Клайв Льюис - Покоритель зари, или Плавание на край света (с иллюстрациями)

– Как они смеют так говорить о вас? – возмутилась Люси.

– Еще вчера они вас боялись. Неужели они не понимают, что вы можете их услышать?

– Такие уж они, охломоны, – ответил волшебник. – То ве­дут себя так, словно я все время подглядываю и подслуши­ваю, и ужасно меня боятся. А то вдруг вообразят, что меня можно провести, как маленького ребенка.

– Станут они такими, как прежде? – спросила Люси. – Жестоко оставлять их, как есть, или не очень? Интересно, что они сами думают? С виду они вполне счастливы. А как скачут! Какие они были раньше?

– Простые гномы, – ответил волшебник. – Только не та­кие милые, как в Нарнии.

– Тоща, пожалуй, лучше не возвращать им прежний вид. Они такие смешные… даже хорошенькие. Как вы думаете, стоит им это сказать?

– Стоит, конечно, если они поймут.

– А вы пойдете со мной?

– Нет, нет, лучше иди без меня.

– Большое вам спасибо за обед, – сказала Люси и быстро вышла из комнаты. Она бегом спустилась по той же самой лестнице, по которой с таким страхом поднималась утром, и налетела внизу на Эдмунда. Остальные тоже были здесь. Люси стало неловко, когда она увидела их встревоженные лица – сама она забыла про своих друзей.

– Все в порядке! – крикнула она. – Волшебник – просто прелесть! И еще я видела его, Аслана!

И она, словно ветер, помчалась в сад. Земля там букваль­но сотрясалась от прыжков, а воздух звенел от радостных криков. Когда однотопы увидели Люси, шум и грохот уси­лились.

– Идет! Идет! – закричали они. – Да здравствует наша де­вица! Ура! Ура! Обошла старичка, молодец!

– Нам очень жаль, – сказал Главный однотоп, – что ты не видишь нас в прежнем обличье. Ты бы глазам своим не по­верила. Стали мы, надо сказать, просто уродами.

– То-то и оно! – радостно откликнулись однотопы, скакав­шие вокруг него.

– Ну, нет, – громко сказала Люси, стараясь перекричать их. – По-моему, вы очень красивые.

– Слушайте, слушайте! – закричали однотопы. – То-то и оно! Красивые! Лучше нас и не найдешь! Молодец девица!

Они ничуть не удивились, вообще не заметили, что говорят совсем другое.

– Она хочет сказать, – пояснил Главный, – что мы были прекрасны до того, как стали уродами.

– Именно, именно! – завопил хор, – так она и сказала! Сами слышали!

– Ничего подобного! – воскликнула Люси. – Я сказала, что вы сейчас красивые.

– Именно, именно! – откликнулся Главный. – Так и ска­зала: «Тогда».

– Слушайте, слушайте! – зашумели однотопы. – И его, и ее! Оба молодцы!

– Да ведь мы говорим прямо противоположные вещи! – рассердилась Люси.

– Вот оно, противоположные! – подтвердили однотопы. – Совершенно противоположные! Куда уж противоположней!

– От вас с ума можно сойти, – сказала Люси. Но однотопы остались довольны беседой, и Люси решила, что печалиться не стоит.

А вечером произошел случай, который еще больше при­мирил однотопов с их нынешним положением. Каспиан и его друзья отправились на берег, чтобы сообщить новости тем, кто остался на борту. Однотопы пошли с ними, под­прыгивая, как мячи. По пути они так шумели, что Юстэс крикнул:

– Лучше бы волшебник сделал их неслышными! – И тут же пожалел о своих словах, ибо пришлось объяснять, что неслышные – это те, кого не слышно, но они ничего не по­няли. Особенно огорчился он, когда они заорали: «Куда ему до нашего Главного! Вот бы у кого поучился! Уж кто ора­тор, тот оратор!» Когда они подошли к берегу, Рипичипа осенила блестящая мысль. Он спустил на воду свою лодоч­ку, забрался в нее и стал плавать у берега, пока однотопов не проняло. Тогда он сказал им:

– Достопочтенные и многоумные однотопы! Смею обра­тить ваше внимание на то, что вы совершенно не нуждае­тесь в лодках. У каждого из вас имеется превосходная нога, которую нетрудно приспособить для плавания. Спуститесь осторожно в воду – и вы сами в этом убедитесь.

Главный однотоп тут же сообщил прочим, что вода очень мокрая, но двое из них, помоложе, уже вняли совету Мыша. Их примеру последовали еще несколько, а за ними и все остальные. Опыт удался на славу. Огромная ступня вполне заменяла лодку, а когда Рипичип показал, как гре­сти, все с криком заскользили по заливу, словно флотилия маленьких лодок, на каждой из которых возвышался до­вольный однотоп. Тут же устроили гонки. Матросы, перегнувшись с борта, смеялись до колик, и спустили с корабля призы – несколько бутылок вина.

