Марина Аромштам - Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история

– Ланселот? – глаза у Элис стали такими же круглыми. – Кто это – Ланселот?

– Ланселот – это рыцарь. Я слышал однажды песню… Мне кажется, «кот Ланселот» звучит складно.

– Этот кот – Ланселот? У него что, есть имя? Как будто он человек?

– Да, – Дик замялся. – Этот кот заслужил свое имя. – Он чувствовал, что это правда. – Он меня защищает. И еще он любит меня.

– Мрря-я-у! – сказал Ланселот и переложил свой хвост.

– Видишь, он соглашается. – Дик наклонился и погладил кота. Ланселот тут же ловко вскарабкался Дику на плечи и растянулся во всю длину, свесив лапы.

Губы Элис от удивления приоткрылись.

– Хочешь его погладить?

– Погладить кота?

– Это очень приятно.

Элис неловко приблизилась и протянула руку. От того, что Элис оказалась так близко, Дик почувствовал: у него кружится голова. Элис коснулась шерсти кота:

– Правда, мягкий какой.

Она смелее погладила Ланселота. Тот заурчал сильнее.

– Да, очень мягкий. И теплый… Значит, он тебя любит.

– Ты же видишь.

– Наверное… Кот Ланселот… А ты?

– Что – я?

– Ну, ты. Ты тоже любишь кота?

Дик слегка растерялся. Ланселот шевельнул хвостом: ну, хозяин, давай, не дрейфь.

– Мне нравится, что он тут. Что он живет со мной рядом.

– Значит, ты любишь кота.

Элис чуть отступила:

– А еще кого-нибудь? Кроме кота?

Дик почувствовал в горле ком:

– Я любил Мэйбл.

– Ту, которая стала ангелом?

– Да.

– Наш водовоз любит ангела и кота! Ну и ладно. – Элис вдруг подхватила юбки и бросилась к лазу.

– Элис!

– Я пришла посмотреть, кто тут топает. Если Джоан узнает… Ох ты… – Юбки ее зацепились за щепы, когда Элис протискивалась в лаз.

Дик сбросил кота с плеч и кинулся к ней на помощь.

– Обойдусь без тебя, – голос Элис звучал раздраженно. Но ей все же пришлось ухватиться за руку Дика, и он почувствовал, что дрожит.

Когда Элис скрылась, Дик уселся на пол и вытянул ноги. Кот тут же устроился у него на коленях.

– Ну и дела, Ланселот. Как ты думаешь, что она хотела сказать?

– Мрря-у! – ответил кот. – Мрря-у!

Но этот ответ показался Дику невразумительным.

Глава 3

Дик чистил под лестницей башмаки. Гарри подкинул ему свою пару, но не ушел, а уставился на него с подозрением.

– Ты, менестрель, чего это? Кто башмаки-то чистит?

Дик не понял:

– Как – кто? Я и чищу.

– Ты? Нет, брат. Ты улетел. Кто чистит обувь, тот так не лыбится.

Дик наконец понял: на его лице блуждала улыбка, к башмакам отношения не имеющая. И, наверное, сам он выглядел как башмак, начищенный воском. Ох! Дик моргнул и опять улыбнулся – извиняющейся улыбкой.

– Да задумался… Об астролябии.

– Чего-о-о?

– Ну, астролябия, – на лице у Дика опять появилась «неправильная» улыбка.

– Менестрель, да ты спятил.

– Нет-нет, – Дик замотал головой. – Сегодня отец Уилклиф позвал меня встречать книгу. Ее привезли из Оксфорда. Он сказал, там есть мастерская, где работают переписчики. Переписывают книги. Он разрешил мне открыть переплет. И я прочитал, как называется книга. – Дик вздохнул, как будто хотел взлететь: – «Трактат об астролябии. Сочинение достопочтенного Джеффри Чосера».

– Что ты сказал, менестрель?

Дик повторил с видимым удовольствием, слова ласкали ему язык:

– Трактат. Об астролябии. Достопочтенный Джеффри…

– Ты что, знаешь буквы?

– Там так крупно написано и очень красиво. Вся книга такая красивая.

– Хозяин! Послушай, хозяин! – заорал во весь голос Гарри. – Дик умеет читать! Хозяин, он знает буквы!

Появился хозяин:

– А писать ты тоже умеешь?

Дик кивнул:

– Немножко могу. Меня научил отец Уильям.

– Ты что же молчал, проходимец? – зарокотал Фицуоррен. – Пригрелся в кухне? Нравится чистить горшки? Мы тут тратимся на грамотеев, они обдирают нас, как хотят. А он знает буквы – и в кухне! Гарри, с утра возьмешь его в порт. Пусть описывает товар. Это ж надо! Обучен грамоте! Умеет читать – и молчал!

Корабль, которого ждал Дик, все еще не приплыл. Говорили про непогоду, про то, что многим судам пришлось отклониться от курса. Сеяло мелким дождем. Дик решил укрыться в таверне. Ему навстречу шел человек, высокий, в матросской куртке. Встречный не обратил на Дика никакого внимания, но Дику показалось, что этого человека он уже где-то видел. Где он мог видеть матроса? И почему у него внутри запорхали холодные бабочки?

