Эрин Хантер - Последняя надежда
Что это было? «Узри свою собственную силу». Разочарование нахлынуло на Воробья.
— Перестань говорить загадками. Расскажи лучше, как сохранить племена! Скажи хотя бы, кто этот Четвертый кот!
— Мы знаем ваши слабости. Хотите, чтобы мы сделали вас еще слабее? — прорычал Утес с уступа. Он дернул лапами, и вниз полетели пыль и камни. Два бежевых осколка — как сломанные кости — упали на пол. — Вы старались недостаточно усердно, — отрезал кот.
Воробей уже не слышал его. Его внимание было приковано к двум кусочкам дерева, упавшим с уступа. Он метнулся вперед и перепрыгнул через поток. Ловко лавируя между Древними котами, Воробей подошел к обломкам.
«Моя палка!»
Его сердце забилось чаще, когда он увидел две небольших половинки древней палки. В свете луны, отраженном от водной глади, он все еще мог разглядеть многочисленные зарубки, отсчитывающие жизни котов и кошек, пропавших в туннелях бесчисленное множество лун назад.
— Все эти храбрые воители! — прошипел Утес Воробью. — Они все нашли в себе силы противостоять темноте и найти путь к свету!
Воробей посмотрел на одну из зарубок, половину креста.
— Кто-то не смог, — пробурчал он. Воробей почувствовал, как позади него вздрогнула Сломанная Тень. Эта зарубка отмечала смерть ее сына, Листопада.
Еще больше песка осыпалось вниз, когда Утес выглянул вниз с уступа.
— Но они пытались!
Сломанная Тень придвинулась ближе.
— Многие коты ждут тебя, — прошептала она.
— Еще до рассвета племен! — добавил Утес.
Воробей взглянул наверх и встретился взглядом с Половинкой Луны.
— Разве ты можешь отказать нам? — взмолилась она, и Воробей увидел бесконечную печаль, плещущуюся в ее глазах. Воробей почувствовал ощетинившуюся шерсть вокруг себя. Он попятился, услышав грозное рычание, раздававшееся из глоток всех Древних котов. Отчаянный крик облетел пещеру:
— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ОТКАЗАТЬ НАМ?!
Воробей перепрыгнул через воду и сел рядом с Львиносветом. Древние коты окружили их, их шкуры ощетинились, глаза горели.
— Ты заставишь нас умереть снова? — взвизгнул Утес со своего уступа.
Вода омыла лапы Воробья. Он отшатнулся, но в итоге только зашел глубже. Неужели пещеру затапливает? Посмотрев вниз, он запаниковал. Река смыла свои берега и теперь заливала пол пещеры. Но вода в ней больше не была черной. Она окрасилась в красное.
«Кровь!» Он текла по лапам Воробья, впитывалась в его шерсть. Он проглотил крик ужаса. «Это все моя вина!»
Воробей моргнул и вновь оказался слепым. Он проснулся. Его мех кололи шипы страха, сердце билось так неистово, будто готово было выпрыгнуть из груди.
«Найди Четвертого!» — голос Утеса отдавался в его ушах. — «Найди Четвертого!»
Глава 12
Львиносвет, скорее!
Золотистый воитель сонно мотнул головой, проснувшись от громкого шёпота Воробья. Львиносвет сел на своей подстилке и зябко поёжился. Сон всё ещё не выходил из его головы, он ясно видел пещеры, скалистые стены и призрачных древних котов. Кот потянулся в попытке размять затекшие лапы. Отряхнувшись, он завертел головой, пытаясь найти Воробья.
— Львиносвет? — целитель заглянул в воинскую палатку. Казалось, он взбодрился сразу после пробуждения. — Нам нужно обсудить этот сон.
Львиносвет осторожно вышел из палатки, стараясь не разбудить соплеменников. Их ровное дыхание то и дело манило его обратно к тёплой и мягкой подстилке.
— Голубка уже проснулась? — откликнулся золотистый воитель, кивая на пещеру оруженосцев. Как раз в это время серая воительница сама подошла к ним, моргая мутными со сна глазами.
— Идём, — Воробей уверенно направился к колючему туннелю, Голубка и Львиносвет поспешили за ним.
Целитель остановился возле куста ежевики. Львиносвет сел рядом с братом и оглянулся на Голубку. Взгляд кошки прояснился, и выглядела она гораздо бодрее.
— Мы и вправду видели один и тот же сон… — с некой опаской произнесла она.
— Ты и раньше встречал этих котов? — подозрительно прищурился Львиносвет.
— Да, — вздохнул Воробей — Но это уже не имеет значения.
— Поверить не могу, что эти коты так долго ждали этого момента! — в голосе Голубки слышались тревога и неуверенность.
— С самого рассвета племён, — добавил Львиносвет, погладив свою бывшую ученицу хвостом по спине.
