Большая книга грузинских сказок и легенд - Микеладзе Мака
От дэвов кряжи до Ингурской дельты
— Чья ты, земля?
— Того, кто на мне стоит.
На грузинской земле грузины-герои стояли и след свой оставили. В горах можно встретить огромный камень с отпечатком дэвовой ноги. У камня старуха сидит, родником бессмертия напоена. Спросят её: верно ли это? «А как же, я до ста лет дожила», — ответит. Всё помнит и расскажет, как Копала дэва вниз по обрыву скатил. У села Датвиси пещера есть, называется Вешаписеха, над ней скала возвышается Сакухара-Грохотина. На этой скале гвелешапи стоял и громыхал на всю окрестность. Покажу ущелье, где разбросаны отрубленные Амираном дэвовы головы, так и называется оно «Голова дэва», в других местах стоят окаменевшие женщины и мужчины. Говорят, каджи их околдовали. Эти места называют «Калква» (женщина-камень) и «Кацква» (мужчина-камень). Деревню, которую дэвы разорили, Охерой назвали — пустошь. А ну догадайся, почему Западная Грузия названа Эгриси? У реки Иори два ответвления. Рассказывают, что сцепились однажды бык и гвелешапи. Гвелешапи задумал деревню затопить — спускался к морю и собирал воду в скалах, чтобы потом разрушить скалу и спустить всю воду на деревню. Узнал об этом бог и послал быка сразиться с гвелешапи. Долго боролись, наконец одолел бык гвелешапи, распорол ему брюхо, и остался от него раздвоенный хвост. А вся вода, собранная им, превратилась в озеро Эрцо.
А теперь послушай сказ об Отобае.
Жил на свете сирота. Синеглазый, светловолосый мальчик Отобая. Один однорогий бык и две свирели, весёлая и грустная, — вот всё его богатство. Когда Отобая на радостной свирели играл, со всех сторон звери и птицы собирались, звуками сладостными наслаждались. Бог Жини Антари домашними животными повелевал. Неприятный был — с рогами буйвола, ослиными ушами, овечьей мордой, козлиной бородой, лошадиным хвостом, бычьей шеей и человеческими руками. Увидел раз, что какой-то оборвыш коз пасёт и на свирели играет, не стерпел. Иногда на него находила злость, и начинал он бушевать.
«Ты кто? — напал он на мальчика. — Как посмел без моего разрешения коз пасти да ещё и не поздоровался!»
«А ты сам кто?» — улыбнулся мальчик.
«Вот сейчас увидишь! — И начал играть на чанги. Потекла Ингури медленнее. — А теперь покажи, на что ты способен!» — И он бросил лиру мальчику.
Заиграл Отобая, и остановилась Ингури, перестало море волноваться, застыло всё вокруг. Жини Антари от злости забросил далеко лиру, упала она там, где река с морем сливается, потому и дельта Ингури имеет форму лиры.
Вот и к концу подошли…
Книгу завершили и, кажется, умнее стали. Но очень многого мы ещё не знаем. Всё впереди, откроем другую книгу и узнаем уйму невообразимых историй.
Кузнец Шавхан, который из цепей железный мост соорудил, с одной стороны людей пропускал, с другой — дэвов.
Только книга может рассказать, как нетерпеливая женщина открыла запретный сундук, вылетели оттуда зимородки и отнесли вечные снега на вершины гор. Как возили людей бык, голубь и ворон на поиски священных мест, чтобы воздвигнуть там храмы и крепости. Но Сурамскую крепость долго не могли построить, пока живого юношу в стенах не замуровали.
Если на новолуние святому камню семьи жертву не принесёшь, рассердится он, да ещё как! Анана-гунда богиня пчеловодства — мать-пчела. В Мингрелии её Джарагундой называют. Апсет — бог пастушества, Джуджулиа бахчой управляет, задобришь — засмеётся, бахчу обильно плодами заполнит.
