Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес
«Поскорее бы закончился суд, – подумала она, – и тогда, наверное, нас всех угостят пирожками».
Но надеяться на это, похоже, не приходилось, и Алиса от нечего делать стала оглядываться по сторонам.
Она никогда не бывала в суде, но читала про суды в книжках.
«Это судья, – догадалась она, взглянув на Короля, – потому что сейчас он в парике».
Судьей был действительно сам Король. На голове у него был большой парик, на который была надета корона. Королю в таком облачении было не очень-то удобно.
«Вот это скамья присяжных, – решила Алиса, – а эти двенадцать существ (а как еще их назвать – всех этих зверьков, зверей и пичуг?), должно быть, присяжные заседатели, которые решат, нужно ли наказывать подсудимого». И она вскинула голову, гордая тем, что в отличие от многих девочек ее лет знает так много про суд.
Двенадцать присяжных что-то усердно писали на грифельных досках.
– Что это они пишут? – шепотом спросила Алиса у Грифона. – Им же нечего записывать, ведь суд еще не начался.
– Они записывают свои имена, – шепнул Грифон. – Они боятся, что забудут их прежде, чем кончится разбирательство дела.
– Вот дураки! – громко и возмущенно сказала Алиса, но сейчас же закрыла рот, так как Белый Кролик зашикал, призывая к тишине, а Король надел очки и стал оглядывать присутствующих, чтобы узнать, кто это осмелился заговорить.
Алиса видела, что все присяжные старательно пишут на своих грифельных досках «Вот дураки!», и даже заметила, что один из них не знает, как правильно пишется слово «дураки», и спросил у соседа.
«Представляю, что они понапишут!» – подумала Алиса.
У маленького Билла – ящерица Билл тоже был в числе присяжных – ужасно скрипел грифель. Алиса не могла вынести этого противного звука. Она подошла к Биллу, стала позади него и, воспользовавшись первым удобным случаем, выхватила у него грифель. Она сделала это так быстро, что бедный маленький Билл не мог понять, куда девался его грифель. Не найдя его, Билл продолжил писать пальцем. Его нимало не смущало, что в этом не было никакого толка, потому что доска оставалась чистой.
– Герольд, прочитайте обвинение! – повелел наконец Король.
Белый Кролик приложил ко рту трубу, три раза протрубил и, развернув свиток, прочитал:
Испекла пирожки Королева ЧервейИ оставила их на столе,А Червонный Валет, хулиган и злодей,Утащил пирожки все к себе.
– Решайте немедленно, виновен он или нет? Выносите приговор! – приказал Король присяжным.
– Нет, нет, еще рано выносить приговор! – поспешил вмешаться Белый Кролик. – Сначала нужно допросить свидетелей.
– Вызовите первого свидетеля! – велел Король.
Кролик трижды протрубил в трубу и выкрикнул:
– Вызывается первый свидетель!
Первым свидетелем оказался Шляпник. Он явился, держа в одной руке чашку с чаем, в другой – бутерброд.
– Прошу прощения, Ваше Величество! – начал он. – Я захватил с собой еду, потому что еще не кончил пить чай, когда за мной прислали.
– Следовало кончить, – заметил Король. – А когда же вы начали?
Шляпник вопросительно посмотрел на Мартовского Зайца, который стоял чуть в стороне под ручку с Сурком.
– Кажется, четырнадцатого марта, – ответил Шляпник неуверенно.
– Нет, пятнадцатого, – возразил Мартовский Заяц.
– А по-моему, шестнадцатого, – сказал Сурок.
– Запишите это, – сказал Король присяжным, и те торопливо записали все три числа, сложили их и подсчитали сумму.
– Снимите вашу шляпу! – приказал Шляпнику Король.
– Она не моя, – ответил Шляпник.
– Значит, шляпа украдена! – воскликнул Король, обернувшись к присяжным, которые тотчас же записали это на своих досках.
– Я продаю все шляпы, какие делаю, – пояснил Шляпник, – а у меня самого своей-то и нет.
Тут Королева надела очки и стала так пристально разглядывать Шляпника, что тот побледнел и беспокойно заерзал.
– Что вы знаете по этому делу? – спросил Король. – Да не вертитесь так, а не то я велю вас казнить тут же на месте!
Слова эти, по-видимому, еще больше взволновали свидетеля. Шляпник переступал с ноги на ногу, с тревогой поглядывал на Королеву и был до того смущен, что откусил кусок чашки вместо бутерброда.
В эту минуту Алиса вдруг почувствовала, что с ней происходит что-то странное. Сначала она не могла понять, в чем дело, но через несколько минут она догадалась, что начинает расти. Сначала она хотела встать и выйти из зала, но потом передумала и решила остаться в зале до тех пор, пока ее голова не упрется в потолок.
