Ольга Кай - Сказка о музыканте
Теперь Симон взглянул на девушку с интересом, ощупывая взглядом лицо, словно запоминая каждую черточку.
— Нет, не я, — ответил он. — Это был мой друг и учитель, великий живописец Эдель Тиорон. Он действительно помогал лечить музыканта, который приехал сюда со своим младшим братом.
— А где я могу найти твоего друга?
Симон пожал плечами.
— Он ушел вместе с тем самым музыкантом месяц назад. Наверняка отправились в Саверну…
Разочарование Нии не укрылось от молодого человека:
— Жаль. Я надеялась с ним поговорить… — чтобы не расстраивать Симона, девушка решила перевести разговор на другую тему. — Кстати, я заметила, этот город очень любит художников — все ворота разрисованы!
— Это сами жители рисуют, кто как может, — пояснил Симон.
— Да? А я бы не подумала, — Ния удивленно покачала головой, и вдруг в памяти всплыло потемневшее дерево ворот и останки сгоревшего дома за ними. Девушка рассказала о них Симону и спросила: — А ты не знаешь, почему тот дом никто не пытается заново отстроить — так и пустует. Место ведь хорошее…
— Там жили люди, которые продали Эльнара полиции, — глухо ответил молодой художник.
Мрачная догадка показалась Нии правдоподобной.
— Их убили? — шепотом спросила она.
Симон поглядел на нее пристально, словно сомневаясь, стоит ли отвечать, но все-таки наклонился едва ли не к самому ее уху и заговорил:
— Ты знаешь, что песни, которые поют на свадьбе, особенно в исполнении таких, как Эльнар, обладают чудесной силой: все добрые пожелания музыканта сбываются до единого. Но поговаривают, что из-за предательства волшебство подействовало наоборот… Хотя, на самом-то деле, это здешние отомстили, уж я знаю! Дом однажды ночью занялся пламенем, да так и сгорел вместе с хозяевами. Кто-то говорит — волшебство, а я считаю, что это месть. Хотя одно другого вовсе не исключает.
Некоторое время Ния потрясенно молчала.
— Но неужели эти люди не знали, что им будут мстить? — наконец произнесла она.
Симон пожал плечами.
— Я думаю, они хотели и от судьбы серебряной монетой откупиться. Да не вышло.
Иллария собиралась гостить у родственницы около двух недель. Почти все это время, когда не надо было помогать старушке по хозяйству, Ния проводила на склонах гор, изучая тропинки. Часто уходила по дороге к перевалу, но лишь до поворота, и когда городок скрывался из виду — останавливалась. Время шло, с каждым прожитым днем отдаляя Тима с Лаэртом от Нии. Девушка ничего так не хотела, как взять хозяйскую лошадь, пристегнуть к седлу дорожную сумку и помчаться туда, за перевал, куда желтой лентой уходила извилистая дорога. Но вторая неделя подходила к концу, и приходилось думать о возвращении домой, в заповедный лес.
И вот ранним утром соседский парнишка по имени Дион помог Нии с Илларией погрузить вещи на запряженную пегой лошадью тележку и повез их вниз по дороге. Вскоре плотная стена пушистых сосен скрыла за собой городок с его разрисованными воротами. Ния ехала молча, Иллария, понимая настроение девушки, не пыталась с нею заговорить.
Внезапно Дион остановил лошадь.
— Погодите-ка!
Парень спрыгнул с телеги и побежал по тропинке в лес. Что-то в его голосе заставило насторожиться путешественниц, и они прислушивались изо всех сил, пока Ния не прошептала:
— Кажется, где-то внизу движется конный отряд.
Их предположения подтвердились. Дион выскочил из леса и принялся быстро распрягать лошадь.
— Солдаты, — коротко пояснил он. — Здесь неподалеку уступ, с которого видно всю долину. Путь наверх не займет у них много времени…
Вместо того чтобы самому вскочить на лошадь, он подвел ее к своим спутницам.
— Скачите, предупредите наших. У моей матушки гостят два странствующих поэта и художник, пускай уходят. Да и остальным гостям лучше побыстрее унести ноги. Мама знает дорогу, она объяснит.
— А как же ты? — испугалась Иллария.
— Ничего, я знаю лес и всегда смогу спрятаться, а потом незаметно проберусь домой. А вам лучше уходить из города вместе с нашими гостями.
Ния запрыгнула на лошадь, Иллария села позади нее. Взвесив на руке дорожные сумки, парень подал их женщине, и та закинула и свою, и сумку Нии за плечи.
— Ну, вперед!
Дион хлопнул лошадь по крупу, и она послушно потрусила вверх по дорожке.
— Скорее! — донеслось сзади.
— Держись! — предупредила девушка Илларию и изо всех сил стукнула лошадь пятками.
