Астрид Линдгрен - Расмус-бродяга. Бойкая Кайса и другие дети. Рассказы и повесть.Собр. соч. Т. 6 (Сборник)
Лиф был прав, говоря, что Лиандер большой мастер открывать замки. Ему понадобилось всего лишь пятнадцать минут, чтобы выпустить Оскара. А Лиф в это время стоял на стреме. Расмус тоже стоял на карауле, а Лиф железной рукой держал его за шиворот. Ни полицейские, ни ленсман так и не появились.
— Да, пусть они теперь пеняют на себя, — повторил Оскар.
На спящий городок уже опустилась ночь, все спали, будто на свете вовсе не было никаких воров. Лишь на постоялом дворе царило веселье. Когда они тихонько ступали по пустынной улице, направляясь в сторону таможни, до них долетали звуки гармошки.
Вот они снова приближались к домику Крошки Сары.
— Где ты спрятал деньги? — шепотом спросил Расмус.
— Скоро увидишь, — с горечью ответил Оскар.
Они наконец пришли. Вот в сумерках летней ночи показался домишко Крошки Сары, окруженный кустами смородины и старыми яблонями. Крошка Сара сладко спала и знать не знала, что какая-то странная процессия, распахнув калитку ее садика, прокралась мимо домика и поленницы дров и углубилась в густой лесок.
В этом лесу, неподалеку от опушки, возвышался огромный каменистый курган. Откуда он взялся, никто не знал. Если он и был остатком древности, то был на него мало похож — просто большая груда камней!
Подойдя к кургану, Оскар остановился, потом обернулся и со злобой посмотрел на Лифа и Ли-андера.
— Вот оно что, так вы здесь, ученички воскресной школы, а я-то боялся, что потерял вас по дороге.
— Об этом не печалься, — ответил Лиф, — нас ты так просто не потеряешь.
Он держал заряженный пистолет наготове. Увидев это, Оскар сделал гримасу.
— Уж стрелять-то ты, верно, не станешь, не люблю шума.
— Не стану, просто дождусь, когда ты отдашь нам деньги и уберешься подальше, — спокойно сказал Лиф.
— Ах-ах-ах! И где же это я их спрятал?
Оскар надвинул кепку на глаза и почесал затылок.
— Где-то здесь, — продолжал он и широким жестом показал на всю груду камней.
— Мы не собираемся играть в искателей кладов, не надейся, — огрызнулся Лиф.
Лиандер дрожал от волнения.
— Давай-ка пошевеливайся! Дело спешное, не ясно тебе, что ли, бычище туполобый?
Небо над верхушками деревьев начало бледнеть, и в тусклой, предрассветной рани лицо Лифа казалось усталым и изможденным. Он яростно пыхтел сигаретой и дергался.
— Ну, долго нам еще ждать?
Оскар вздохнул и сказал, обращаясь к Расмусу:
— Пусть ленсман пеняет на себя. Ты можешь подтвердить, я сделал все, что мог.
— Да! — ответил Расмус.
Ему было очень жаль Оскара. Какая досада, что деньги заберут грабители. Одно утешение, что ожерелье останется у Оскара и что теперь, когда все эти страхи улетучатся, они снова будут бродяжничать. И если даже фру Хедберг уже не поправится, ее дочка в Америке хотя бы получит красивое ожерелье своей матери.
Оскар поднялся на курган. Лиф и Лиандер следовали за ним по пятам. Расмусу казалось, что они смотрят на Оскара жадно, как шакалы. Расмус замерз до того, что его бил озноб, но он не спускал с Оскара глаз.
— Да, это здесь, — сказал Оскар и начал разбирать камни. Он кидал булыжники, и они скатывались вниз. Гулкий, противный стук камня о камень нарушал тишину леса.
Лиф и Лиандер стояли за спиной Оскара. Они, вытаращив глаза, следили за каждым его движением и судорожно глотали от напряжения. И вот на свет Божий снова показался пакет, завернутый в клеенку. Лиф и Лиандер дружно кинулись на него.
— Подавитесь своим награбленным добром! — воскликнул Оскар и плюнул, скорчив презрительную гримасу.
— А ну-ка сосчитай деньги! — крикнул Лиандер. — Он мог припрятать кое-что для себя!
— Вошь ползучая, вот ты кто! — сказал Оскар и снова плюнул.
Лиф отдал револьвер Лиандеру и принялся считать. Он уселся на камни и стал считать сотенные и тысячные бумажки. У Расмуса потемнело в глазах. Ожерелье тоже лежало в пакете, и Лиф засунул его в карман.
— Послушай-ка, — сказал ему Оскар. — Ожерелье тебе ни к чему, дай-ка мне его.
— Да, мы хотели отдать его тебе, — ответил Лиф, — да только я передумал. Не получишь ты никакого ожерелья!
— Ты что, спятил? — завопил Лиандер. — Не понимаешь, что ли! Ведь это единственный способ заставить его молчать. Тогда он уж точно будет нашим соучастником. Отдай ему ожерелье, сказал тебе!
