Любовь Коваленко - Приключения книжки
— Спасибо, Потапыч, — поблагодарил его Писатель.
Этот кот был ласковым и умным. Если Писатель, увлечённый работой, на него не обращал внимания, то кот вспрыгивал на стол и садился прямо на бумаги. И Писатель волей-неволей должен был бросать ручку, гладить кота по спине и приговаривать:
— Ты, Потапыч, хороший, ты умница. Видишь, что я уже устал, что мне надо отдохнуть. Да?
Потапыч отвечал ему «мррр» и хитро щурился. Так они некоторое время разговаривали, а потом принимались каждый за своё дело. Писатель продолжал писать, а Потапыч усаживался на подоконник и с интересом наблюдал за воробьями.
Мой маленький читатель, ты, конечно, не удивился, что Писатель разговаривает с котом, с вещами и понимает их? Ведь это детский Писатель! А детский Писатель всегда волшебник, ему хорошо известно, что животные и даже вещи говорят между собой. Это же так просто и понятно! Дети об этом знают, правда? Ведь и тебе приходилось много раз беседовать с котёнком, щенком, куклой или ещё с какой-нибудь игрушкой — и вы друг друга прекрасно понимали, верно? Дети тоже немножко волшебники, только не все из них об этом догадываются.
…Когда последняя страничка была уложена на место, Писатель вышел из комнаты.
И тут все на меня накинулись, стали стыдить и укорять.
— Как ты смела так поступить с Писателем? — негодовала Ручка, и её золотое перо так и скрипело от гнева. — Заставила пожилого человека собирать на полу страницы!
— Нехорошо, ах, как нехорошо! — укоризненно вздохнула Пишущая Машинка. — Писатель такой добрый человек.
— А ты, Рукопись, — недобрая! Недобрая! Недобрая! — затрещала Записная Книжка и ещё больше позеленела от возмущения.
— Недобрый — это значит враждебно настроенный, недружелюбный, неприятный, плохой, — пояснил Словарь.
— Нет, я хорошая, я дружелюбная, — заплакала я.
Мне стало стыдно и горько. И от этих слов, и оттого, что на Меня с укором, как мне казалось, смотрели с фотографии молодая женщина и маленький мальчик. Этот снимок в тонкой рамочке всегда стоял на столе у Писателя. Очень часто Писатель, оставив работу, подпирал щёку рукой и подолгу смотрел на них.
Пишущая Машинка знала их и рассказала, что это жена и сын Писателя. Они погибли во время войны от фашистской бомбы. С тех пор, возвратясь с фронта, Писатель живёт один и пишет детские книжки.
А писать книги — это нелёгкая работа. Целыми днями и долгими осенними и зимними вечерами трудится писатель. Пишет, отмечает что-то карандашом, что-то вычёркивает. Иногда, написав какую-нибудь страницу, перечитывает и, разорвав, бросает в корзинку. Берёт чистый листок бумаги и снова пишет, пишет. Откладывает ручку, встаёт из-за стола, ходит по комнате, думает, затем садится и снова пишет… Надо написать так, чтобы всем было интересно, понятно, полезно, чтобы всякий, прочитав книжку, стал добрее, умнее, отважнее.
Детям нравятся книжки Писателя. Они часто пишут ему письма, присылают свои рисунки. Писатель читает письма, рассматривает рисунки и затем бережно прячет всё в ящик стола. Теперь у Писателя много детей — все мальчики и девочки, для которых он сочиняет книги.. Так рассказывала Пишущая Машинка.
— Да, — всхлипывала я, — я добрая… Только мне очень не хочется быть Рукописью, мне хочется быть Книгой…
— Дитя моё, ты и будешь Книгой, — утешала меня Пишущая Машинка. — Мне ли не знать, что все рукописи Писателя со временем становятся книгами.
— И тебя тоже будут читать все дети, — сказала Ручка.
А Карандаш проворчал:
— Что там говорить — и я, и Ручка, и Пишущая Машинка — все мы работали, не жалея сил, помогали Писателю, чтобы ты была интересной.
Я уже раскаивалась в том, что я была так несправедлива к своим друзьям. А ведь они настоящие мои друзья: добрые, ласковые, внимательные.
В комнату возвратился Писатель. Он надел свой лучший костюм, белоснежную сорочку, повязал красивый галстук. Тщательно причесал седые густые волосы.
— Ну что ж — пойдём! — обратился Писатель ко мне.
Слёзы мои сразу высохли. Я заулыбалась и шёпотом спросила своих друзей:
— Вы слышали? Писатель берёт меня с собой! Он купит мне обложку, красивую, нарядную! И я стану настоящей Книгой, увижу мир, детей!..
— Деточка, — заметила Пишущая Машинка, — ты сначала попадёшь в издательство.
— В издательство? А что это такое — издательство?