Пегая лошадка влетела на городскую улицу с двумя всадницами на спине. Обе едва держались, чтобы не упасть. Первой не выдержала Иллария. Завидев издалека поворот к дому тетушки, женщина ослабила внимание и начала съезжать вбок. Ния успела осадить лошадь. Держась за одежду спутницы, Иллария спустилась вниз.
— Ты беги к тетушке, а я — к Нонне, — крикнула Ния, когда калитка гостеприимного дома старой Литсии осталась позади.
Появление девушки верхом на взмыленной лошади перед воротами Нонны напугало всех обитателей дома, да и соседи сбежались узнать — что случилось. Ния быстро передала всем, что сказал Дион, успокоила Нонну, что ее сын спрячется в лесу и вернется позже, и когда Ния, оставив лошадь, побежала обратно, чтобы встретиться с Илларией, гости Нонны уже собирали вещи, готовясь в спешном порядке покинуть город.
— Идите с ними, — напутствовала тетушка Литсия, встревоженно глядя то на племянницу, то на изгиб дороги, уходящей в гору. — Пойдете через перевал, да лучше не по наезженному пути, а за поворотом, чуть погодя, свернете влево. Будет там большой камень, так тропинка сразу за ним… если не знать, ее и не заметить. Там, в горах, небольшой поселок, Луг называется. Предупредите тамошних, чтоб дозоры выставили. Обычно солдаты туда не ходят, потому что дороги не ведают, но как знать?..
Наскоро простившись с тетушкой, подхватив сумку с вещами да едой в дорогу, Ния с Илларией поспешила вслед покидающим город гостям.
* * *
Тишина горного леса, в которую музыкой вплетались перекликивания птиц да шелест ветра в ветвях, нарушалась лишь торопливыми шагами и негромким разговором. Кто-то спорил о поэзии, а Ния прислушивалась и удивлялась, как в такой момент можно думать об искусстве, ведь сейчас главное — унести ноги подальше от Вышегорска да найти безопасное место в этих горах. Но спорщики все не умолкали, иногда повышая голос, но после спохватываясь и снова переходя на шепот. По неширокой тропе за Илларией шел молодой художник. Его шаги были медленны, неуверенны, и казалось, что идущий сзади здоровый мужик с длинными усами вот-вот наступит ему на пятки. А то и собьет ненароком.
Ния шла и думала о том, как же это странно — вот только вчера они гостили у родственницы Илларии, а сегодня собирались ехать домой, как вдруг случай, а может быть судьба снова вернули их сюда, да еще направили не куда-нибудь, а к перевалу. Жаль только, что пришлось свернуть с пути: дорога-то уходила дальше, в приграничную Саверну, куда направлялись Лаэрт с Тимом… "Надеюсь, известие о том, что в Вышегорск пришел отряд, распространится быстро" — Ния вздохнула и подняла взгляд вверх, к сплетению ветвей. Там вдруг что-то шевельнулось, идущий первым мужчина остановился как вкопанный, потому что, просвистев перед его носом, в дерево у тропинки вонзилась стрела.
— Вы окружены, советую не дергаться, — прозвучало сверху, и на землю спрыгнул невысокий мужичок с маленькими внимательными глазами, которые строго смотрели на путников. — Кто такие?
Но, спустя минуту, он уже радостно приветствовал и спорящих поэтов, и молодого художника, расспрашивал о здоровье гостеприимной хозяюшки Нонны, которую знали многие не только в Вышегорске. А после, отдав приказ своим прятавшимся в лесу соратникам пуще прежнего стеречь потайную тропку, повел гостей сам.
Поселок Луг на самом деле находился почти у края леса, за которым и начинался настоящий горный луг. Мужчин поселили в большом, вычищенном хлеву, откуда недавно вывели на пастбища скот, а женщинам поставили войлочный шатер, где было тепло даже в лютый холод. Людей в поселке оказалось немного — большинство ушли с пастухами или в лес, и вернуться должны были к вечеру, а поэтому знакомство отложили на потом, предоставив усталым гостям хорошенько выспаться и отдохнуть.
* * *
Ния долго лежала с открытыми глазами, не понимая, что именно ее разбудило, и лишь потом сообразила — где-то снаружи, неподалеку играла музыка. Найдя взглядом таз с водой, девушка поднялась, умылась и выглянула из-под тяжелого полога.
Слышались переборы гусельных струн под мелодичное аккомпанирование сопилки, потом сопилка смолкла, и голос — знакомый и незнакомый одновременно — запел. Это была красивая песня, которую поют жители гор, находясь вдали от родного края, и певец сумел вложить в нее душу, да так, что даже у Нии на глаза попросились слезы. Что уж говорить о людях, собравшихся вечером у большого костра на краю поселка… Девушка вернулась в шатер, быстро переоделась в сшитый из красной занавески наряд, накинула шерстяной платок на плечи и вышла наружу.
