Кай Умански - Ведьма Пачкуля и непутевый театр
Хьюго стоял на сцене, один, и сквозь щелочку в занавесе смотрел, как заполняются места в зале. Похоже, аншлаг. Госпожа была бы довольна — если б только она была здесь. Хомяк в волнении взглянул на крошечные карманные часы.
Три минуты восьмого. Пора поднимать занавес.
Тихо вздохнув, он убрал часы. Вот беда, похоже, она все-таки не успеет.
Глава восемнадцатая
«Ужас в лесу»
Представьте. Зал битком. Зрители шебуршатся и перешептываются в радостном предвкушении. Прожектор направлен на закрытый занавес.
Уютно устроившись в теплой темноте, целый ряд волшебников копошится в огромных пакетах с попкорном. Нечто в футболке «Лунобзик» рассеянно жует программку. Какой-то скелет икает, и все сдавленно хихикают, кроме тех, кто имел несчастье повздорить с чересчур ретивой капельдинершей. Они потирают ушибленные головы и тихо постанывают.
Явились все. Пьер де Конфитюр, знаменитый шеф-повар (и, как вы, конечно, помните, брат-близнец нашего старого друга Дикаря Вилли Енота), приковылял, несмотря на тяжелые травмы. Братья Йети взяли выходной (что с ними случается крайне редко) и сидят жуют пиццу рядом со стайкой баньши.
Также присутствуют гном по имени Монг; парочка мумий, они по такому случаю замотались в свежевыстиранные бинты; маленький тучный джинн Али Пали, сейчас он как раз пытается продать ковер своему соседу, крупному троллю; некто миссис Молотофф (хозяйка виллы на морском берегу), у нее на голове фрукты; мистер Молотофф, его зовут Сирил, и он принес с собой пылесос; Рой Брызг, он все горюет о своем Ромео, но не настолько, чтобы пойти его поискать; Зак Олдуй (владелец местного магазинчика колдовских принадлежностей с хитрыми глазками); и злючка древесный демон, который ну ни с кем не хочет делиться леденцами.
Королевская семья тоже здесь. Маленький нервный король Фундюк зажат между женой с кислой физиономией и надутой дочерью с лицом темнее тучи. Сладкоежка терпеть не может хомяков, ведьм и пантомимы, именно в таком порядке.
Мумия наклоняется вперед, хлопает короля Фундюка по плечу и требует, чтобы он снял корону. Что король поспешно и делает.
Рядом с королевскими особами сидит Скотт Мертвецки, звезда сцены и экрана. Он во весь рот зевает и нарочито смотрит на часы, хотя в зале темно. Он хочет, чтобы все поняли, как ему неприятно здесь находиться. Лулу он не привел.
Вдруг в глубине зала со скрипом открываются двери, врывается холодный ветер, двери сами закрываются.
Теперь в самом-самом конце зала стоячие места заняли пять невидимых гоблинов. Но пока об этом никто не знает.
В оркестровой яме Шелупоня палочками отбивает барабанную дробь. Артур берет несколько зловещих аккордов, призывающих зрителей вообразить темные дела и злодейства. О’Брайен подносит к губам блок-флейту и играет что-то совсем не из той оперы, потому что он перепутал ноты.
Пора начинать.
Занавес нерешительно раздвинулся, представив на всеобщее обозрение заляпанные краской тылы Амедео Вампирьяни — он поправлял вазу с пластмассовыми маками на столе Шерлока Холмса.
Публика хором ахнула от такой красноты. Те, кто захватил с собой солнечные очки, заторопились их надеть.
— Фампирьяни! — зашипел Хьюго. — Пшел со сцены!
Амедео обернулся, испуганно взвизгнул и удрал за кулисы. Зрители хихикали и радостно пихали друг дружку локтями. Неплохое, мол, начало.
Вышел Шерлок Холмс. На плече у него сидел Ватсон. Вид у обоих был насмерть перепуганный (еще бы, начинать спектакль — огромная ответственность). Грымза подняла дрожащую лупу, посмотрела в нее на зрителей и забормотала.
Бу-бу бу-бу бу-бу друзья!Бу-бу бу-бу бу-бу стезя.
— Мумия, чего говорит этот смешной дядька? — завизжала маленькая баньши с заднего ряда.
Грымза откашлялась и попробовала снова.
Бу-бу бу-бу бу-бу друзья.
— Говори громче! — нетерпеливо заорала мумия. — Тебя не слышно.
Грымза злобно уставилась на нее.
— Я сказала, глухомань, что я Шерлок Холмс, привет, друзья, загадки — вот моя стезя. И будь паинькой, закрой рот. Мы тут спектакль дать пытаемся.
Зрители зааплодировали. Вот это другое дело. Ничто так не настраивает публику на нужный лад, как дурацкие выкрики из зала.