В таверне Дик протиснулся к стойке, взял себе кружку эля и забился в угол между окном и дверью. Тут его не было видно, и можно было вздремнуть. Он прикрыл глаза. Сразу стал слышен дождик. Где же Дик видел этого человека? В тот злополучный день, когда они с Элис возвращались с Мит-маркета… Вот когда Дик его видел. Матрос приходил к Джоан. Он сказал: «Хендрике скоро вернется в Лондон. Пусть хозяин готовится».

Кто такой этот Хендрике? Он уже возвратился? Джоан тогда так рассказала об этом Гарри, словно хозяин должен был испугаться. Но ведь ничего не случилось? А теперь опять этот человек. Ну и что такого?..

Хорошо бы корабль прибыл до темноты. В темноте кораблю опасно. А он везет много товаров. Товары – это богатство. Фицуоррен богат, потому что его корабли возят шерсть и другие товары. И он платит немножко Дику. Так что Дик в скором времени сможет отдать ему долг – то, что хозяин заплатил год назад, чтобы сделать его горожанином.

– Мэйбл, ты понимаешь? Дик-то теперь горожанин…

– Здесь очень много людей.

– Чем больше людей, тем лучше. Мы ни у кого не вызовем подозрений.

Трое людей уселись за стол недалеко от Дика, но его не заметили: в этой части таверны было почти темно.

– Разве ты затеваешь что-то дурное?

Дик узнал голос Джоан, но не успел удивиться.

– Что ты, сестричка! Мы только за справедливость. Ты сказала Фицуоррену, чтобы он готовил должок?

– Хендрике, – от напряжения голос Джоан чуть дрожал, – но…

– У него нету денег? – Хендрике рассмеялся.

– У него нет столько денег. Ты просишь очень много.

– Много? А мне казалось, что я прошу ровно столько, сколько Фицуоррен мне должен. Он одолжил у нашей семьи на свой первый корабль. Отец условился с ним, что долг Фицуоррена каждый год будет расти на одну четвертую суммы. Вот и считай, сколько он мне должен за прошедшие десять лет.

– У него всего три корабля.

– И склады, набитые шерстью.

– Ты хочешь его разорить?

– Как это ты угадала?

– Тебе не удастся взыскать с него долг по закону. Магистрат не имел отношения к вашему договору. И некому подтвердить, что он у тебя одолжил. К тому же Темпл горел. Твои деньги просто сгорели. И виноват не Фицуоррен. Виноват поджигатель. Лондонский суд будет на стороне Фицуоррена.

– Только не говори, что Фицуоррен хранил свои деньги в Темпле. После того как папа отлучил тамплиеров от церкви, там никто ничего не хранил. Это было сто лет назад. Поэтому Тайлер там и не нашел ничего. И сказать по правде, сестричка, мне плевать на закон. И на весь этот Лондон плевать.

– Ты здесь родился, Хендрике.

– Да ну? Ты меня удивила. Ты бы напомнила это тем, кто разгромил наш дом. Ублюдкам этого Тайлера, – голос Хендрике стал злым. Он сплюнул. – А теперь я хочу пощекотать одного разжиревшего лондонца, а ты мне мешаешь, Джоан.

– Этот лондонец меня спас, – голос Джоан стал хриплым. – Я живу в его доме. Он заботится обо мне.

– Заботится? Ты смеешься? Ты служанка, кухарка. Что-то мне вспоминаются странные вещи: будто Томас хотел на тебе жениться. А? Ты уже не помнишь? Что молчишь? Почему, Джоан, он на тебе не женился? После погрома Тайлера, а? Ты фламандка, сестра, понятно? И для него ты фламандка. А фламандка для лондонца – что бельмо на глазу. И ты, Джоан, поможешь мне стрясти с Фицуоррена долг.

– Что ты задумал, Хендрике?

– Фицуоррен отдаст мне столько, сколько я захочу. Иначе я напомню ему, что у него есть дочь. Такая красотка. Он ведь ее обожает, Джоан? Или я что-то путаю?

– Нет! – испугалась Джоан. – Нет, Хендрике. Ты не посмеешь.

– Да, да, Джоан.

– Хендрике! Ты же помнишь Элис ребенком. Разве не ты называл ее «милая крошка»? – голос Джоан стал жалостным – Дик никогда не слышал, чтобы она когда-нибудь так говорила. – А теперь Элис стала красавицей. Ты мог бы жениться на ней. Ты ведь когда-то думал об этом, и, уверена, Томас не будет против. Тогда ты получишь приданое. Это будет солидная сумма.

– Я? Думал жениться на дочке разжиревшего лондонца? Ты меня с кем-то путаешь. С тем, кто жил здесь до Тайлера. Кому не пришлось бежать. У кого не убили отца. А сейчас я смотрю на свою сестру – на фламандку-кухарку – и думаю: для чего мне жениться на Элис? То, что мне надо, я и так получу. Как получил Фицуоррен. Это было бы справедливо. Ну признайся, Джоан.

– Ты не сделаешь этого.

– Почему же, Джоан?

– Я тебе не позволю.

– Ты? – Хендрике опять рассмеялся злым смехом. – Почему? Из-за любви к Фицуоррену? Или из благодарности? Потому что он тебя спас? Нет, Джоан, ты позволишь. Ты ведь еще не знаешь, что я узнал от Фокса.