Геннадий Дворянинов - Путешествие по лунной дорожке
Не знаю как вы, а я болел за неё, сцепив руки и приговаривая: «Чёт, — не чёт, чёт, — не чёт… пускай Даше повезёт!..»
Возможно, помогли и мои заклинания, но справилась она блестяще, ответив без запинки на все, даже самые каверзные, вопросы. И когда хитрая мурена, стараясь сбить девочку с толку, ласково, словно лиса, растягивая слова, спросила: «А скажи нам, до — ро — гу — ша, какой закон моря тебе нравится больше других?», та ей без запинки умно ответила:
— Мне нравятся все! Каждый из них так важен, что без любого жизнь в морях и океанах была бы не справедливой!
Такой ответ понравился не только комиссии, но и Нептуну, и он повелел признать, что девочка справилась с экзаменом блестяще.
Однако чего вы ещё не знаете, кроме экзамена, всякого, желающего пересечь экватор, испытывают на умение быть весёлым и находчивым.
Находчивость девочка уже проявила, отвечая на коварный вопрос мурены. Но ей ещё предстояло доказать, что она вовсе не бука, умеет танцевать, петь и читать стихи.
Конечно, вряд ли стоит сомневаться, что Дашенька хорошо танцевала и пела. Она это сделала изящно, легко. Но более всего девочка поразила приёмную комиссию и грозного царя, рассмешив их, когда точно скопировала как важно, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, строго вели её под руки пингвины. Они и сами рассмеялись, что с пингвинами бывает один раз в столетье. Так было смешно.
Страшилище, черти и Чистилище
Но экзамены на этом не закончились. Дашеньку ожидали куда более сложные, жуткие испытания. Ведь Чистилище не только выясняло: нет ли коварных намерений, не только очищало от дурных помыслов, но и испытывало смелость, находчивость и не боится ли экзаменуемый воды и темноты.
Как только Даша исполнила танец, Нептун хлопнул в ладоши. Тут же, откуда ни возьмись, перед нею возникло Страшилище. Оно было огромным, уродливым, чёрным.
Чтобы понять как безобразно, жутко оно выглядело, представьте чёрного скользкого слизняка величиной с крокодила, на котором сидит гадкий усатый таракан размером с драную кошку, шныряющую по помойкам. Представьте, что этот противный таракан крепко вцепился лапами в шею слизняка и они оба, вылупив на вас глаза, скалятся в ехидной, мерзкой улыбке. Как только всё это возникнет перед вашими глазами, и вам покажется, что нет ничего омерзительней, то я вынужден буду возразить: то, что вы увидели, есть красота и совершенство по сравнению с тем, что предстало перед девочкой! У Страшилища голова была в пять раз больше самого туловища, пасть в семь раз шире крокодильей, зубы походили на металлические прутья сенокосилки, были редки и загнуты вовнутрь, а вместо хвоста и плавников торчали голые хребтины. Но самыми несуразными, сверкавшими жадностью и ненасытностью, были глаза — стеклянные как медуза, каждый величиной с детский горшок. Эта океанская жуть своей уродливостью поражала всякое, даже самое необузданное воображение, была так противна, скользка и студениста, что Дашеньке сделалось холодно, руки покрылись мурашками, а губы перестали повиноваться. Она несколько минут не могла произнести ни слова, лишь воскликнув вот это междометие:
— У — у — ах!..
Дарьюшка не знала, что перед ней алчный и хищный глубинный удильщик, отличающейся невероятной прожорливостью и могущий проглотить жертву в три раза больше самого себя! Откуда ей было это знать…
Увидев его, даже Дашины друзья оцепенели. Они знали нрав этого обжоры. И хотя на церемонии прохождения через Чистилище никому без позволения не разрешалось произнести и полслова, чтобы не нарушить священнодействия, Деф, увидев перед кем оказалась девочка, тихо просвистел:
— Тс — вилей, тс — вилей, Да — юш — ка!..
Она поняла, что он хочет сказать: «Смелей, смелей, Дарьюшка!..»
И, как всегда, ей стало хорошо и спокойно. Она благодарно бросила на него взгляд и, лишь шевеля губами, шепнула:
— Спасибо, дружок!
Он кувыркнулся в знак того, что тоже понял её.
Ни с того, ни с сего Страшилище разинуло громадный рот и клацнуло зубам перед лицом девочки. Даша в испуге отшатнулась. А оно хрипло загоготало так, что с головы Звездочёта кубарем свалился осьминог Восьмой.
Видно, удильщик перестарался, так как Премудрый морж и мурена Муа бросили на него злые взгляды. Но это не смутило урода. Он бесцеремонно схватил Дашу за косу и прошипел:
— Следуй за мной, негодная девчонка, и пошевеливайся!..
