Пауль Маар - Новости о господине Белло

— Не уверена, — ответила Верена. — Посмотрите, пожалуйста, Марсбах!

— Извините, но Марсбаха тоже нет, — ответил голос очень скоро.

— Тогда не могли бы вы посмотреть ещё раз — в Марсбурге? — попросила Верена.

Справочная опять помолчала, а потом женщине в телефоне пришлось опять повторить «Извините!». Правда, по её голосу было непохоже, что она и впрямь извиняется, — скорее, она сердилась.

— Простите, пожалуйста, — извинилась Верена и положила трубку.

— Таким образом, мы совершенно не продвинулись в поисках! — подытожил папа. — Так и не знаем, жив ли Мельхиор Лихтблау и если жив, то где его искать. Никаких перспектив! Очень жаль.

С этими словами он встал, чтобы идти в аптеку. Но господин Белло посмотрел на него такими несчастными глазами, что папа снова сел рядом с ним, утешительно похлопал его по плечу и сказал:

— Может, ты теперь навсегда останешься человеком, ты же выпил микстуру дважды!

Господин Белло покачал головой:

— Нет, господин Белло не выпил микстуру дважды.

— Ну как же не Выпил? Конечно, выпил. Помнишь, ночью, когда уже было не нужно? В верхней квартире. Вспомни! — сказал я.

— Вторую микстуру господин Белло съел, — уточнил он. — С индейкой и печёнкой. Так вку-у-усно было!

— Ну вот видишь, — сказал папа и направился в аптеку.

— А может, Штерни и прав, — произнесла Верена. — Как бы я хотела, господин Белло, чтобы так и случилось!

А потом она надела куртку и обратилась к нам:

— Уберёте со стола, ладно?

Попрощалась и тоже спустилась вниз.

Работа у неё начиналась только в десять часов.

Мы с господином Белло поставили посуду в посудомойку и пошли в мою комнату совещаться, что же нам делать дальше.

Новый план

В своей комнате я тут же лёг на кровать. Лёжа думается явно лучше, чем сидя или стоя, — во всяком случае мне. Если бы в школе можно было лежать, когда спрашивает господин Виттер, я бы отвечал гораздо лучше. Мне бы пришло в голову больше, чем в прошлый раз, когда он меня вызывал. В тот раз он поставил мне за ответ «три пишем, два в уме». Но тогда пришлось стоять у доски.

— Не хочешь тоже полежать? — спросил я господина Белло. Он подтащил к кровати свою подстилку и лёг.

— Люди любят полгать, — сказал господин Белло, растянувшись во — весь роет на спине и подложив руки под голову.

— Да, люди любят полежать, — согласился я. — Но и собаки тоже.

— Нет! — господин Белло даже привстал. — Люди любят полгать! Собаки не лгут.

— А-а-а, вот что ты имел в виду. Я думал, ты, как обычно, неправильно выговорил «полежать».

— Господин Белло вообще ничего не выговоряет неправильно, — обиделся он.

Мне не хотелось спорить с ним о правильном произношении, и я спросил:

— А почему ты заговорил про ложь? Тебе вроде пока никто не врал.

— Врал! Господин Георг. Он сказал, что господин Мельхиор живёт в Марсбахе. А женщина в телефоне сказала, что никакого Марсбаха нет! Кто обманул — женщина или Георг?

— Ни тот ни другой, — поспешил успокоить его я. — Марсбаха правда нет. А Веренин брат не врал нам нарочно, он просто забыл название города и не мог вспомнить точно. Может, он называется Мерсбах или Марбах.

— А Макс может спросить у женщины в телефоне, бывает ли Мерсбах?

— У меня есть другое предложение, — сказал я и встал с кровати. — У папы в автомобильном атласе на последней странице есть указатель. Там есть все города, по алфавиту. Сейчас сбегаю за атласом, и мы сразу проверим.

— По алфа-виту, — повторил господин Белло и одобряюще кивнул с таким видом, как будто он уже сто лет знает алфавит.

В атласе я и правда нашёл несколько городов, похожих на те, что называл Георг. Там были Мерсбург и Мерсхайм, Марсдорф и Мальсфельд, Мальберг и Массбах, Марбах и Марбург. Интересно, что он имел в виду?

