Джанет Рэллисон - Моя прекрасная крестная
— Я нашел ее! Она в порядке!
Тот, что был в черной шапочке, выдохнул с облегчением:
— Пойду и позвоню в колокол. Пусть все знают.
Он развернулся и пошел к церкви.
Другой, в серой шапочке, подошел ко мне и улыбнулся.
— Вы рады? — спросила я, пытаясь угадать его имя.
— Еще как! Мы боялись, что королева тебя похитила.
Он взял меня за другую руку, и мы втроем пошли к нашему дому.
Первым со мной заговорил гном в серой шапочке, и голос у него был полон разочарования.
— Ты слишком доверчива, Белоснежка. Тебе нравится помогать незнакомцам или попавшему в беду животному — и это похвально, — но лес таит в себе множество опасностей: медведи, воры и твоя мачеха. Поэтому тебе не следует ходить одной, согласна?
Вместо ответа я стояла и осматривала дом. Рядом со мной стоял грубо обтесанный стол и лавки, не было ничего, напоминающее роскошные и замысловатые предметы интерьера в поместье Золушки. Огромные балки под потолком могли бы стать причиной огромной шишки, стоит только привстать на цыпочки. Все казалось таким узким и тесным. И как я могу обещать им все время сидеть тут?
В углу комнаты я заметила лестницу, которая вела на второй этаж, где, должно быть, располагались жилые комнаты. Интересно, а у меня она есть? Даже у Золушки она была. Да-да, это была какая-то подсобка с матрасом из соломы, но я могла побыть там одна.
— Согласна? — требовательно повторил гном свой вопрос.
Я не могла ответить, потому что боялась, что изо рта полезут ящерицы. Поэтому я сказала:
— Может, позже поговорим? Я проголодалась.
— Хорошо, — поддержал меня первый гном. — Для ужина уже поздно, поэтому, пока мы будем мыться, присмотри за супом.
— Ох.
Я и забыла, что в этой сказке Белоснежка готовила для гномов и убирала весь дом. Замечательно. Просто замечательно. Давайте нагрузим меня работой и здесь.
Выйдя из гостиной, я пошла прямиком на кухню, откуда и услышала звон колокола. Бам! Бам! Наша прекрасная, но глупая подопечная нашлась. Она без причины бродила по лесу. Бам!
На кухне я нашла котелок с гороховым супом, который уже грелся на огне. Побыв некоторое время Золушкой, я выучила, что повар никогда не снимает суп с огня. У них не было холодильника, чтобы хранить его, поэтому они каждый день просто добавляли в него горох и овощи. Моя ЗМ и сводные сестры, конечно, никогда суп не ели. Он предназначался прислуге. Благородные господа ели мясо, белый хлеб и всевозможные разновидности пирогов, которые, поверьте мне, после трех недель каши и ржаного хлеба кажутся чем-то божественным.
Как я поняла, здесь, в доме гномов, мы все питались, как прислуга.
На доске лежало замешанное тесто для хлеба, поэтому, не долго думая, я поставила его в печь. Затем из корзинки на полу я вытащила овощи, порезала их и добавила в котелок. Гороховый суп горячий, гороховый суп холодный, гороховый суп в кастрюле, и ему уже девять дней. Я всегда думала, что это просто детская песенка, а не руководство к действию.
Из кухни я слышала, как они стали меня обсуждать.
— Один из нас должен остаться в доме и присматривать за ней.
— Ты же знаешь, мы не можем. Рудники отнимают все наше время.
— Что ж, если Вдова Хейзел не возьмет ее на день, то, возможно, получилось бы научить ее чему-то полезному…
— Нет. Помнишь, как она училась вязать? Теперь нам приходится носить эти ужасные шапки.
— Не так громко. Она может услышать.
Один из гномов тихо произнес: «Ш.А.П.К.И.» Так, понятно — Белоснежка не умеет вязать или колдовать. Я оставила суп и подошла к дверному проему, чтобы лучше их слышать.
— К тому же, — продолжил другой гном, — мы не можем сбрасывать ее на наших соседей вечно. Нужно найти ей достойного мужа.
— Ты ел ее суп. Какой здравомыслящий мужчина возьмет ее в жены?
После долгой паузы, один из гномов, наконец, заговорил:
— Тот, кто может позволить себе иметь кухарку. Не будем также забывать, что Белоснежка необычайно красива и имеет благородное происхождение. И более заботливой девушки во всем свете не найти.
После долгих разговоров они, в конце концов, пришли к единогласному мнению, а кто-то даже назвал несколько имен. Потом один из них произнес:
— Никто из них на это не согласится, пока ее голова пуста, как и сундуки с ее приданным.
Они снова стали что-то обсуждать, и меня это крайне возмутило. Голова у меня не пустая.
— Ах, мы обречены есть подгорелый хлеб до конца своих дней.
— И искать ее в лесу каждый раз, когда ей вздумается погулять.
