Марина Аромштам - Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история

– Гудмэн, наш капитан просил вас поторопиться. Корабли не двинутся с места без вашего карго. Мы напрасно теряем время. Так сказал капитан.

Внезапно вмешалась Элис:

– Дик может отдать кота.

Воцарилось молчание.

– Что пялитесь? – фыркнула Элис. – У Дика есть кот.

– Что значит «есть кот»? – не понял Фицуоррен.

– А то и значит. Живет у Дика на чердаке. Приходит, когда его позовут.

– Кот в моем доме? – Фицуоррен вытаращился на Дика. – Парень, ты спятил? Ты и так ненормальный… А если об этом узнают?

– Пусть этот кот будет карго, – настаивала Элис.

– Элис, я что-то не понимаю, – Фицуоррен был совершенно сбит с толку. – Ты хочешь, чтобы Уолтер взял на корабль кота? И чтобы этого кот стал карго? Ты думаешь, кто-то захочет купить кота? Ни один уважаемый англичанин…

– Капитан плывет далеко.

– Хорошо. Далеко… Но кому на островах нужен кот?

– Капитану Уолтеру нужно что-то от Дика. Пусть заберет кота, – настаивала Элис.

Дик молчал. Ему стало тоскливо.

– А что еще ты можешь предложить капитану? Какую ценную вещь? – ехидно спросила Элис.

– Всё, нечего тут… Где твой кот? Давай, тащи его сюда, – наконец решил Фицуоррен. – Надо ж! Кот в моем доме!

Дик поплелся наверх. Может быть, он придет, а Ланселота нет. И тогда он скажет: простите, добрые люди, кот отправился по своим кошачьим делам… Но корабли не двинутся с места, пока Дик не внесет свое карго.

Ланселот, как назло, развалился под чердачным окошком. Он с любопытством взглянул на Дика и, когда Дик легонько хлопнул себя по плечу, тут же забрался к нему на шею и удобно спустил свой хвост. Так Дик и вернулся назад.

– Вот, – сказал он посланнику. – Это Ланселот.

– Вы отдаете его капитану как свое карго? – Голос юнги чуть дрогнул.

– Ланселот, посмотри, ты пойдешь к этому человеку?

Кот потянулся носом к посланнику. От него пахло рыбой. Кот слегка шевельнул хвостом и замурлыкал.

– Гудмэн посадит кота в мешок?

– Нет, что ты! Что ты! – Дик стянул с себя плащ. – Вот. Сюда заверну.

Кот недовольно мяукнул.

– Ланселот, все будет хорошо. Я тебя провожу, пожалуй.

Гонец капитана Уолтера и Дик с котом, завернутым в плащ, вышли из дома.

Дик сидел в кухне перед камином и шевелил головни. Пусть, пусть горят. Пусть огонь скажет ему что-нибудь утешительное.

По дороге в порт он наставлял посланника:

– Передай капитану: не надо запирать кота в трюм. Если только на время шторма. И еще: у него есть имя… Но это не обязательно. Скажи: коту нужно пить… И еще скажи: этот кот – всё, что было у Дика. Не забудешь сказать?

Перед тем как посланник наконец залез в лодку, Дик прошептал в мохнатое ухо кота:

– Прощай, мой Кот Ланселот! Прощай, живая душа. Судьба тебя не обидит.

На обратной дороге Дику сделалось холодно. Так же холодно ему было, когда он впервые вошел в лондонские ворота. Он даже дома долго не мог согреться – сидел у камина, уставившись на потухшие угли.

Что-то скрипнуло сзади. А потом Дик услышал – нет, скорее почувствовал – даже не шепот, а шорох, теплый ветер над ухом:

– Кто-то думает, что его может любить только кот. Ну и глупый же этот кто-то…

Глава 5

Капитан Уолтер вернулся через полгода.

За это время он потерял четырех матросов. Довольно большую сумму (одну десятую золота) он заплатил пиратам, чтобы пройти под защитой их шхуны до самого устья Темзы. Капитан обманул провожатых, заявив, что поделится с ними половиной богатств. Но сказал чистую правду, что скорее потопит свои корабли вместе с золотом и людьми, чем отдаст пиратам все золото. На щеке капитана появился глубокий шрам: его задело куском от поломанной в бурю мачты.

Несмотря на все это, капитан утверждал, что во время плавания он ощущал присутствие Девы Марии. Это она помогала ему пройти сквозь шторма и бури. Это она своевременно насылала туман, чтобы скрыть его корабли от пиратов. И она привела на берег прекрасную Терри-тарини.

Терри-тарини – черная, что твой уголь. А в колечках ее волос воткнуты перья и палочки. Ее окружают страшные черные люди с раскрашенными щеками, вооруженные копьями.

Но у Терри-тарини такие большие глаза, что в них можно пускаться в плавание на корабле. А ресницы длиной с мизинец ребенка. И одета она – Пресвятая Дева не даст капитану соврать – в платье из чистой английской шерсти.

