Мирзакарим Норбеков - Шухлик, или Путешествие к пупку Земли
Застоявшийся в подземелье Шухлик так завертел хвостом и замахал ушами, что Луция снесло в соседнюю пещеру.
Однако прочная связь никак не устанавливалась. Чу не подавало вестей. Вообще-то оно вело себя, как хотело, – изнеженное, обидчивое – то спит среди дня, то ночью не даёт покоя. А может замолчать на месяц. Никакого распорядка!
– Не всё сразу, сынок! – ободрил вернувшийся шар. – Твоё Чу довольно вялое, будто сонный сторож на бахче. Но нельзя строго спрашивать с чувства, которое коснеет без движения!
Что правда, то правда – у самого Шухлика в этой проклятой темнице ноги так затекли, буквально окостенели. И не попрыгаешь – до того остры камни на полу!
– Вот вам упражнение, одно на двоих! – придумал Луций. – Разобрать эти камешки на две кучи – чёрные к чёрным, белые к белым!
Шухлик нехотя, на ощупь начал их раскидывать. Он полагал, что это глупое задание. Даже не знал, сколько кучек получается. Две или двадцать две? А уж какие они – чёрные, белые, серые? – не сказал бы под расстрелом. Двигал камни из уважения к предку – бессмысленно, ни о чём не думая…
Но Луций неожиданно восхитился.
– Какой молодец! Именно так и надо, – с пустой головой. Мысли только мешают! Без них Чу чудесно справляется. Ты сам скоро увидишь…
Шухлик очень сомневался, что сможет хоть что-нибудь здесь разглядеть. По крайней мере, до тех пор, пока за его бедной шкурой не придут затылочники с факелами. Но всё же кое-чего он добился – истерзанные ноги размялись, а копыта блаженствовали, упираясь в гладкое дно пещеры.
– Не позволяй Чу лениться! – наставлял Луций. – Занятия, разминки, тренировки! Когда я был ослом, немало труда положил, чтобы по-человечески пить вино из кубка. Часами упражнялся! Подбирал нижнюю губу, складывая наподобие языка, и одним махом опрокидывал кубок – да всё мимо рта. Однако справился к восторгу моего хозяина. А он обучил меня и танцам на задних ногах, и греко-римской борьбе, что принесло ему честь и славу.
Шар Луций настолько окунулся в минувшее, что, кажется, надолго уплыл из пещеры.
– К чему это я? – вздохнул он, выныривая, наконец, из лабиринта воспоминаний. – Ах, да! Счастливые были времена в ослиной шкуре. Ты, сынок, береги её!
Шухлик, конечно, не возражал. По правде говоря, ему хотелось бы сберечь свою шкуру. Но каким способом? Вряд ли тут поможет раскладывание камней на кучки. В это верилось с большим трудом…
– Вот именно – большим трудом! – подхватил предок. – Если бы твоя душа трудилась не меньше ног, челюстей и языка, какие бы дивные чувства в ней выросли! Запомни крепко, отпрыск, что упражняется, то и развивается! В основном, понятно, брюхо. Но трудом можно достичь зоркости орла, чуткости лани, быстроты гепарда и лёгкости мотылька.
Вероятно, во мраке шар Луций каким-то образом жестикулировал, насколько это доступно шару, и показывал упражнения для зоркости, чуткости, быстроты и лёгкости. Во всяком случае, Шухлик испытывал все эти состояния – одно за другим, будто волны.
От чрезмерных усилий Луций устал. Слышалось его прерывистое дыхание. Наверное, и ему было тяжело в затылочных пещерах, вдали от привычного безмерья и безвременья.
– Приучи Чу трудиться, – медленно втолковывал он, – укрепи постоянным вниманием, и тогда оно будет бодрствовать и охранять, как овчарка. Станет проницательным и способным к озарению, то есть к внезапному, но верному решению. Ему нужно только твоё доверие и понимание, а также хорошая тренировка!
Шар Луций был так убедителен, что Шухлик, не откладывая, начал развивать чувство Чу, как штангист мускулатуру. Чем ещё заниматься в темнице?
В каждой приличной тюрьме имеются тренажёры, но рыжему ослику хватало камней под ногами и четырёх ключей, полученных от Луция.
«Крепнет то, что упражняется!» – повторял он ежеминутно.
Шухлик воспитывал и дрессировал Чу, как служебную собаку. Тренировал, как легкоатлета или циркового акробата!
– Трень-брень! – командовал он, вертя хвостом и хлопая ушами.
И Чу, так сказать, поднималось на задние лапки, делало стойку на голове и отжимания, сальто-мортале и шпагат.
Впрочем, и Шухлик, как говорится, не гонял лодыря. Он создавал ощущение Ок-Тавы, и когда являлась крылатая ослица, Чу особенно старалось – работало на славу.
И недели не прошло, а рыжий ослик уже смог разглядеть на дне пещеры две горки камней – белую и чёрную. В это невозможно поверить, если забыть о способностях Чу.
Более того, через несколько дней он увидел бриллиантовый шар, как когда-то в кармане пространства и за пазухой времени.