Словарь, который уже привык объяснять все слова, сразу же ответил.
— Издательство, — загудел он низким голосом, — это учреждение, которое издаёт, то есть печатает, выпускает в свет произведения печати: книги, журналы…
— Да-да, — подтвердила Пишущая Машинка, — на обложке всех книг всегда написано это слово — издательство. Там делают книги.
— Спасибо, — поблагодарила я их. — Но всё же, мне кажется, мы пойдём в магазин. Прощайте, друзья! Вы все были очень добры ко мне.
Пишущая Машинка вздохнула:
— До свидания, дитя моё!
— Извините, если я иногда обижала вас. — сказала я.
— Чего уж там, — проворчал Карандаш, а Ручка едва слышно скрипнула пером.
— Возвращайся к нам Книгой! — хором пожелали мне на прощанье мои друзья. И я позже узнала, что это — самое лучшее, что можно пожелать рукописи.
— В добрый путь!-сказал Писатель. — Пожалуй, положу я рукопись в портфель!
В портфеле было темно, тесно, душно. Я очень расстроилась. Мне хотелось всё видеть. Ведь я была уверена: Писатель идёт в магазин, чтобы купить обложку. И я должна видеть, какую выбрать! Конечно, должна. Я решила выбраться из портфеля. Пыхтела, нажимала на замки, но они не поддавались.
Тогда я тихонько попросила:
— Портфель, милый, хороший Портфель! Прикажи одному из своих замков отстегнуться. Мне так хочется смотреть на всё вокруг. Пожалуйста, добрый Портфель!
Портфель был уже старым, потёртым, но казался важным, надутым, даже сердитым, особенно когда щёлкал замками. Но все знали, что он добрый и трудолюбивый: всю свою жизнь он, никогда и никому не отказывая, молча носил рукописи, книги, тетради, папки с бумагами.
И сейчас он молчал, будто и не слышал меня. Но вот один замок неслышно отстегнулся, и в портфеле стало светлее.
— Спасибо тебе, добрый портфель!
Я тотчас же выглянула и увидела улицу. На улице было много людей. Одни куда-то торопились, а другие никуда не спешили. Они сидели на скамейках, читали газеты, книги, беседовали. Это были дедушки и бабушки. Около них играли дети, прыгали воробьи, собирая крошки и шурша опавшими листьями.
Писатель медленно шёл по бульвару. Шёл мимо зданий, мимо магазинов… Что же он не заходит в магазин? Что же он не покупает обложку?
Но напрасно я поглядывала на сверкающие зеркальные витрины, за которыми гордо стояли нарядные книги. Писатель шёл мимо и мимо. Куда же он идёт?..
Вот он подошёл к белому зданию. Рядом с широкой дверью сияли большие буквы: ИЗДАТЕЛЬСТВО ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Писатель зашёл в вестибюль и стал подниматься по лестнице.
Я была разочарована: так это не магазин? Всё же издательство… Мои друзья были правы. Помнится, Словарь объяснял мне, что в издательстве издают книги. Может быть, здесь делают и обложки для книг? Ну конечно! Как я сразу об этом не догадалась!
Я повеселела. А Писатель тем временем поднялся на второй этаж и остановился у двери, на которой была аккуратная табличка: РЕДАКТОР, и открыл дверь.
Во второй главе я знакомлюсь с РЕДАКТОРОМ и встречаю кое-кого из родственников моих друзей
НАВСТРЕЧУ Писателю из-за письменного стола поднялась женщина.
— Здравствуйте! — сказал Писатель.
— Добрый день! — приветливо сказала женщина. Подошла к Писателю, подала ему руку.
— Вы закончили рукопись? — сразу же спросила она. — Вы принесли её нам?
— Да, — ответил Писатель и положил портфель на стол. — Я принёс рукопись.
Я досадливо пробормотала:
— Опять Рукопись!
Он открыл Портфель, и я очутилась на столе. Посмотрела вокруг. Небольшая комната, вдоль стен — шкафы, в шкафах книги, папки. И на столе папки…
Кто же такой редактор?
Теперь, конечно, я очень хорошо знаю, кто такой редактор и какую важную работу он выполняет. Ведь не напрасно фамилия редактора обязательно стоит в конце каждой книги. Открой любую книгу — и ты убедишься в этом.
«Может быть, редактором называют человека, который делает обложки для книг?» — думала я, осматриваясь. Возле себя я увидела простой карандаш, жёлтую шариковую ручку и большую книгу. Да это же Словарь! Тоже толстый и тоже в тёмно-зелёном костюме!
Я ему очень обрадовалась. И пока Писатель о чём-то увлечённо рассказывал женщине, я тихонько заговорила со Словарём:
— Здравствуйте! У меня есть знакомый Словарь, очень похожий на вас. Он знает все слова на свете. Скажите, пожалуйста, это не ваш брат?
