Эдуард Лабулэ - Волшебные сказки
Ничто не остановит сердце, увлекаемое страстью. Принц прошел Египет, Индию и Китай, следуя из страны в страну, из города в город, из дома в дом, из хижины в хижину, разыскивая подлинник той прекрасной картины, которую он нарисовал в своем воображении. Но все усилия были тщетны. Он видел девушек всех цветов и оттенков: брюнеток, блондинок, шатенок, рыжеволосых, белых, желтых, красных, черных, но той, любимой, он не находил. Не останавливаясь и не переставая искать, Карлино, наконец, достиг конца света, где уже не было перед ним ничего, кроме неба и воды. Настал предел его надеждам. В отчаянии он ходил большими шагами по берегу, как вдруг увидел старца, гревшегося на солнце. Принц спросил его, не находится ли что-нибудь там, за теми волнами, которые исчезают вдали.
— Нет, — отвечал старец, — никто еще не находил ничего в этом море без островов и берегов, а те, кто отваживались, никогда не возвращались обратно. Я помню, что когда-то, когда я был еще ребенком, наши предки хранили предание своих отцов о том, что там, вдали, за горизонтом лежит остров трех фей, но горе безумцу, который приблизится к этим безжалостным феям. Они принесут ему неминуемую смерть.
— Какая разница! — воскликнул Карлино. — Ради своей мечты я не испугаюсь и ада!
Неподалеку находилась лодка, принц прыгнул в нее и расправил парус. Порывистый ветер погнал лодку, земля исчезла, храбрец очутился один посреди океана. Тщетно всматривался он в горизонт — ничего, кроме моря, повсюду одно только море. Лодка быстро скользила по пенящимся волнам. Волны неслись за волнами, часы гнались за часами, солнце садилось, безмолвие и тишина, казалось, сгущались вокруг Карлино, как вдруг он вскрикнул, заметив вдали темную точку. В то же самое мгновение лодка, влекомая течением, полетела, как стрела, и была выброшена на песок к подножию громадных скал, которые протягивали к небу свои мрачные вершины, разрушенные временем. Судьба выбросила Карлино на берег, с которого никто и никогда не возвращался.
Перебраться через эту преграду было нелегким делом, не было ни дороги, ни тропинки. Когда после долгих усилий Карлино с окровавленными руками достиг, наконец, площадки, то вид, который открывался перед ним, не мог вознаградить его за усилия. Нагромождение ледяных глыб, темные и влажные скалы, выступавшие из-под снега, вокруг ни деревца, ни травинки, ни даже мха — полное олицетворение зимы и смерти!
В этой пустыне стояла лишь ветхая лачуга, дощатая крыша которой гнулась под тяжелыми камнями, уложенными для защиты от яростных ветров. Приблизившись к этой развалине, принц увидел такое страшное зрелище, что онемел от удивления и ужаса. В глубине лачуги висел громадный ковер с изображением всех, без исключения, живущих на земле существ. Там были цари, воины, рабочие, пастухи и рядом с ними богато наряженные дамы, крестьянки, работающие на прялках. На первом плане резвились, держа друг друга за руки, мальчики и девочки.
Перед этим ковром расхаживала хозяйка лачуги. Это была старуха, если позволительно так назвать настоящее олицетворение смерти, скелет, кости которого были едва прикрыты кожей, прозрачной и желтой, как воск. С видом паука, готового броситься на свою добычу, старуха, вооруженная длинными ножницами, смотрела алчно на эти фигуры. Затем она внезапно бросалась к ним и разрезала наугад. В такие минуты от ковра неслись жалобные вопли, от которых заледенело бы даже самое смелое сердце. Слезы детей, рыдание матерей, последний шепот стариков — казалось, все людские горести сливались в один последний стон. При этом старуха разражалась смехом, а в это время невидимая рука сшивала вновь ковровые нити, вечно разрушаемые и вечно обновляемые.
Раскрыв ножницы, мегера снова приближалась к ковру, и вдруг заметила на нем тень Карлино.
— Спасайся, несчастный! — крикнула она ему, не оборачиваясь. — Мне известно, что ты ищешь, но я ничего не могу сделать для тебя. Обратись к моей сестре, быть может, она исполнит твое желание. Она — жизнь, я — смерть!
Карлино не заставил ее повторяться, он побежал вперед, обрадованный, что может избавиться от вида подобных ужасов.
Вскоре местность изменилась: Карлино очутился в цветущей долине. Повсюду простирались луга, виноградники, унизанные виноградными гроздьями, оливковые деревья, покрытые плодами.
На берегу родника в тени смоковницы сидела слепая фея. Она пряла на свое веретено золотые и шелковые нити. Около нее стояли прялки с пряжей всевозможных видов: льняной, шерстяной, шелковой. Когда фея оканчивала свою работу, она протягивала дрожащую руку, брала наугад первую попавшуюся пряжу и начинала снова прясть.
