Анна Сазонова - Тайны Чернолесья. Пробуждение

— А думала ли ты когда-нибудь, дитя, о том, чтобы и самой обладать силой?

Жардиния остановилась, удивленно посмотрела на старца:

— Шутите? Конечно, я бы хотела. Но вряд ли это возможно…

— Почему ты сомневаешься, девочка? — улыбнулся Еугений.

— Ну, потому, — опустила глаза Жардиния, — что у меня в роду нет никаких чародеев, и вряд ли я обладаю каким-то даром. Мои родители — обычные люди, бабушка — она очень хорошая, но тоже ничего не смыслит в чарах.

— А твоя кормилица? — хитро посмотрел на нее приест, — она ведь из Башанга?

— Да, из Башанга, — подтвердила девушка, — но разве имеет это отношение ко мне?

— Конечно, — кивнул старец, — А если я скажу тебе, что кормилица и есть твоя настоящая мать?

Жардиния изменилась в лице, от неожиданного известия она едва не заплакала:

— Но, но… значит я даже и не баронесса вовсе, я еще и не благородного происхождения. Как это могло произойти?

В том, что старец сказал ей правду, девушка не сомневалась ни секунды, хотя и поверить в страшную новость не хотела. Приест положил ей руку на плечо:

— Успокойся, дитя, это длинная история и лучше ее не тревожить до поры до времени. Главное, такова была твоя судьба — стать баронессой. А в будущем ты выйдешь замуж за короля Руазия. Девочка, ты хочешь силы и власти?

Вытерев слезы, Жардиния внимательно посмотрела на старца. Кажется, он был абсолютно серьезен, как бы странно не выглядела эта встреча и их разговор.

— Так что скажешь, юная леди?

— Хочу… — прошептала девушка, и глаза ее сверкнули ожиданием.

— Ну, вот и хорошо, дитя. У тебя есть задатки, твоя настоящая родня обладает способностями к чародейству, и ты сможешь. А дальнейшее будет зависеть только от тебя самой. А теперь ступай домой, будь умной девочкой и никому не рассказывай о нашей встрече. Придет время, и мы встретимся с тобой вновь.

Жардиния была как в тумане от произошедшего. Еще раз поклонилась почтительно приесту на прощание, и, развернувшись, пошла в сторону дома. Когда через несколько шагов она обернулась, старца уже не было — он словно растворился в воздухе, хотя, впрочем, решила девушка, наверное, так оно и было.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Агния и Виллем поселились у гостеприимного барона Орта. Жизнь вошла в привычное русло, утром завтракали втроем под веселый щебет Агнии, потом барон отправлялся в оранжерею, возился в саду c любимыми цветами, иногда уезжал до соседнего поместья по делам, Агния и Виллем тем временем уходили дальше по морскому берегу, где чародей мог свободно практиковаться в использовании силы. С каждым разом получалось все лучше и лучше, он научился брать жизненную энергию не только у деревьев и растений, но и у животных, водившихся в округе. Что происходило с бедными зверушками после таких вот занятий, чародей даже не видел, так как расстояние, с которого он мог взять энергию, тоже увеличивалось с каждым разом. Агния сожалела лишь об одном — что для использования существа в таких вот целях, оно обязательно должно было быть ущербным — либо подверженным болезни, либо раненым. Над здоровыми и сильными чародей не имел власти. Но, думалось девушке, когда настанет момент использования жизненной энергии людей, все станет гораздо проще, ведь чистых душой и телом намного меньше, чем людей порочных, а значит и границ у Виллема практически не будет.

Обедали обычно Агния с Виллемом вдвоем, так как барон уезжал по делам. Иногда у поместья появлялись торговцы с городскими товарами, в основном тканями и милыми женскими безделушками, которые девушка скупала в огромных количествах, пользуясь щедростью Орта, влюбленного в красавицу без памяти. После ужина брюнетка навещала Жельксия в его спальне, а когда барон засыпал с блаженной улыбкой, на цыпочках пробиралась в спальню чародея и погружалась в сладкий сон в его крепких объятиях. И все трое чувствовали себя вполне довольными жизнью, пока в один дождливый вечер в дверь не постучали, и на пороге поместья не появился высокий худой старик с длинными спутавшимися седыми волосами и такой же длинной седой бородой.

Истрепанный балахон старца был мокрым от дождя, цепкий взгляд черных глаз излучал что-то необъяснимо страшное, от чего у вышедшего навстречу гостю добродушного барона, побежали по коже мурашки.