В это время рядом уже стояли ещё два его помощника. Это были привыкшие жить за чужой счёт прилипалы, а поэтому готовые перед всеми кланяться и угождать. Они тут же присосались к рукам девочки так, что их невозможно было оторвать, и та не могла пошевелить пальцем. Её словно парализовало.
Она не успела опомниться, как на неё налипли десятки скользких, извивающихся угрей, морских звёзд, ползающих голотурий, жалящих медуз и колючих ежей. Их было так много, что девочка в одно мгновение скрылась в этом кишащем усами и щупальцами кошмаре и выглядела копошащейся кучей змей. Друзьям было жутко смотреть на неё. Но она не могла видеть, что происходит. Её глаза и уши залепили присоски противной, корявой каракатицы.
Дашенька почувствовала, что её куда-то поволокли. При этом поднялся невероятный шум, визг и топот. Когда глаза наконец освободились от гадких липучек, она увидела, что находится рядом с хлюпающей дырой, шамкающей беззубым безобразным ртом, а вокруг до самых небес стоят дикий гвалт и настоящая оргия то ли бесшабашного веселья, то ли безумного шабаша. Обитатели морей прыгали, пихались, визжали и кусались вовсе не понарошке. Глаза саламандр, нетопырей, химер и акул, мурен и змей горели безумным, алчным блеском. У некоторых текла кровь из свежих ран.
Они будто накурились дурманящего опиума, или объелись белены. Корабль был объят загробной жутью. Только дельфины, киты, королевские макрели да могучие моржи не позволяли неудержимо разгуляться этой хищной компании. Девочка подумала: «Как хорошо, что на свете есть доброта и воспитанность! И я счастлива, что мои друзья не из компании акул и змей! Они так добры и благородны!»
Ещё раньше она заметила, что невдалеке от чадящей дыры стояла огромная бочка, клубящаяся грязным, кровавым паром. Хвостатая саламандра, держа в четырёхпалой передней лапе ковш, сделанный из раковины, опускала его в бочку, окунаясь и сама по самые отростки, торчащие из жабр, зачерпывала зелёного, ударявшего в нос резким запахом, зелья, и поила кривлявшуюся компанию. Больше всех лакали, ломались в дурацких позах и бесились, конечно же, черти, уродливые шуты да скоморохи. Они стали ещё более безумными и всклокоченными с тех пор, как Даша с друзьями приблизилась к экватору.
Удивительным было то, что Нептун их вовсе не урезонивал. А ведь он был доброжелателен к девочке ещё каких-нибудь полчаса назад!
«Что я не так сделала, чем его разгневала? Может, была не вежлива, или что-то не так сказала? — сокрушалась Дашенька. — Почему он позволяет им так безобразно себя вести?»
Но ответить на этот вопрос она не успела, так как двое самых безобразных бесов, под дикие вопли и улюлюканье, грубо схватили её под мышки и поволокли к чёрной, зияющей дыре, жадно чавкавшей обезображенным ртом. У девочки всё оледенело внутри. Тело её поникло и стало почти безжизненным. Язык отнялся, и она не могла произнести ни звука, даже крикнуть, или позвать на помощь.
Следом за волокущими её чертями устремилась толпа судорожно дёргавшихся морских чудищ.
У девочки мелькнуло: «Я провалила экзамен, и меня сейчас бросят в кипящий котёл!» Она в ужасе закричала:
— Мамочка!.. Помоги!..
Но к ещё большему ужасу, она не услышала крика. Губы не подчинялись ей. Они одеревенели.
Дашенька упала бы в обморок, однако, Жемчужина, рискуя лишится позволения Нептуна посетить свой остров, крикнула:
— Не бойся, Даша!.. Это — всего лишь экзамен на смелость! Держись!..
Крик у Жемчужины вырвался сам по себе, неожиданно, и она осеклась, поняв, что совершила непозволительное. Нептун не прощает тех, кто нарушает его указы.
Но в этот раз всё обошлось. Царь понял как крепка их дружба и лишь строго взглянул на Жемчужинку. Однако наказывать не стал, подумав: «Только безумец не уважает чувств настоящей дружбы. Дружбу нельзя судить!»
Тем временем на голову Даши надели липкий мешок. Как узнала она позже, это был вовсе не мешок, а напялился огромный трепанг, чтобы лишить её возможности видеть. Она чувствовала, что её ноги и руки, да и всё тело, облепили скользкие, холодные, неприятно пахнущие существа. Потом оказалось, что ими являлись пробковые губки, морские черви и противные полипы.
В какой-то момент девочку, схватив за руки и приподняв, начали раскачивать. Затем с Дашеньки свалилось всё липнувшее к ней. Она увидела, что её раскачивают высоко над морем, у самой дыры.
Премудрый Звездочёт поднял голову, внимательно посмотрел на небо. Восьмой почесал ему затылок. Морж, нахмурив лоб, шевеля губами и перебирая щупальца осьминога, что-то посчитал, удовлетворённо хмыкнул и, глядя на девочку, сообщил:
