Брайан Джейкс - Колокол Джозефа
Все немедленно принялись за дело: команда разбежалась по кораблю, проверяя, нет ли где течи. Из люка показалась голова Кротоначальника.
— Здесь в корабле большущая дыра. Вода так и хлещет, боюсь, мы, это самое… потонем!
Книга 2
«ЖЕМЧУЖНАЯ КОРОЛЕВА»
ГЛАВА 13
До полдника в аббатстве Рэдволл оставался час. Сестра Шалфея украшала яблочный пирог и пирог с малиной. Вытирая лапы о белый от муки передник, старая мышь обернулась и взглянула на Симеона. Он выкладывал на подоконник пирожки с овощами, чтобы они остыли. В кухню степенно вошел Тарквин.
— Ну и жарища сегодня! Как дела на продовольственном фронте?
Сестра Шалфея вежливо кашлянула:
— Что-нибудь случилось?
Улыбка Тарквина исчезла:
— Случилось? Да ничего не случилось, моя дорогая королева кухонь. В сущности я здесь нахожусь в качестве официального дегустатора.
Симеон понимающе кивнул:
— Конечно, это же твоя обязанность. Как раз за твоей спиной — пирог с морковкой. Может, отведаешь его?
Голодный заяц повернулся и с жадностью набросился на огромное произведение кулинарного искусства. Набив рот, он пробормотал:
— М-м-м! Вкуснотища! Слушайте-ка, у нас что, к чаю пирог с морковкой?
Симеон усмехнулся и покачал головой:
— Нет, я испек его специально для тебя, чтоб ты не слопал все, что приготовлено к чаю.
Шалфея только фыркнула, увидев, как ест Тарквин, затем поднялась и отправилась к кухонной двери, возле которой висел маленький металлический треугольник. Ударив по нему ложкой, она многозначительно заметила:
— Думаю, пора звать дежурных, чтобы они убрали еду подальше от тебя, Тарквин. Я, знаешь ли, обучила нескольких малышей накрывать на стол.
В кухню вошла ватага малышей и остановилась в ожидании, когда же нагрузят тележки. Тарквин с удивлением заметил среди других малышей и трех своих отпрысков.
— Превосходно! — обратился он к ним. — Научитесь накрывать на стол — и ваша мама будет гордиться вами, когда вернется!
Шалфея пересчитала малышей, обучающихся сервировке стола:
— Восемь? Двоих не хватает! Маленький бельчонок поднял лапку:
— По-моему, нет мышонка и кротихи Фертил! Симеон поднялся с места:
— Надо пойти и проверить ворота. Если они закрыты, значит, никто сегодня не выходил и малыши где-то здесь, в аббатстве.
— А если открыты? — спросил бельчонок, дергая Симеона за рукав.
— Если ворота открыты, значит, после чая в лесу начнутся большие поиски, дружок.
Чай пили в саду. Матушка Меллус сидела вместе с Сакстусом под кривой грушей. Старая барсучиха была в сильном волнении:
— Они наверняка ушли через калитку в восточной стене прямо в лес. Я же просила, чтоб замок сделали повыше, тогда бы малыши не достали его.
Сакстус сжал ее лапу и принялся увещевать:
— Брат Фингл и другие сейчас ищут их наверху в спальнях, так что перестань беспокоиться! Помнишь, как на прошлой неделе мышонка и еще троих малышей нашли спящими под кроватью аббата?
— Наверное, ты прав. Подождем, а там видно будет. Хорошо бы поговорить с Томом и Розой, но, похоже, никто не знает, в какой части леса они сейчас живут, — у них есть и весенний домик, и летнее жилище…
Сакстус еще сильнее сжал ее лапу:
— Малыши найдутся! Перестань волноваться и поешь!
Но в стенах аббатства малышей так и не нашли. Чай давно допили. Полуденные тени уже начали удлиняться, когда Тарквин выстроил рэдволльцев и, расхаживая перед ними туда-сюда, давал наставления:
— Выходим через восточные ворота, потом идем цепью и прочесываем лес. Осматривайте все! Шагом марш!
Солнечные лучи пробивались сквозь зеленую листву, где-то вдалеке слышался голос кукушки, которому вторило эхо. У реки Мшистой было много притоков, на берегу одного из них, маленького, неспешно текущего ручейка, сидели двое малышей. Через сук невысокой ивы мышонок и маленькая кротиха Фертил перекинули простыню, похищенную из спальни. В этой-то палатке они и расположились, даже не подозревая о переполохе в аббатстве. Виновники этого переполоха спокойно играли: мышонок размахивал палкой, которая изображала меч Мартина Воителя, Фертил же вооружилась бечевкой с завязанными узлами, представляя, что это Чайкобой Мэриел.
С первого удара Фертил уложила надоедливого комара.
— Я проголодалась, Мартин. Мы пропустили чай. Мартин — иначе говоря, мышонок — привязывал нитку к своей палке.