— Соучастником?.. Да катитесь вы подальше! — крикнул Оскар. — Не собираюсь я связываться с бандитами и ворами. Просто отдам ожерелье фру Хедберг, ясно вам, ворюги?
Лиф и Лиандер переглянулись. Наступило зловещее молчание.
— Слыхал, что он говорит? — спросил Лиф. — Этим ему пасть не заткнешь.
— Да уж не надейтесь. С вами заодно я не буду ни за что на свете! Пока жив.
— Пока жив, не будешь! — подхватил Лиандер и бросил на Оскара взгляд, который заставил Расмуса задрожать еще сильнее. — Ясное дело, пока жив! Однако есть другой способ заставить тебя замолчать. Понятно?
Он поднял револьвер.
— Не стреляй! — крикнул Лиф. — Ты точно спятил!
— Дурак буду, если не выстрелю! Тут у нас двое лишних свидетелей, и я собираюсь оставить их на могильном кургане.
Он снова поднял револьвер. И тут Расмус дико закричал:
— Не стреляй!
И бросился, не помня себя, к Оскару. Он обхватил руками его ноги и отчаянно кричал:
— Не стреляй! Не стреляй!
И тут раздался выстрел. Он все-таки прогремел. Но пуля вылетела не из револьвера, который был нацелен на Оскара. Она вылетела из другого оружия и со страшной силой выбила из рук Лиандера револьвер, который перелетел через весь курган.
— Оскар, ты убит? — взвизгнул в страхе Расмус.
— Да нет, не убит я! — ответил Оскар.
Он уставился в чащу леса. Это оттуда раздался выстрел. Кто-то прятался за густыми елями.
Лиф и Лиандер, оба побледневшие, тоже смотрели в ту сторону. А увидев, что оттуда выходят полицейские, побледнели еще сильнее. Полицейские вышли из леса с оружием в руках. Они бросились к бандитам, прыгая по камням.
— Я протестую! — заорал Лиф, когда на его руках защелкнулись наручники. — Я протестую!.. Этот бродяга… Это на него надо надеть наручники! Взгляните, пожалуйста, на этот пакет, завернутый в клеенку! Это он его здесь закопал!
— Поберегите свое красноречие! — сказал ленсман.
Он внезапно тоже появился на кургане и пронзительно глядел на Лифа и Лиандера. Оскар в отчаянии схватил его за руку.
— Ленсман! Клянусь, я невинен, как невеста!
Ленсман кивнул.
— Да, Оскар, я целых полчаса стоял за елкой и знаю, что ты невинен, как невеста.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— И как же все это случилось? — спросил Оскар.
Он сидел на стуле для посетителей в конторе ленсмана, в его личном кабинете. Ленсман пригласил его туда и угостил дорогой сигарой, которую достал из ящика на столе.
— Как это вы, господин ленсман, ухитрились появиться в самый нужный момент? — спросил Оскар, попыхивая сигарой.
За спиной Оскара стоял Расмус. Он вдыхал с удовольствием прекрасный аромат, но съеживался, стараясь быть как можно меньше и незаметнее. Ему хотелось, чтобы ленсман забыл о его присутствии.
Правда, ленсман был к ним добр. Ведь он явился вовремя и спас им жизнь. Остаток ночи они спали у него в желтом доме, а утром его служанка накормила их в кухне завтраком. А сейчас он сидел за столом и записывал все, что Оскар рассказывал ему про Лифа и Лиандера. К тому же он угостил Оскара сигарой. Хоть он и добрый, а все же в его власти отсылать мальчиков в приют, не спросив, хотят они того или нет. Поэтому Расмус старался стать незаметным и не попадаться ему на глаза.
— Я получил твое письмо, Оскар, — объяснил ленсман. — Вчера поздно вечером. Я сидел на постоялом дворе. Как раз, когда подали кофе с пуншем, мне сказали, что кто-то желает поговорить со мной. Я велел сказать, что занят и не могу прийти. Лучше бы я этого не говорил. Потому что вдруг притащилась эта ядовитая старуха Фиа Карл Исак.
— Фиа Карл Исак, — повторил Оскар. — Я никак не думал, что это Фиа Карл Исак…
— Да, да, именно Фиа Карл Исак, маленькая, можно сказать, ядовитая старушка. Я сидел за столом, а она вошла и подала мне письмо. «Не дело сидеть за столом без толку за большую зарплату и не делать ровно ничего!» — сказала она и объяснила, что нашла это письмо. На полу у себя в сенях.
— Ах, эта Крошка Сара, — пробормотал Оскар.
— Она поняла, что речь идет о чем-то важном, ведь она прочитала письмо. И велела мне лишь принять меры.
— Фие надо дать медаль, — сказал Оскар.
— Да, и тебе, Оскар, надо дать медаль, — продолжал ленсман. — Я был глуп и несправедлив, поверив служанке фру Хедберг, что им угрожал револьвером бродяга. Но, как только я получил письмо, понял, что Оскар невиновен. Я не такой дурак, чтобы не признавать своих ошибок.
