Янь Вэнь-цзин - Тан Сяо-си в бухте кораблей, отплывающих завтра
— Хм, никогда таких рассуждений слышать не приходилось.
Злодеи были страшно голодны и первым делом жадно набросились на хранившиеся в башне припасы. Когда они ели, то очень напоминали прожорливого кота, который всегда зло урчит над куском мяса.
Жестяной пират, давясь конфетами, ликовал:
— Люблю сладкое! А потом сальцем закушу. Я не хочу худеть.
Ему вторил Фарфоровый толстяк:
— Я не хочу больше толстеть и скушаю только одну головку сахара. Сало есть не буду, лишь консервы попробую.
Серая крыса пищала:
— Как сладко и вкусно! Как приятно пахнет!
Долго они так объедались и всё, что можно было съесть, начисто подобрали. Когда больше ничего не осталось, а животы у них стали большими и круглыми, как барабаны, они, наконец, перестали жевать. Жестяной пират закурил длинную сигару.
— Ну, кажется, сыт. Приступим теперь к дележу пленных. Предупреждаю: Кукла моя. Беру себе и Медвежонка, а ещё, ещё...
— А ещё есть я! Меня не забывай, — заторопился Фарфоровый толстяк. — А кто мне останется?
Жестяной пират милостиво бросил:
— Ты получишь Плюшевую утку.
Но Фарфоровый толстяк остался недоволен:
— Не хочу. Утка глупа и ничего не умеет. Он неё даже слова толкового не услышишь. Дай мне Старичка с флейтой. Вот он умный. Что ни прикажешь, всё выполнит.
— Правда? - обрадовался Жестяной пират. — Ну, тогда я беру его себе, а тебе отдаю Картонного петуха.
— Петух умеет петь и доставит много удовольствия хозяину, — поддакнула Крыса.
Фарфоровый толстяк, снова обиженно надув губы, огрызнулся на Крысу:
— Ты разве забыла, что я болен? Мне вредно слушать песни. От них у меня бессонница начинается. Пора бы уже запомнить! Ну, конечно, когда поёт наш друг — Жестяной пират, — для моего здоровья это очень полезно. А вот других певцов терпеть не могу. Раз тебе нравится Картонный петух, ну и забирай его, пожалуйста, себе. А мне отдайте Резиновую собачку.
Долго они так препирались и под конец решили: Кукла, Старичок с флейтой и Медвежонок достаются Жестяному пирату, Фарфоровый толстяк получает Резиновую собачку и Плюшевую утку, а Серая крыса будет владеть Сяо-си и Картонным петухом. Остался один Деревянный мальчик, и никто его не хотел брать. Жестяной пират презрительно фыркнул:
— От него и пользы-то ни капельки нет. Какой-то он противный. Только и знает, что слёзы лить.
Фарфоровый толстяк предложил:
— Убьём его — и дело с концом. Что с ним ещё возиться!
Серая крыса запрыгала:
— Правильно! Смерть ему! Смерть!
— Только не спешить! Сначала споём свою песню, а потом и убьём его. Начали! — скомандовал Жестяной пират и первым заорал во всё горло:
Пой песню, гей-гей,Глотки не жалей!Схватили Сяо-си мыИ всех его друзей.
Поджарим петуха,Съедим все потроха,Повесим мы мальчишкуИ всех друзей. Ха! Ха!
Жестяной пират пел с большим увлечением, даже закрыл глаза и приплясывал на месте. Фарфоровый толстяк и Серая крыса с жаром подтягивали ему.
Деревянный мальчик горько заплакал. У Куклы тоже начали капать слёзы. Но трое разбойников оставались равнодушными к их горю.
Мы точим острый нож, — От смерти не уйдешь.Бей, не робей,Врагов всех уничтожь! —
пели они всё громче, а Жестяной пират по-настоящему пустился в пляс. Серая крыса старательно хлопала в такт ладошками. Фарфоровый же толстяк совсем разошёлся, схватил коробку из-под печенья и забил в неё, как в барабан: «бум-бум-бум».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ, В КОТОРОЙ МЫ СНОВА ВСТРЕЧАЕМСЯ С ЧЕЛОВЕЧКОМ-ВРЕМЯ
Жестяной пират в испуге подпрыгнул:
— Несчастье! К колоколу вернулся звон! Я слышал его удары.
Серая крыса тотчас всполошилась:
— Что? Колокола?
Фарфоровый толстяк успокоил их:
— Ну чего переполошились? Это же я бью в коробку из-под печенья.
Жестяной пират рассвирепел:
— Голову оторву, пузатый остолоп! Прекрати барабанить! Сейчас же брось коробку! Нашёл забаву!
Фарфоровый толстяк отшвырнул коробку, схватил бутылку с вином и, задрав голову, начал пить прямо из горлышка. Вскоре пустая бутылка полетела за окно. Фарфоровый толстяк громко закричал:
— Пейте вино! Не надо бояться! Колокол не может звенеть — ведь Человечек-время никогда сюда не вернётся. Мы победили! Эй, Резиновая собачка! Подай мне скорей ещё бутылку!