Терри-тарини – дочь Ойзе-Хейку-тарини. Его называют бигмэном, или Большим Человеком. Ну, у них это вроде сэра, который владеет манором. Ойзе-Хейку-тарини владеет Высокой Землей над Великой Водой.

Капитан почти сразу научился произносить «Терри-тарини». Да и «Ойзе-Хейку-тарини». И чуть не прибил толмача, которого предусмотрительно нанял в порту перед плаванием. Толмач поначалу стал заикаться: тери-тари… тари-терини… Вот ведь пиратская шкура! Он в тот момент забыл, что капитан Уолтер спас его от петли. В глубине души, конечно, толмача – пиратскую шкуру тоже можно понять: ему мешали огромные барабаны, в которые били люди Терри-тарини, и то, что они то и дело направляли копья в сторону моря. Это чуть не испортило дело…

Признаться, и капитан не сразу понял, что это вовсе не акт устрашения. Что Терри-тарини рассказывает историю. Вот так-то, дружище Дик! Все рассказывают по-разному. Но, должен сказать, пробирает. Капитан до сих пор жалеет, что эту историю не слышали уши Дика. Он сумел бы все это пересказать.

А так… Капитан только с досадой махнул рукой.

– Ну, Фицуоррен! Вот твое золото. Теперь ты сможешь отправить Хендрике ко всем чертям. А это, – и капитан указал на три сундука, – это знаете чье?..

Никто так и не узнал, как светились белые зубы на черном лице прекрасной Терри-тарини, когда капитан Уолтер и десяток его матросов ступили на землю острова. О, сказала она, как давно капитана здесь ждали! Здесь, на Высокой Земле, которая поднимается над Великой Водой. Паруса кораблей вдали, там, где небо целует воду, – как белые крылья птиц, которых в ее Земле почитают за духов предков.

Это случается редко – паруса над Великой Водой.

Первый раз это было много-много дождей назад, когда Земля поднялась из недр Великой Воды. Сначала сюда прилетели белые птицы. Они высидели яйцо с золотой скорлупой и двумя желтками внутри. Из них на свет появились самый первый Бигмэн и Мать, от которых пошли остальные люди Земли. А потом далеко-далеко – там, где небо целует воду, – появились белые паруса. И приплыли белые люди. Белые люди привезли дары из земли за краем воды – мягкое и пушистое. Из мягкого и пушистого сама Мать Высокой Земли сделала прочные нити и сшила одежду для себя и Бигмэна. А взамен отдала белым людям золотые скорлупки яйца.

С тех пор так и повелось: бигмэны Высокой Земли, которая поднимается над Великой Водой, носят такие одежды. Мягкое и пушистое привозят белые люди. И берут за него скорлупки золотого яйца.

И когда вдали появляются белые паруса, на Высокой Земле, которая возвышается на Водой, начинается праздник.

Последний раз это было восемь дождей назад. Терри-тарини была тогда совсем маленькой. И она была невозможно счастлива. И ее отец, Ойзе-Хейку-тарини, тоже был очень счастлив.

Капитан Уолтер со всей учтивостью, на которую был способен, поклонился прекрасной Терри-тарини: его сердце скачет в груди от возможности снова ее осчастливить. Он привез с собой то, что ей надо, – много мягкого и пушистого, – и готов обменять его на скорлупки золотого яйца.

– Если, конечно, – тут в голосе капитана проступила тревога – такие скорлупки еще сохранились на Высокой Земле.

Золотые скорлупки, сказала Терри-тарини, до сих пор не перевелись. И ей известно, как белые люди чтут старинный обычай. Последнему, кто приплывал, она предлагала в обмен истинные драгоценности – разноцветные перья большой птицы кори, возвращающие здоровье; шкуру морского тай-га, которого трудно убить, – но тот капитан от всего отказался. Ему нужны были только скорлупки.

Если Терри-тарини добавит шкуру к скорлупкам, капитан Уолтер не обидит ее отказом.

Но тут Терри-тарини умолкла. С лица исчезла улыбка, и оно потемнело, как небо перед дождем. Голова ее низко поникла. И дальше за нее говорил какой-то чернокожий толстяк. У него в волосах тоже были воткнуты палочки, и тело его тоже было обернуто тканью.

Капитан Уолтер насторожился.

Терри-тарини пришла поклониться белому человеку и сказать, что отныне паруса его кораблей будут жить в ее сердце. В знак пережитого счастья она дарит ему шкуру морского тай-га, которого трудно убить. Но от имени Ойзе-Хейку-тарини, бигмэна Высокой Земли, которая поднимается над Великой Водой, Терри-тарини просит белого человека поскорее уплыть отсюда.

Капитан Уолтер не понял…

Терри-тарини не может принять от него мягкое и пушистое.

Не может? Что значит «не может»?

Появление парусов всегда означало праздник. Но после купанья луны Терри-тарини уже не может веселиться душой. Белому человеку придется уплыть отсюда – и оставить ее в печали.