— Нам нужно думать о сегодняшнем дне, — отрезал Воробей, нервно выпуская когти. — К этому нас привела воля наших предков.
— И Сумрачный лес, — мрачно напомнил Львиносвет.
— Без нашей веры и воспоминаний о его жителях его бы не существовало, — фыркнул целитель, вспоминая слова Утёса. — Но они есть. Мы обязаны найти четвёртого кота как можно скорее.
— Я разговаривала с Искристой, — отозвалась Голубка. — Это точно не она.
— А как насчёт Мотылинки? Может ли она быть частью пророчества? — Львиносвет посмотрел на брата.
— Ничто не указывает на то, что это может быть она, — покачал головой целитель.
— Значит, четвёртой кошкой должна быть Остролистая! — Львиносвет выглядел абсолютно уверенным. Его сестра с самого начала была частью этого пророчества. Она вернулась как раз вовремя и очень помогла родному племени в битве с воинами Ветра.
— Мне кажется, что мы ищем ответ не в том месте, — нахмурилась Голубка.
— И что же ты предлагаешь? — фыркнул Воробей.
— Ничего, — вздохнула Голубка, потупившись. — Это вполне может быть кот из другого племени.
— А давайте попросим Огнезвёзда объявить о наших поисках на следующем Совете, — проворчал в ответ целитель. — Четвёртый кот поднимет хвост и радостно побежит к нам!
— А ведь наверняка этот кот у нас под носом… — задумчиво произнесла серая воительница.
— Да, и это Остролистая! — повторил свою версию Львиносвет, прибодрившись.
— А если это не она? — наклонила голову Голубка. — Нам нужно найти кота, которому с детства уготовлен особый путь, как и нам. Он должен быть как-то связан с нами!
— Кот с силой Звёзд в лапах, — кивнув, уточнил Воробей.
— Как вы смотрите на Ветерка? — поинтересовалась Голубка. — Он ведь ваш сводный брат и наверняка такой же особенный, как и мы.
— Кот из пророчества должен быть родственником Огнезвёзда, — покачал головой целитель.
— И что с того? То было первое пророчество. Кто сказал, что четвёртый кот должен быть связан с Огнезвёздом? — начала спорить Голубка, ухватившись за новое предположение.
— Мы можем торчать тут и спорить до самого заката, — отрезал Львиносвет, махнув хвостом. — Как хотите, а я буду действовать, — не дожидаясь ответа, золотистый воитель побежал в сторону лагеря. Львиносвет твёрдо решил поговорить с Остролистой и убедиться в своих догадках.
Верхушки деревьев окрашивались солнечным светом. Падающие с них тени прятали палатки лагеря, позволяя выспаться ещё спящим котам. Возле каменной скалы сидел Ежевика и старательно умывался, стараясь смыть остатки сна. Долголап, зевая, разминал лапы возле воинской палатки. На другой стороне поляны беспокойная Тростинка высунулась из детской и задумчиво окинула взглядом утреннюю поляну. Неподалёку Лисохвост и Прыгунец отрабатывали приёмы, дожидаясь соплеменников. Пеплогривка направлялась к Ежевике. Львиносвет, повинуясь вине и чувствам, побежал за ней.
— У тебя всё хорошо? — с некоторым безразличием поинтересовалась воительница, не поворачиваясь к собеседнику. Львиносвет недоумённо посмотрел на неё.
— Всё отлично, в чём вопрос?
— Ты вертелся всю ночь. Приснилось что-то плохое?
— Обычный сон… — пробормотал кот, настороженно поглядывая на Пеплогривку. Воительница промолчала, и Львиносвет решил продолжить: — Я тогда поступил очень глупо, — кот вспомнил стычку на границе, он давно уже понял для себя, что ему не следовало так рисковать. Слишком много сейчас зависело от них троих. — Больше такого не повторится, — произнёс кот, ощущая себя нашкодившим оруженосцем.
Львиносвет чувствовал исходящее от Пеплогривки напряжение и опаску. Кошка прекрасно понимала, о чём говорил её соплеменник.
«Я больше не могу отвлекаться на тебя, Пеплогривка. Это слишком опасно для всех нас».
Кошка остановилась и, наконец, посмотрела на воителя. Её глаза загадочно блестели, во взгляде читалось некое облегчение.
— Вот и хорошо, — в голосе кошки слышалась невозмутимость, но Львиносвет ощущал её тревогу и печаль. Сердце воителя заныло.
«Ты и не представляешь, как мне жаль».
— Жизнь племени превыше всего, — будто ободряя, произнесла Пеплогривка.
— Превыше всего, — эхом отозвался Львиносвет. Кот опустил голову и обогнал её, на миг коснувшись знакомой шерсти воительницы. Остановившись возле Ежевики, воитель мысленно отмахнулся от личных назойливых мыслей и вернулся к своей задумке.