Однотопы остались довольны своим новым именем, но по­чему-то все время его перевирали. «Мы допотопы! – радо­стно кричали они. – Туподоны! Недотепы! Именно, именно! Как вылитые!» Потом они стали путать это прозвание со старым, и в конце концов окрестили себя охлотопами. Так, наверное, они и зовутся по сю пору.

Вечером все нарнийцы ужинали у волшебника, и Люси заметила, как изменилось все наверху, когда она ничего не боится. Таинственные знаки на дверях были по-прежнему таинственными, но казались добрыми и смешными, а боро­датое зеркало стало скорее забавным, чем страшным. На ужин каждый получил свое любимое кушанье, а когда все насытились, волшебник положил на стол два чистых листа пергамента и попросил Дриниана рассказать об их плаваньи. По мере того, как Дриниан говорил, рассказ его ло­жился рисунком на пергамент, пока, наконец, каждый лист не превратился в превосходную карту, на которой были и Гальма, и Теревинфия, и Семь Островов, и Одинокие Ост­рова, и Драконий остров, и Горелый, и Остров Мертвой Во­ды и даже Остров Охлотопов. Эти, первые карты Восточных морей, оказались и лучшими, сколько их потом ни состав­ляли, ибо города и горы с первого взгляда выглядели как на обычных картах, но если посмотришь через увеличительное стекло, оказывалось, что это картинки, на которых отчетли­во видны и крохотный замок, и невольничий рынок, и ули­цы Узкой Гавани, словом – все, такое маленькое, будто смотришь в перевернутый бинокль. Одно было плохо – бере­говая линия многих островов прерывалась, поскольку карта показывала только то, что Дриниан видел своими глазами. Волшебник оставил карту у себя, другую подарил Каспиану, и она до сих пор висит в его дворце. О морях и островах к востоку от охлотопов волшебник не знал ничего, только сказал, что семь лет тому назад к ним на остров заходил нарнийский корабль, на котором плыли лорд Ревелиан, лорд Аргоз, лорд Мавроморн и лорд Руп. И моряки наши поняли, что золотой человек на дне Мертвого озера был лорд Рестимор.

На следующий день волшебник починил – то есть, закол­довал корму, поврежденную Морским Змеем, и подарил мо­реплавателям много полезных вещей. Распрощались как друзья, и когда в два часа дня корабль отплыл от острова, охлотопы долго плыли за ним следом, шлепая ступней по воде, и громко крича, пока их было слышно.

Глава 12.

ТЕМНЫЙ ОСТРОВ

Потом двенадцать дней они шли на юго-восток, подгоня­емые слабым попутным ветром. Было тихо и тепло, но ни птиц, ни рыб никто не видел. Только однажды вдоль право­го борта долго плыли киты, пуская высокие фонтаны. Люси и Рипичип подолгу играли в шахматы. На тринадцатый день Эдмунд увидел из смотровой корзины слева по борту какую-то темную гору, поднимающуюся из воды.

Они изменили курс и двинулись к острову на веслах, ибо попутного ветра не было. Вечером они все еще гребли, греб­ли и ночью. На следующий день погода была прекрасная, но ветер совсем утих. Темная масса казалась ближе и боль­ше, но разглядеть ее было трудно, и одни думали, что до ос­трова еще далеко, а другие думали, что приближаются к полосе тумана.

Однако часам к девяти странная глыба вдруг оказалась так близко, что они увидели: это не земля, и даже не ту­ман, а тьма. Описать ее довольно трудно, но попробуйте представить, что вы стоите у железнодорожного туннеля, такого длинного и извилистого, что конца не видно. В са­мом начале еще различишь шпалы, рельсы, гравий, потом мрак сгущается и, наконец, все исчезает в однородной тьме. Так было и теперь. В нескольких футах от корабельного но­са вода еще отливала зеленовато-синим, потом становилась блеклой и серой, как в глубоких сумерках, а еще дальше была полнейшая темень, как в безлунную и беззвездную ночь.

Каспиан громко приказал остановиться, и все, кроме гребцов, бросились к носу, смотреть. Но никто ничего не увидел. Позади было море и солнце, впереди – тьма.

– Попробуем пройти? – крикнул Каспиан.

– Не советую, – отвечал Дриниан.

– Капитан прав, – поддержали матросы.

– Я тоже так считаю, – сказал Эдмунд.

Люси и Юстэс молчали, но сами радовались такому ре­шению, и тут звонкий голос Рипичипа нарушил тишину:

– Почему же нам не двинуться вперед? Может мне кто-нибудь объяснить?

Никто не мог, и рыцарь продолжал:

– Если бы я обращался к рабам или деревенским домосе­дам, я знал бы, что они просто трусят. Но, позволю себе на­деяться, в Нарнии никогда не услышат, что лица королевской крови в полном расцвете сил поджали хвост лишь по­тому, что испугались темноты.