— И волноваться о том, что королева снова захочет ее отравить.
На несколько секунд повисла тишина.
— Думаю, принц Хьюберт ей подойдет.
— А это кто такой?
— Из одного королевства на севере. Он четвертый королевский сын. На корону, конечно, не претендует, но парень вполне приличный. Говорят, что ему нравятся животные.
Кто-то из них не выдержал и рассмеялся:
— Я слышал, что он говорит с козами и овцами на их собственном языке. Стоит упомянуть, что они не отвечают, но он продолжает пытаться и постоянно твердит, что однажды совершит прорыв и разгадает секрет языка животных.
Опять тишина. Потом кто-то снова заговорил:
— А Белоснежка поет птицам. Они найдут, о чем поговорить.
— Мы должны написать.
— Он не умеет читать.
— Это с нашей кухни идет дым?
— Я отправлюсь на север и сам зачитаю ему наше письмо.
Конец разговора я не услышала, потому что бросилась к печи проверить хлеб, который, как оказалось, и правда сгорел. В свое оправдание я могла сказать, что в предыдущей сказке хлеб всегда готовила повариха. Они всерьез думали, что я буду следить за едой, пока решалось мое будущее с принцем Хьюбертом?
Вытащив из печи остатки неудавшегося хлеба, я постаралась вспомнить, что именно сказала Крисси, когда описывала качества, которые хочу видеть в своем парне. Я сказала, что он должен быть не просто хорош собой и богат, но у него должно быть доброе сердце. И вот, принц Хьюберт как раз такой, добрый. Ага, добрый сумасшедший.
Она специально старается вывернуть мои желания наизнанку и свести с самыми ужасными парнями?
Чтобы охладить хлеб, или то, что от него осталось, я стала обмахивать его руками. Может, я успела вытащить его до того, как он успел полностью испортиться. Хотя с ржаным хлебом узнать это сложнее всего — он изначально очень темный. Несмотря на это, я надеялась, что его еще можно как-то восстановить, потому что мне не хотелось выглядеть в глазах гномов неумехой. Я должна предстать перед ними умной и способной, чтобы они не выдали меня замуж за полоумного принца прежде, чем появится Крисси.
Мои обмахивания ни к чему не привели, поэтому я решила снять его с доски, как всегда делает папа, когда готовит блинчики. И как раз в тот момент вошли гномы, чтобы меня проверить.
Из дверного проема на меня уставились семь пар глаз. На каждом была надета шапочка разного цвета, и теперь, увидев их всех вместе, я поняла, насколько неряшливо и бедно они выглядели.
Один из них, в коричневой шапочке, улыбнулся мне.
— А что ты делаешь?
— Пытаюсь остудить хлеб.
— Слава богу, — прошептал тот, что был в красной шапке. — На мгновение я подумал, что она учит его летать.
После этих слов его в бок толкнул гном в коричневой шапке.
— А почему ты не положила его на подоконник? Раньше это всегда работало.
Чувствуя на себе их взгляды, я положила хлеб на подоконник. А потом я придумала, как смогу узнать их имена. Я просто буду называть их и посмотрю, кто отзовется. Легче не бывает. Ха — они еще думали, что я глупая.
— Неумеха? — позвала я.
— Конечно нет, — произнес гном в коричневой шапочке. — Ты просто не привыкла готовить.
Он подошел к кухонному шкафу, вытащил тарелки и ложки и раздал их. Гном в голубой шапочке стал около котелка и помешал варившейся там суп. Поводив ложкой, словно искал там что-то, он разочарованно вздохнул:
— Ладно, несите ваши тарелки, и мы произнесем молитву.
Гном в серой шапке взглянул в котелок.
— Да уж, нам действительно нужно помолиться.
— Соня? — попыталась я еще раз.
— Тут, — произнес гном в серой шапке. — И мне действительно лучше пойти поспать.
Я еще раз оглядела их лица.
— Док?
— О, не будь такой пессимисткой, — произнес тот, что был в коричневой шапке, и указал на тарелку. — От твоей готовки еще никто не умер.
Почему не сработало? Неужели я должна просто подойти и спросить их имена?
В итоге мы все взяли свои тарелки и пошли в столовую, где нас ждал длинный стол с низкими стульями. Один из гномов схватил с подоконника хлеб, а другой — солонку. Как только я села за стол, мои коленки уперлись в него. Не очень удобно, скажу я вам.
Гном в голубой шапочке произнес молитву, после чего по кругу пустили хлеб. Это была такая традиция: один отламывал себе ломоть и передавал следующему. Так мы делали со служанками, когда я была Золушкой. Но тогда хлеб готовила кухарка. Белоснежкой же я приготовила такой хлеб, который больше походил на ржаной кирпич, поэтому каждый из гномов прилагал немало усилий, чтобы отломать от него хоть кусочек. В итоге они стали просто бить его об стол, чтобы разделить на равные порции.