Серая крыса тоже приказала Картонному петуху:
— Тащи и мне вина! Конечно, чего бояться! Мы победили и сколько вина захотим, столько и выпьем.
Жестяной пират подхватил:
— Правильно! Хочешь гулять — гуляй, не жалей времени. Вот красота! Но... но всё-таки мне немного страшно. Кукла, неси живей бутылку!
Фарфоровый толстяк убеждал:
— Пей больше, и всё тебе .будет нипочем. В этой бухте мы хозяева! Пей, спи сколько хочешь. Хм! По не забудьте, что мы ещё должны убить Деревянного мальчика!
Деревянный мальчик горько рыдал и сердце у него билось очень громко. Кукла заливалась слезами, а Плюшевая утка шмыгала носом и всхлипывала. Очень тяжело было на душе у Сяо-си. Бедный, бедный Деревянный мальчик! Его сейчас убьют. Чем же ему помочь? Чем?
Серая крыса крикнула:
— Давайте выпьем ещё по бутылке и разделаемся с ним!
Жестяной пират одобрительно кивнул:
— Верно, пора кончать с ним. Когда-нибудь мы и до Человечка-время доберёмся.
И вот в эту минуту Сяо-си внезапно вспомнил и про шептал:
— Человечек-время, не сердись, прошу тебя, сейчас же возвратись. Приди сюда скорей! Ты же обещал, ты так нам нужен!..
О, чудо! Сяо-си шептал очень тихо — так, что даже сам еле слышал, но не успел он закончить, как Человечек-время уже появился здесь. И как это он только сумел расслышать? Человечек-время был одет в свой прежний наряд и так же быстро ехал на велосипеде. Кроме Сяо-си, никто не обратил на него внимания, — ведь он передвигался совсем бесшумно. Он улыбнулся Сяо-си, приветливо помахал ему рукой и, быстро промчавшись на своём велосипеде по толстой верёвке вверх, исчез под колоколом.
Человечек-время умел держать слово. Раз он обещал вернуться, когда его попросит Сяо-си, — значит, явится непременно. И действительно, не успел Сяо-си и рта раскрыть, как он уже тут как тут.
Человечек-время спрятался под колоколом, и тот как будто слегка закачался. Сяо-си едва удержался, чтобы не крикнуть:
— Да зазвони же, колокол! Ведь ты умел раньше так чудесно отбивать время.
Человечек-время словно услышал желание Сяо-си, высунулся наполовину из-под колокола и показал ему рукой, чтобы он дёрнул за верёвку. Сяо-си незаметно подобрался к верёвке и слегка наступил на неё. «Бом!» — тихо прогудел колокол. Жестяной пират моментально вскочил и изо всей силы ударил Фарфорового толстяка:
— Опять барабанишь по коробке?! Не я ли тебе запретил?
Фарфоровый толстяк испуганно заткнул уши пальцами:
— Клянусь, что не трогал коробки. Похоже, что это настоящий колокол...
Жестяной пират не позволил ему договорить и свирепо закричал:
— Нет, нет! Это не может быть колокол! Ты трус! Тебе с перепугу мерещится звон. Ты забыл, что колокол давно уже нем, а все будильники, часы и часики испорчены. Ты, видно, от страха последние остатки ума потерял!
Фарфоровый толстяк втянул голову в плечи, но продолжал твердить:
— Не мог я ошибиться! Уверен, это всё-таки был колокол.
Жестяной пират замахал руками:
— Нет, нет! Быть не может! Ты мелешь вздор!
Серая крыса, дрожа от страха, питала:
— Ты прав, прав. Но почему-то мне вдруг почудилось, что зазвенел будильник, и я вспомнила, как приходилось нам нехотя браться за дело.
Фарфоровый толстяк опять схватил бутылку и отпил здоровенный глоток:
— А, чепуха! Пейте вино! Больше пейте и обо всём позабудьте!
Однако Жестяной пират оставался хмурым. Зябко поёживаясь, он вытащил длинную сигару.
— Мне хочется курить. Когда я курю, ничего не боюсь. Правда, что ты не барабанил по коробке? Не надо обманывать! Это в самом деле звонил колокол? Пожалуй, скорей надо закурить, а то что-то очень страшно.
Сяо-си обеими руками ухватился за верёвку и торжествующе закричал:
— Слушайте! Слушайте! Это настоящий колокольный звон! Такой чудесный, такой необыкновенно чудесный и чистый!
И он изо всех сил рванул верёвку. Колокол качнулся и издал могучий густой звук: «Бом! Бом! Бом!» Негодяи пришли в неописуемый ужас. Жестяной пират в страхе завопил:
— Колокол опять стал звонить! Спасайся, кто может! — И первым выскочил в окно.
Фарфоровый толстяк и Серая крыса словно окаменели. Они растерянно продолжали, сидеть со своими бутылками вина, потом вдруг очнулись и пулей вылетели из башни. А Сяо-си, радостный и счастливый, не переставая раскачивал колокол.