Карлино отвесил глубокий поклон слепой труженице и начал было взволнованно рассказывать ей историю своих странствований, но при первых же словах фея его остановила.
— Дитя мое, — сказала она, — я ничего не могу сделать для тебя. Я лишь бедная слепая, и даже сама не знаю, что делаю. Эта прялка, которую я взяла наугад, определяет судьбу всех тех, кто будет рожден в этот час. Богатство или бедность, счастье или злой рок, все связано с нитью, видеть которую мне даже не дано. Рабыня судьбы, я не в состоянии ничего создать. Обратись к другой моей сестре, быть может, она исполнит твое желание. Я — жизнь, она — рождение.
— Благодарю, сударыня, — сказал Карлино и с облегчением побежал дальше, к самой красивой из фей.
Он скоро нашел ее, прекрасную и свежую, как весна. Вокруг нее все зарождалось, все жило: хлебные зерна пробивали землю и устремляли свои зеленые побеги вверх, апельсиновые деревья покрывались цветами, почки высоких деревьев раскрывали свои нежные лепестки, едва оперившиеся цыплята бегали вокруг суетливой наседки, ягнята сосали своих матерей. Это была первая улыбка жизни.
Фея встретила принца очень приветливо. Выслушав его без насмешек, она пригласила его к ужину, а на десерт подарила ему три лимона и красивый ножик с ручкой из перламутра и серебра.
— Карлино, — сказала она ему, — можешь теперь возвращаться к своему отцу — ты заслужил награду, ты нашел то, что искал. Когда вернешься в свое королевство, разрежь один из лимонов у первого же источника, который встретишь. Из лимона выпорхнет фея, которая скажет тебе: «Дай мне пить.» Подай ей тотчас же воды, иначе она выскользнет из твоих рук, как ртуть. Если вторая так же исчезнет, как и первая, не спускай глаз с последней: дай ей скорее напиться и ты обретешь себе желанную супругу.
Счастливый принц раз десять поцеловал добрую руку, исполнившую все его желания, и поспешил отправиться в обратный путь.
От конца света до королевства Алых Башен далеко. На своем пути по странам и морям не одну бурю испытал Карлино и смело перенес не одну опасность. Наконец, после долгого путешествия и тысячи испытаний он прибыл в страну своих предков, неся с собою три лимона, оберегаемых им пуще зеницы ока.
Находясь на расстоянии не более двух часов пути от королевского замка, он вошел в густой лес, в котором, бывало, не раз охотился.
Светлый родник, окруженный травами, и берег, оттененный трепещущими листьями, располагали путника к отдыху.
Карлино опустился на зеленый ковер, усеянный белыми цветочками, и, вынув нож, разрезал один из лимонов, подаренных ему прекрасной феей.
Вдруг перед ним явилась молодая девушка, белая, как молоко, алая, как ягода клубники.
— Дай мне пить! — сказала она.
— Как она прекрасна! — воскликнул принц, до того плененный её красотой, что совершенно забыл про совет феи. Наказание не заставило себя ждать: в следующее же мгновение фея и исчезла.
Карлино схватился за голову с видом ребенка, зачерпнувшего воду раскрытыми пальцами.
Он попытался успокоиться и неуверенной рукой разрезал второй лимон, но вторая фея была еще прекраснее и мимолетнее, чем старшая сестра. Пока изумленный Карлино любовался ею, она тоже исчезла.
Тут принц разрыдался. Он рвал на себе волосы и призывал на себя с небес всевозможные проклятия.
— Не несчастный ли я! — восклицал он. — Два раза я позволяю им выскальзывать, как будто у меня связаны руки! О, я — глупец и заслуживаю своей судьбы. Мне нужно было бы бежать, как борзой собаке, я же стою, как пень. Прекрасно, нечего сказать! Однако, не все еще потеряно, в третий раз не будет промаха. Если этот нож, который мне вручила фея, опоздает и теперь, я буду знать, куда его направить!
С этими словами он разрезал последний лимон. Вылетела третья фея и, подобно другим, проговорила:
— Дай мне пить!
Тотчас же принц предложил ей воды, и вот перед ним осталась прекрасная и стройная девушка, белая, как крем, с румянцем на щеках. Она казалась цветком гвоздики, распустившимся поутру. Она была невиданной красавицей: свежесть ее не поддавалась сравнению, а о такой миловидности никто не смел даже мечтать. Ее волосы блестели ярче золота, голубые глаза позволяли читать в глубине ее сердца. Ее алые губки, казалось, открывались лишь для слов утешения и любви. Одним словом, с головы до ног это было самое пленительное создание, когда-либо спускавшееся с небес на землю. Как жаль, что не сохранился ее портрет!