— Я поймаю большую рыбу в реке.
— Хур-р, а где мы возьмем костер, чтобы приготовить ее?
Мышонок подумал секунду и отбросил нитку в сторону:
— Мы ляжем спать. Воинам надо много спать!
— Хур-р, но я не устала!
— Нет, ты устала, Мэриел, — нетерпеливо оборвал ее мышонок. — Все звери устают!
— Я бы лучше вернулась в аббатство и поужинала, а потом легла спать в свою собственную кроватку.
Мышонок сел и обнял Фертил за шею, оба они смотрели на протекавший рядом ручей.
— Я тоже хочу обратно в аббатство. Мы посидим здесь, пока они не придут и не найдут нас, хорошо?
При этом заявлении Фертил в отчаянии воскликнула:
— Мы потерялись, да?
Ее друг беспокойно вертел в лапах одуванчик.
— Не потерялись, а просто не знаем дорогу назад, вот и все. Они обязательно придут и найдут нас, вот увидишь, придут и скажут: «Безобразники, вы До смерти всех перепугали!»
Цап и Хвастопуз тоже потерялись. В лодке землероек они пустились в путь по реке Мшистой, но заблудились и теперь попали в ее приток. Цап решил, что во всем виноват незадачливый боцман:
— С чего это ты притащил меня в эту заводь?
Хвастопуз знал, что спорить с капитаном бесполезно, да и небезопасно, поэтому он только пожал плечами:
— Не сердись, капитан.
Цап, медленно вытаскивая саблю, передразнил Хвастопуза:
— «Капитан, капитан», ты что, больше ничего сказать не можешь? А ну живо за борт, жирная туша, и тяни лодку за нос, пока я из тебя фарш не сделал!
Хвастопуз безропотно перевалился через борт. Схватив веревку, он потянул лодку за собой.
Солнце уже заходило, когда Тарквин прекратил поиски. Он взглянул на небо и решительно сказал:
— Мы забрались очень далеко, малыши не смогли бы зайти дальше.
Брат Маллен — мышонок, который еще год назад сам был малышом, поднял лапу:
— Тарквин, ты бы очень удивился, если бы знал, как далеко могут убежать два малыша. Может, нам стоит отправиться к реке и поискать там?
— Ты, как говорится, попал пальцем в небо, парень, — сказал заяц, недовольно посмотрев на брата Маллена. — Поживешь с мое, узнаешь, как надо искать и выслеживать. Так вот, предлагаю разделиться и прочесать всю местность к востоку и пройти немного на юг, к старой часовне святого Ниниана. А теперь разойдитесь, как раньше, осматривайте все эти дурацкие кусты, ворошите их палками и громко зовите Фертил и мышонка, как его там! Не ленитесь, мы должны их найти!
Рэдволльцы пошли в подлесок, раздвигая кусты и громко крича, они потихоньку уходили на юго-восток — в противоположную сторону от потерявшихся малышей.
Цап нетерпеливо дернул за веревку.
— Вези меня на берег, вон туда, к большому дереву.
Отфыркиваясь и отплевываясь, Хвастопуз покорно тянул лодку, пока она наконец не уткнулась носом в берег. Он обвязал веревку вокруг трехствольного дуба, на который указал ему капитан.
— Приехали, капитан.
Цап выбрался на берег и рухнул возле дерева, словно устал от тяжелой работы.
— «Капитан, капитан» — опять ты за свое! Пометь это дерево, запомни, где оно, и не вздумай заблудиться. Топай в лес и принеси мне жратвы!
Хвастопуз с недоумением уставился на Цапа:
— Жратвы, капитан?
— Ну да, жратвы! Ягоды, орехи, фрукты — в лесу их должно быть полно.
Хвастопуз отправился в лес, а Цап улегся, закинул лапы за голову и заснул.
Матушка Меллус, Сакстус и еще несколько рэдволльцев стояли возле западной стены на тропинке. Они держали в лапах фонари, хотя луна и так прекрасно освещала все вокруг.
Симеон повернулся.
— Неужели поисковая партия возвращается со стороны часовни святого Ниниана? — спросил он.
— Ну наконец-то, — отозвалась сестра Шалфея, всматриваясь в идущих по тропинке. — Но я не вижу с ними малышей.
Усталые, со сбитыми в кровь лапами, члены спасательной экспедиции остановились у главных ворот аббатства. Тарквин поднял лапу, приветствуя встречающих:
— Мы прошли повсюду — нигде ничего. Аббат изучал свои лапы при лунном свете.
— Вы сделали все, что могли. Входите же, мы оставили вам ужин. Завтра с первыми лучами солнца снова отправимся на поиски.
И рэдволльцы пошли в аббатство. Тарквин остался со слепым Симеоном охранять ночью главные ворота.
Хвастопуз вернулся к дубу на берегу ручья скорее благодаря везению, чем умению ориентироваться. Он осмелился растормошить капитана:
