влад не противился. Он и вовсе остолбенел. Если бы его что-то спросили, он не смог бы связать двух слов. Из всех мыслей, что вертелись у него в голове, главенствовала одна: «Как хорошо, что я не положил ножик в карман!»
Пока Андрей шарил по карманам Влада, Витя и Ионел, показывая всем своим видом, что они оскорблены, сами вывернули наизнанку свои карманы.
Ионел натужно засмеялся:
— Кролики съели твой ножик!
Андрей покраснел. Ему стало стыдно. Что подумают ребята? Вытряхивает из них душу из-за какого-то ножика!
Витя сказал:
— Поищем в клетках!
Трое кинулись к клеткам.
Лишь Влад пошатнулся и замер на месте.
Хорошо, что ребята повернулись к нему спинами и не видели его лица и глаз. Ему показалось, что на щеках у него выступили не капли пота, а крови, так горели щеки!
Проклятый ножик! Зачем он его взял? Разве он хотел украсть? Взял, потому что все, что делает Андрей, и ему хочется делать; все, что имеет Андрей, и ему непременно надо иметь. Вот напасть!
Если бы кто-то из ребят подсунул руку под ту клетку, то наткнулся бы на ножик. И по глазам, и по лицу Влада поняли бы, что это его рук дело…
Нет. Ребята заглянули в клетки, порылись в подстилках кроликов и на этом успокоились.
— Я сказал, кролики съели! — повторил Ионел.
— Пошли домой, — сказал Андрей, стараясь вы глядеть невозмутимым: подумаешь, потеря, — ерунда, и первый направился к воротам.
Влад шел домой и думал. «Что делать? На черта мне этот ножик! Пропади он пропадом!»
Оставшись один, заколебался: вернуться в школу, вытащить из тайника и выбросить его? Куда? В мусорный ящик? Или, может быть, в Реут? Но разве это его ножик? Да, конечно, какое у него право выбрасывать чужую вещь? Он рад бы его вернуть Андрею, но как? Влад шел, опустив голову. Было о чем подумать.
Несколько дней тому назад ребята, — среди них был и Андрей, а Влад не принимал участия в вылазке, — перелезли через забор в сад соседа, насовали яблок и груш во все карманы и были страшно довольны, что «операция» прошла благополучно, другими словами — хозяин не поймал их. Потом все они залезли в какой-то закоулок и съели те яблоки и груши. Угостили и Влада. И никто не сказал, что они воровали или что они — воры!
И все же ножик надо как-то вернуть.