Приструнив народ, великий сыщик рассказал о пропавших детишках и о своей роли в этом деле. И с таким это у него вышло чувством, что некоторые зрители достали платки и зарыдали.
— Это фсе рифмы, — пробормотал Хьюго трем принцессам, которые, жутко волнуясь, ждали своей очереди за кулисами. — Фсегда слезу фышибают.
Во время Грымзиного монолога Ватсон ободряюще кивал и восхищенно ахал, для чего, конечно, все Ватсоны в этом мире и рождены.
В конце зала пятеро невидимых гоблинов пытались понять, что, в общих чертах, происходит.
— Чё там? — прошипел Пузан и пихнул Свинтуса под невидимые ребра. — Чиво он говорит?
— Не знаю. Чё-то насчет пропавших детей.
— Чё за дети? Почему они пропали?
— Да я-то откуда знаю!
— Тссссс!
Сидевший в последнем ряду зомби обернулся, чтобы отчитать расшумевшихся соседей. Увидев лишь воздух и тени, он недоуменно вскинул брови и повернулся обратно к сцене.
Грымза закончила монолог и подошла к краю сцены. Хьюго потянул за веревку, и занавес за ее спиной закрылся. «Непутевые ребята» сыграли пару вступительных тактов, и из-за кулис спустился большой лист картона, на котором был написан текст. Хорошо, что великий сыщик вовремя отскочил, иначе остался бы без головы. К ее чести, Грымза быстро вернулась в образ и запела песню.
Хьюго этой песней был особенно доволен. Мы с вами ее еще не слышали, так что давайте послушаем. Петь ее надо на мотив «О, как я люблю бывать на море»[4], что сейчас Грымза и делает, с большой душой.
— О, как я люблю свою работу, — выводила она и задорно дирижировала публикой при помощи лупы, а Ватсон указывал на текст.
Я — величайший детекти-и-ив.Все загадки разрешу,Негодяев накажу.Ищем мотив!
— Только послушать! — ликовал Хьюго. — Сдорофо они, та?
Но три принцессы слишком нервничали, чтобы говорить.
Я щелкаю тайны, как орешки,Злодеев поймал я миллион.Улики я ищу целый день, день, день.Мне не лень, нет, не лень!
Закончилась песня бурными овациями. Сияя от гордости, Грымза с Очкариком покинули сцену.
Следующей была сцена на поляне. Занавес раздвинулся, и зрителям явился фантастический пейзаж Амедео Вампирьяни. В зале снова изумленно заахали, дивясь красоте.
Три принцессы встали в круг и взялись за руки. Оркестр заиграл что-то условно веселое, и Мымра, Чесотка и Тетеря, закатив глаза, принялись топать по сцене перед завороженной публикой.
Танец завершился под гром восторженных аплодисментов. Употевшие принцессы застенчиво улыбались и неуверенно косились в сторону кулис, не понимая, что делать дальше.
— Дафайте еще! — беззвучно крикнул Хьюго. — На бис!
Они исполнили свой танец еще раз. И им опять хлопали.
Они бы и в третий раз станцевали, но от сцены уже отлетали щепки, и Хьюго скомандовал закругляться. Со вздохом облегчения Тетеря рухнула на кучу бумажных листьев и немедленно заснула, как того требовала роль.
Как только запыхавшиеся Белоснежка с Рапунцель представили себя, на сцену вышли Шерлок Холмс и Ватсон. Недавний триумф здорово придал им уверенности. Сценка с почесыванием носа была особенно убедительна, Грымза даже удостоилась криков «Браво!».
— Гениальная игра, — шепнул один вурдалак другому.
Зверски расчесав комариный укус, великий сыщик осведомился насчет деток и был проинформирован, что с собой их увезла силком шотландка на Хаггисе верхом.
— Я снать, што надо было еще поработать нат этой строчкой, — со вздохом сказал Хьюго Амедео Вампирьяни, который смотрел представление из-за кулис. — Не свучать.
Впрочем, публика все равно была довольна. Все, кроме гоблинов. Они были ошарашены и возмущены.
— Не, ты слышал? — залопотал Косоглаз. — Какая-то тетка сперла детей! Бедные ребятенки.
— Тсссс! — сказал Пузан. — Белоснежка говорит. Не хочу нить потерять.
— Но какая-то тетка слямзила детей у мамули…
— Да знаю я.
— Тссссс!
На сцене Белоснежка советовала Шерлоку Холмсу обратиться за помощью к двум профессиональным героям.
Дик Уиттингтон поможет вам.Поверьте, сэр, моим словам!И позвоните крысолову —Придет по первому он зову.Ну а пока героев ждем,Мы колыбельную споем.
«Непутевые ребята» торопливо поставили на пол чашки с чаем, схватили инструменты и заиграли вступительные аккорды следующей песни. Белоснежка, Рапунцель и Шерлок Холмс подошли к краю сцены и запели, взявшись под руки. Тетеря осталась лежать, где лежала, и пела во сне.