Оказывается, на дне озера в золотой колыбели герои растут. Не счесть, сколько их: Жиббжибия, Ватина, Мекобури, Меписа, Бахтури и его конь…
Раскроешь ещё одну книгу — и узнаешь, как стать маленьким в чреве гвелешапи, а большим — в купальне Игри-батони; узнаешь, что существует мать говорящих рыбок, из уважения к которой хевсуры цветными нитками на своих платьях чешуёй вышивают; узнаешь, как оставила мать в поле ребёнка в колыбели и не вернулась за ним, пока гостей не накормила, а когда вернулась, увидела, что над колыбелью светлый луч стоит и три голубя песню поют; узнаешь, как трёхлетний малыш босиком, в одной рубашке к Лашари по снегу шёл; узнаешь, как подружились Торгва и гвелешапи, как тот спас, отогрел, приютил, накормил провалившегося под лёд человека, свою рубашку снял, на него надел, и эта кольчуга сделала Торгву непобедимым; узнаешь и о том, что печень оленя жизнь продлевает, светящаяся икона огненным пламенем горит, росинки от умывшегося солнца мёртвого могут оживить, тем более если собраны красавицей невиданной красоты. Можно кузнецу студёную родниковую воду от монаха прислать, а от кузнеца — монаху раскалённое железо, и можно по воздуху друг к другу в гости ходить. Вязальные спицы, опущенные в молоко Тамары, превращались в золото. Её сына Лашу вскормили олени. Узнаешь, что за волк рисовался на шлеме Горгасала, почему заупрямился осёл Давида Строителя и не двинулся с места, пока не принесли икону и не поставили крест перед ним… Возможно, узнаешь, почему нельзя переступать через порог без приглашения, о чём вещает колокол с девятью языками, поёт пандури девятикратной силы, воскресает к Пасхе золотой петушок Курмуха. Может, разверзнется небо и остановится время; успеешь загадать желание — исполнится.
А пока осталось лишь пожелать: врагу — саблю, купцу — деньги, мельнице — воду, плугу — быка. Чтоб на нашем дворе вино дождём шло, а вместо снега хлебом занесло, на тополе — лоза росла, а на рубашке — серебряные пуговицы пришивать.
Птичий щебет, и здоровья, Пиршества и изобилия. Там и здесь — одно веселье, Нам и вам — благословенье! Мир и пир — там и здесь, Милость божья, изобилье, Счастье, радость и веселье Нам и вам — везде и всем!Творец сказки
Слово «трогательные» — вот что приходит на ум, когда видишь работы талантливой современной грузинской художницы Нино Чакветадзе. Нино Чакветадзе родилась и выросла в Тбилиси, закончила художественный институт, а затем поступила в Тбилисскую государственную академию художеств на факультет живописи. После окончания академии Нино приняли в Союз художников Грузии. Это было в 1997 году.
Сегодня же известность Нино Чакветадзе вышла далеко за пределы родного Тбилиси. Популярность художницы растёт день ото дня. Чем же привлекают её иллюстрации?
Ответ очень прост. Все мы родом из детства. А работы Нино, такие милые и наивные, словно возвращают нас в него, поэтому её картины никого не оставляют равнодушными. В пронизанных светлой грустью работах художницы мы будто узнаём самих себя — маленьких, смотрящих на мир большими, удивлёнными глазами. Кажется, что Нино и сама сохранила этот удивлённо-восхищённый, детский взгляд на мир и способна увидеть то, что не можем рассмотреть мы, взрослые, в круговороте каждодневных дел и забот.
Сама Нино Чакветадзе в многочисленных интервью так говорит: «Все мы вышли из детства, и этот факт заставляет меня снова и снова рисовать то, что пережила сама, что оставило след в моей душе. Мне очень повезло в жизни: я родилась в семье, где высоко ценились родственные узы, где почитались старшие, где все домочадцы с большим уважением относились друг к другу. Детям, как и взрослым, важно знать правду о себе». После такого признания кажется вполне логичным обращение художницы к теме грузинского эпоса. Ведь это не что иное, как обращение к корням, к истокам.
