Брайан Джейкс - Колокол Джозефа
Маленькая парочка исполнила, что им было приказано, хотя Цап и подумал, не схватить ли малышей, чтобы прикрыться ими, как щитом, а потом атаковать противника, но Хвастопуз услышал приближение поисковой партии и прошептал:
— Капитан, там еще кто-то идет!
Вскоре их окружили вооруженные толстыми палками рэдволльцы.
— Мы — из Рэдволла, — сказал заяц. — Куда это вели наших малышей?
Мышонок вывернулся из объятий сестры Шалфеи и пропищал:
— Никуда они нас не вели! Это мы вели их в аббатство, они потерялись, как и мы.
Хвастопуз не знал, как себя вести, поэтому он приподнял полы куртки и поклонился:
— Видите ли, мы заблудились. Шалфея недоверчиво посмотрела на крыс:
— Заблудились? А что вообще делают корабельные крысы так далеко от моря?
Цап взглянул на нее с видом оскорбленного достоинства:
— Прошу прощения, но мы не корабельные крысы. Меня зовут Цап, я повар. А это мой приятель Хвастопуз, он… э-э-э… плотник.
Теперь вопросы стал задавать Тарквин:
— Но вы еще не сказали, что вы тут делаете. Цап шмыгнул носом:
— Ну, видите ли… Мы с «Грязной утки» — это наш корабль. Он затонул во время шторма, а все остальные погибли. Правда, приятель? — Цап украдкой пихнул локтем Хвастопуза.
— Ох, то есть да, конечно, капитан, — стал подвывать Хвастопуз. — «Испачканный лебедь» сгинул в морской пучине. Только мы и остались в живых…
Маллен тем временем изучал зазубренное лезвие сабли.
— Так как же ваш корабль называется по-настоящему?
Крысы уставились друг на друга.
— «Грязный лебедь»… э-э-э… «Испачканная утка»… э-э… «Испачканная грязь»… э-э-э… «Лебедевая утка»… «Грязная испач…»
— Вы хотите сказать, что не помните, как назывался ваш корабль? — прервала их Шалфея.
Цап повалился на землю, прикрыл глаза лапами и разразился рыданиями:
— Это все горе и голод! Ужасно! Ужасно!
— Ладно, — сказал Тарквин. — Малыши нашлись, и, похоже, именно вас мы должны благодарить за это. Полагаю, вам лучше отправиться с нами в аббатство.
Том, Роза, вы пойдете за нами, чтобы больше никто не потерялся, хорошо?
Но белки уже исчезли в зарослях Леса Цветущих Мхов.
Вечером ужин накрыли в Пещерном Зале, он был не такой большой и красивый, как Большой, но очень уютный. Слепой Симеон сидел рядом с матушкой Меллус.
— Вот видишь, Меллус, твои малыши вернулись целыми и невредимыми, — сказал он.
Барсучиха кивнула:
— Да, оба съели по миске супа, вымылись в ванне и отправились прямехонько в спальню.
Сакстус посмотрел в их сторону:
— Просто счастье, что эти крысы нашли малышей. Кстати, что мы с ними будем делать?
Меллус неодобрительно посмотрела на крыс, те жадно заглатывали все, что им попадалось на глаза.
— Не нравятся мне они, я им не доверяю! Как же, повар и плотник, — корабельные крысы по всем повадкам!
— Верно, — сказал Сакстус. — Но кто знает, что случилось бы с малышами, если бы не эти двое? Они никому не причинили вреда, и мы не можем отказать им в гостеприимстве. Их надо принять как обычных заблудившихся путешественников.
Хвастопуз запустил ложку в миску с фруктами, залитыми медом.
— Вот это жизнь, а, капитан? — сказал он, разгребая содержимое миски. — В жизни не ел ничего вкуснее! Жалко только, что нет грога! У-ух! — Он подпрыгнул, потому что Цап ущипнул его за живот. Тут капитан увидел, что на него внимательно смотрит барсучиха. Улыбнувшись ей, он угрожающе пробормотал бывшему боцману:
— Слушай, ты, безголовый, скажешь еще хоть раз о гроге, я тебе нос оторву, понял? Если они услышат, что ты говоришь о гроге, то уж точно поймут, что мы — корабельные крысы!
Рэдволльцы терпели ужасные манеры своих гостей, правда, Меллус и сестра Шалфея не могли удержаться от комментариев, но и они умолкали, когда аббат Сакстус с упреком смотрел на них поверх очков. После еды обитатели аббатства с облегчением разошлись по спальням: сидеть за одним столом с теми, кто ведет себя как свинья, было крайне утомительно.
Стены комнаты для гостей сияли в лунном свете. Цап лежал уставившись в потолок и вслушиваясь в тишину. В голове у него один за другим рождались все новые и новые планы. Он был полностью одет и к тому же вооружен ножом, который успел стащить со стола. На другой кровати громко сопел Хвастопуз; в это мгновение он повернулся на спину, и сопение превратилось в оглушительный храп. Цап швырнул ему в голову подушку — бывший боцман «Жемчужной королевы» проснулся:
— В чем дело, капитан? Чего это ты будишь меня посреди ночи, я так сладко спал.