– Ты меня придавила, – сказал ей Сурок, сидевший рядом. – Я задыхаюсь!
– Это не моя вина, – кротко ответила Алиса, – я расту.
– Ты не смеешь расти здесь! – сказал Сурок.
– Не говори глупостей! – осмелела Алиса. – Ведь и ты растешь.
– Да, но я расту, – сказал Сурок, – постепенно и понемногу, а ты растешь не по правилам. – И, надувшись, он встал и пошел искать себе другое место.
Королева все еще не спускала глаз со Шляпника. Вдруг она крикнула:
– Принести мне программу последнего концерта!
Услыхав это, несчастный Шляпник так затрясся, что с него свалились оба башмака.
– Говорите же, что вы знаете по этому делу, – с досадой повторил Король, – а не то я велю казнить вас! Все равно, будете вы трястись или нет – это ничего не изменит!
– Я бедный человек, Ваше Величество, – дрожащим голосом проговорил Шляпник, – я начал пить чай с неделю тому назад или около того… и ломтик хлеба стал такой тоненький… и потом засверкало…
– Что засверкало? – спросил Король.
– Это началось вместе с чаем, – ответил Шляпник. – Я… бедный человек, Ваше Величество… и вдруг как все засверкало… Только Мартовский Заяц и говорит…
– Я ничего не говорил, – торопливо прервал его Мартовский Заяц.
– Нет, говорил, – сказал Шляпник.
– Нет, не говорил! – твердил Мартовский Заяц.
– Ладно, оставим это, – не выдержал Король, – что же дальше?
– Тогда, значит, Сурок говорит, – сказал Шляпник, ища глазами Сурка и опасаясь, что Сурок тоже отречется от своих слов. Но Сурок не отрекся – он крепко спал.
– После всего этого, – продолжал Шляпник, – я, значит, отрезал кусок хлеба, намазал его маслом…
– А что же все-таки сказал Сурок? – запоздало поинтересовался один из присяжных.
– Сейчас я уже не могу припомнить, – ответил Шляпник.
– Но вы должны припомнить, – сказал сердито Король, стукнув кулаком по столу. – Иначе я велю вас казнить!
Несчастный Шляпник выронил чашку с чаем и бутерброд и рухнул на колени.
– Я бедный человек, Ваше Величество! – опять затянул он. – Я всего лишь шляпный мастер.
– Может, вы и шляпный мастер, но вот говорить совсем не мастер, – добавил Король.
Тут одна Морская Свинка громко захлопала, но ее сейчас же призвали к порядку.
(Надо вам объяснить, как это обычно происходит: Морскую Свинку позвали, а не призвали, к большому мешку, засунули ее туда вниз головой, а сверху сели на мешок.)
«Как хорошо, что мне удалось это увидеть, – подумала Алиса. – Мне приходилось читать в газетах: «Была сделана попытка выразить недовольство, но полиция поспешила призвать недовольных к порядку». Теперь я хоть буду знать, что это значит».
– Стойте твердо на своих показаниях, если вы в них уверены, – продолжал Король.
– Как же, Ваше Величество, мне стоять на показаниях, – возразил Шляпник, – ведь я уже стою на полу!
Тут захлопала другая Морская Свинка, и тоже была «призвана к порядку» уже известным способом.
«С Морскими Свинками покончено, – подумала Алиса, – может, дело теперь пойдет живее».
– Могу я теперь уйти и выпить, наконец, чаю? – спросил Шляпник, обеспокоенно поглядывая на Королеву, которая все еще читала программку.
– Можете идти, – сказал Король, и Шляпник так стремительно бросился из зала, что даже не успел надеть башмаки.
– Казнить его! – крикнула Королева ему вслед, но Шляпник уже исчез, так что исполнить ее приказание было невозможно.
– Вызовите второго свидетеля! – приказал Король.
Следующим свидетелем, вернее, свидетельницей оказалась Кухарка Герцогини. Она держала в руках банку с перцем. Алиса тотчас же догадалась, что в банке перец, потому что, как только Кухарка вошла, все сидевшие около двери принялись чихать.
– Что вы можете сказать по этому делу? – спросил Король.
– Не стану отвечать, – выпалила Кухарка.
Король с беспокойством взглянул на Белого Кролика, который поспешил шепнуть ему на ухо:
– Вы должны заставить свидетельницу сказать, Ваше Величество, все, что она знает.
– Должен так должен, – грустно проговорил Король. Он скрестил руки и, нахмурившись так, что глаза его превратились в крошечные щелочки, устремил взгляд на Кухарку и спросил глухим низким голосом: – Из чего делают сладкие пирожки?