— Господин барон, я бы хотел увидеться с леди Агнией, которая, насколько мне стало известно, гостит у Вас в настоящее время. Я ее бывший наставник — приест Еугений из Руазия, — сухо сказал старец и, не дожидаясь приглашения, прошел к большому камину в гостиной, оставляя мокрые следы на роскошном башангском ковре. Барон засуетился, махнул горничной рукой, чтоб та приготовила комнату и одежду для нежданного гостя.

— Сейчас, господин приест, мои слуги приготовят вам комнату и сухую одежду, и леди Агнию позовут.

Девушка же уже сбегала по мраморной лестнице, цокая каблучками, на ходу поправляя шнуровку на домашнем платье. Вид у нее был испуганный и удивленный, однако, стараясь не показать своего смятения, она заулыбалась и, поклонившись, поцеловала милостиво протяную худую старческую руку.

— Приест Еугений, чем обязана я Вашему визиту?

— Дочь моя, меня привели к тебе серьезные обстоятельства, но о них нам лучше будет поговорить наедине после ужина, любезно предложенного господином бароном.

— Да, конечно, я понимаю, — Агния кивнула.

Ужинали молча, девушка была мрачнее тучи, старец прожигал присутствующих недобрым взглядом, и все старались поглощать пищу, не поднимая глаз от тарелок.

Виллем ощущал нечто похожее на надвигающуюся грозу, когда еще не слышишь грома, и молнии не освещают небо, но сам воздух наполнен предчувствием. Добряк Орт наконец-то, не выдержав тишины, постарался завести разговор:

— Агния, а ты не рассказывала, что была ученицей приеста.

— Да, действительно, Агния, и я тоже не знал об этом. Ты же говорила, что не наделена даром силы кажется, — поддержал барона Виллем.

Брюнетка печально посмотрела на него и снова опустила глаза. За нее ответил старик:

— Агния и не была моей ученицей, я скорее не наставник ей, а отец, взявший на воспитание осиротевшую девушку. Впрочем, эта долгая история и, быть может, она сама расскажет ее вам, господа, как-нибудь в другой раз. А сейчас, я должен извиниться, но мне нужно подняться в комнату и поговорить с дочерью с глазу на глаз. Так как дело важное и отлагательств не терпит. Пойдем, дитя.

Приест Еугений поднялся из-за стола и направился к лестнице, ведущей наверх, Агния, опустив голову и потупив взор, проследовала за ним. Виллем и Жельксий, не сговариваясь, переглянулись и также покинули столовую. Выйдя на террасу и опершись на резные перила, закурили длинные сигары. Дождь как раз закончился, воздух был наполнен свежестью, но мужчин это не волновало, как-то тревожно им было обоим за ставшую такой близкой зеленоглазую красавицу.

— Агния, я не узнаю тебя! Что ты творишь? Живешь тут в свое удовольствие, а как же наш темный Господин и его войско, которые томятся в ожидании и жаждут выйти на эту бренную землю? — приест Еугений быстрыми шагами ходил по комнате от окна к двери и обратно.

— Не понимаю, к чему эта излишняя театральность, Еугений? Эти пылкие напыщенные речи, этот дурацкий образ старца в балахоне? — Агния сидела на пуфе у туалетного столика и невозмутимо разглядывала себя в круглое зеркало в тяжелой золоченой раме, лишь краем глаза улавливая отражение приеста за своей спиной. — Все мы люди и имеем право иногда расслабляться и получать удовольствие. И кроме того, я здесь не только прохлаждаюсь, как ты успел заметить я обучаю темного чародея, наш козырь в битве, которая предстоит.

Еугений раздраженно остановился посреди комнаты, поймал взгляд девушки в отражении зеркала:

— Мы не люди, Агния, пора бы уже уяснить для себя этот факт! И нет у нас никаких прав, лишь долг перед темным Господином за данный шанс изменить то, что нам так хотелось когда-то изменить!

Агния печально кивнула и опустила глаза. Прав Еугений, слишком много она о себе возомнила в последнее время. Почувствовала красивой женщиной, влюбилась в чародея этого, а кто она на самом деле — от человека в ней осталась лишь душа, и то неприкаянная, неупокоенная, никому не нужная. Тело ее настоящее давным-давно обратилось в прах, да и не было то тело так совершенно, так прекрасно как это. Понравилась бы она Виллему невзрачной простушкой, которой была? Сомнительно… Хотя, она и сейчас ему не нравится, он напрочь лишен всех человеческих чувств, и просто принимает ее ласки, не отталкивая.

— Агния, эй, ты что плачешь? — взволнованно спросил приест, опустив руку ей на плечо, — ну, прости меня, девочка, я же тебя как дочь люблю, не хотел тебе напомнить ничего из той жизни.