Цап презрительно посмотрел на своего боцмана:
— Слушай внимательно, у меня есть план. Совершенно ясно, что где-то здесь спрятаны сокровища. — Хвастопуз молча кивнул, и Цап продолжил: — Значит, мы будем искать их по ночам, а днем — держать ухо востро. Ну, пошли!
— Куда, капитан?
— Маргаритки собирать, бестолковый! Мы начинаем поиски сокровищ!
Крысы нашли свечку и зажгли ее от факела, торчавшего в стене Большого Зала. Они обшаривали все ниши и щели.
— А что мы ищем, капитан? — прошептал Хвастопуз, который как раз приподнимал угол гобелена.
Капитан слегка постучал в стену:
— Что-то вроде потайной двери или секретной панели. Я бы спрятал награбленное добро как-нибудь так.
Хвастопуз поднес свечу к гобелену и осветил фигуру Мартина Воителя.
— Посмотри на этого парня, капитан. Не хотел бы я скрестить шпаги с этаким воином — настоящий бандит!
— Глупец, это всего лишь картина. Посвети вниз! Поиски продолжались, но безрезультатно. Крысы дошли до Пещерного Зала, но ничего не нашли, зато Хвастопуз почуял запах пищи.
— Сокровищ здесь нет, капитан. Может, зайдем туда — так хорошо пахнет.
— На кухню? Да ты спятил! Кто прячет сокровища на кухне?
Хвастопуз пожал плечами:
— Почему бы и нет.
Цап как-то странно посмотрел на него:
— А в этом что-то есть. Никто не додумается искать здесь спрятанную добычу. Пошли!
Полумрак кухни рассеивал лишь неяркий красноватый свет от печей. Хвастопуз схватил теплый хлебец с подноса и зачавкал.
Цап обжег лапу о дверцу печи и тихонько ругнулся. В раздражении он выхватил из лап боцмана свечу, и та упала. Цап шарил по полу, пытаясь найти ее, когда в него вцепился Хвастопуз:
— Нас заметили, капитан. Смотри!
В красноватом свете печей к ним приближалась закутанная в черное фигура. Таинственный незнакомец немного помедлил на пороге. Казалось, он явился посмотреть на нарушителей его спокойствия. Цап и Хвастопуз пригнулись и замерли в невыразимом ужасе, а черная фигура вдруг исчезла так же внезапно, как и появилась.
С подавленным криком Хвастопуз подпрыгнул, уронил кувшин, и тот разбился о каменный пол. Цап уже выпрямился и толкнул боцмана в сторону. Тот споткнулся и врезался в полку с горшками и кастрюлями, которые с грохотом посыпались на пол. Крысы вылетели из кухни, промчались через Пещерный Зал, взбежали по ступенькам и через секунду были уже в комнате для гостей. Из спален выходили рэдволльцы, чтобы выяснить, что это за шум. Цап тихо прикрыл дверь дрожащими лапами.
— Быстро в кровать — и храпи! — хрипло сказал он.
Хвастопузу не надо было приказывать дважды. Он бросился в кровать, натянул на голову простыню и захрапел. Цап сделал то же самое. В ту же минуту дверь отворилась, и он услышал голос аббата Сакстуса:
— Что бы там ни было, эти двое тут ни при чем — храпят, как объевшиеся свиньи.
Ему вторил брат Фингл:
— Да, отец аббат, свиньи — за столом, и в кровати — свиньи. Пойдем проверим малышей!
Дверь закрылась, послышались удаляющиеся по коридору шаги. Цап уселся на кровати, он уже совсем было приготовился сказать, что он думает о тех, кто назвал его свиньей, как неожиданно вспомнил нечто странное:
— Хвастопуз, когда ты только что запрыгнул в кровать, она была в беспорядке, как ты ее и оставил?
— Нет, капитан, она была заправлена.
Пока они бродили внизу, кто-то приходил в их комнату и застлал кровати!
ГЛАВА 22
Глоккпод снова полетел из долины в башню. Айрис смотрела, как он исчезает в темной пелене дождя, и беспокойно качала головой:
— Уже четвертая попытка. Веревка слишком тяжелая.
Рыбинг всмотрелся в туман — не приближаются ли крысы.
— Для пленников эта птица — последняя надежда. Если Глоккпод не донесет веревку — они погибли.
Сорокопут уже был на полпути к башне, когда стало казаться, что силы оставляют его. Он заколебался и немного снизился. Три веревки, связанные в одну и накрученные вокруг его шеи, тянули его к земле. Он неуклюже хлопал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе.
Дандин прикусил губу.
— Веревки слишком тяжелые, они тянут его вниз, — встревоженно произнес он.