Шухлик превращался в один сплошной глаз! Всё существо его стало – чувствилищем! И, в конце концов, он смог узреть воочию Луция – уже не в виде шара, но человеком и ослом. Действительно, между предком и Шухликом было много схожего. Та же рыжая шкура и такое же выражение голубых глаз! Отдавая всё время воспитанию Чу, Шухлик куда меньше страдал в заточении.
Но подходила к концу третья неделя. Вот-вот явятся затылочники за ослиной шкурой. И от одного беглого воспоминания об этом становилось не по себе. Прямо скажем, – тошно становилось. Хорошо, что Луций успокаивал.
– Твоя устремлённость вместе с Чу обязательно выручат!
Так оно и вышло.
Обследовав стены пещеры и запоры решётки, Чу показало, куда именно бить копытом. Шухлику оставалось только прицелиться. Причём Чу выступало как наводчик у артиллериста. Когда оно крикнуло – «Пли!», Шухлик от души лягнул кромешную тьму.
Раздался хруст, скрежет, и решётка, съехав с петель, гулко ухнула о каменный пещерный пол.
– Оставь прощальное послание затылочникам, – посоветовал Луций.
И перед тем как покинуть темницу, Шухлик сложил из чёрных камней – «Придурки! Хватит каяться!» А продолжение из белых – «Живите и радуйтесь каждому мигу!»
Возможно, затылочники прислушаются к этому простому совету, приняв его за новое откровение пещеры Вечного Блуждания.
– Ну, сынок, теперь я спокоен, хоть и не знаю, как научить любви и счастью, – сказал шар Луций, приобняв Шухлика. – Да ты сам обучишься! Наслаждайся каждым движением и каждым вдохом. В этой жизни счастье повсюду – в любом мгновении.
И радость, и горе, и боль, и наслаждение, и сама смерть – счастье. Потому что откроются новые просторы, измерения и объёмы! Запомни, и гусеница, умерев, становится бабочкой. До встречи!
И устало покатился бриллиантовым колобком напрямик, сквозь пещерные стены. Видно, очень уморился, уча потомка уму-разуму. У него был свой путь – в безмерье и безвременье. Там – отдых на островах Блаженных.
А Шухлик устремился вскачь, куда подсказывало Чу. Долго он кружил по лабиринту. Возможно, месяц! Или три? Но ни разу не завернул в тупик.
И, наконец, обнаружил небольшую расщелину в скале, из которой доносились запахи утреннего сада, мимозы и родниковой воды, а также весёлые голоса утконосов.
«Разве это не счастье – испытать такое наказание и выбраться из пропасти к дневному свету? – думал Шухлик, пока привыкали глаза. – Каждый миг жизни в этом мире – счастливый. Даже тогда, когда кажется ужасным».
И он был прав! Главное, ощущать, чувствовать, что жизнь сама по себе – счастье! Если это удаётся, то непременно всё чудесно сложится и сказочно уладится.
Железная ось
Выбравшись из пещерного лабиринта, Шухлик увидел дивный островок в окружении снега и льдов. Он напоминал сад Шифо. Цветущие деревья, родник и небольшой мутноватый пруд, который на родине Шухлика называется Хаос.
Очень странно, как это всё не замерзало посреди вечной зимы, а цвело и плодоносило!
У родника сидел красный осёл с пиратской повязкой на глазу, наблюдая, как Жон и Дил резвятся в кустах мимозы, пышно разросшейся вокруг какого-то чёрного столба.
– Ах, мой господин! Наконец-то! – обрадовался Малай. – Две полных луны не дождались в небе, но передавали тебе поклоны.
И он раскланялся, медлительно и церемонно, как это могла бы сделать не слишком полная, но очень красная луна, только-только взошедшая.
Шухлик, конечно, понимал, почему джинн сбежал из пещер, однако спросил, присаживаясь рядом.
– Ты хоть знаешь, что меня едва не сгубили затылочники?! Как же ты бросил на произвол судьбы своего господина?
Малай и глазом не моргнул, а отвечал невозмутимо, безмятежно улыбаясь.
– Я видел, мой владыка, что судьба твоя благосклонна. И знал, что ты найдёшь единственный спасительный путь из лабиринта, который приведёт к твоему покорному слуге. Эй, осторожней! – крикнул он утконосикам. – Не залезайте на столб! Не суйтесь в дырку!
– А что это за железная чушка? – насторожился Шухлик. – Уж не пупок ли Земли, который надо завязать?
– О, мой господин! – расхохотался Малай. – К земле имеет прямое отношение, но, увы! – не пупок! Это железная ось. Если её завязать узлом, Земля перестанет вращаться, остановится, и наступит конец света!
Шухлику очень захотелось разглядеть ось Земли. Он продрался сквозь заросли мимозы и увидел толстый железный столб с дыркой внутри, откуда доносилось поскрипывание, посвистывание и поднимался, как из духовки, жар, не подпускавший льды. Этот стержень пронизывал Землю насквозь и выходил с другой её стороны.