Выбора не оставалось: теперь, если я хотел что-нибудь узнать, надо было звонить той женщине в справочную.

На пятом городе, в котором не проживал господин Лихтблау, она начала терять терпение, я это услышал по голосу. На восьмом она сказала: «Мальчик, ну сколько можно издеваться? Всё, с меня хватит!» — и положила трубку.

В списке у меня остался один только Марбург. Господин Белло сидел рядом, он внимательно слушал мои переговоры, и тогда я сказал ему:

— Сейчас ей лучше пока не звонить, а то она совсем озвереет. Попробуем лучше после обеда. Скорее всего, дежурить будет другая женщина. И я спрошу её.

Сразу после обеда я позвонил ещё раз. Папа был на первом этаже, в аптеке. Я пока не хотел ничего ему говорить.

В справочной дежурила не просто другая женщина, а мужчина. Он тоже спросил:

— Чем я могу вам помочь?

Я объяснил, чем именно он может помочь, и он на самом деле нашёл в Марбурге фамилию Лихтблау!

— Да, такой номер есть, — подтвердил он, — это Майке Лихтблау.

— Майке? А может быть, Мельхиор? — переспросил я.

— Нет, Мельхиора у меня нет, — сказал он.

— А Майке — это девочка или мальчик? То есть я хотел сказать — мужчина или женщина?

— Пол в телефонном справочнике, к сожалению, не указывают. Но я почти уверен, что это женщина. Сказать тебе её адрес?

— Да, пожалуйста!

— Майке Лихтблау живёт на улице Роберта Вальзера, дом сорок восемь, — сказал он. — Тебя соединить сейчас с этим номером?

— Нет, пока не надо, — ответил я.

— Тогда запиши номер — его сейчас продиктуют. Приятных выходных! До свидания, — сказал дежурный.

Он был куда приветливее, чем утренняя дежурная. Правда, его я и не просил искать одну фамилию в восьми городах.

— До свидания, — попрощался я и записал номер, который диктовал компьютерный голос.

— Итак, в Марбурге есть женщина по фамилии Лихтблау, — подытожил я. — Как ты думаешь, позвонить мне ей?

— Да, позвонить! Сейчас! — предложил господин Белло.

Для начала я сделал глубокий вдох. Если честно, я боялся с ней разговаривать. Мало ли кто подойдёт к телефону. Что мне говорить? Рассказывать сразу же про господина Белло и голубой сок? Я решил, что это, пожалуй, неправильно. Слишком в лоб.

Потом я набрался смелости и позвонил по номеру, который только что записал. В трубке долго шли гудки. Я уже собирался класть трубку, и вдруг женский голос ответил:

— Да?

— Я… это… простите, я говорю с Майке Лихтблау? — запинаясь, выдавил я.

— А в чём дело? — спросила женщина. Голос был не очень-то любезный. И на мой вопрос она так и не ответила.

Тогда я сказал:

— Будьте добры, можно поговорить с господином Мельхиором Лихтблау?

— Нельзя с ним поговорить. А по телефону и подавно, — сказала она и тут же положила трубку.

По-моему, это просто наглость.

— Что он сказал? — спросил господин Белло.

— Она. Ответила женщина, — уточнил я. — Сказала, что поговорить с Мельхиором по телефону нельзя. Это же замечательно!

— Не разговаривать — замечательно? — с недоумением переспросил господин Белло.

— Да! — завопил я. — Как ты не понимаешь? То есть она признала, что господин Мельхиор существует. Нельзя по телефону! Значит, надо поехать к нему и поговорить лично. Пойду скажу папе. Мы можем ещё сегодня втроём съездить в Марбург. Папа работает до двух.

— Съездить сегодня. Очень хорошо! — сказал господин Белло и спустился со мной в аптеку, где папа как раз запирал дверь.

— Папа, представь себе — господин Мельхиор существует! Он жив. Живёт в Марбурге. Я с ним только что говорил. То есть с женщиной, которая знает, где он! Надо сейчас же ехать в Марбург! — закончил я.

— Не пори горячку! — сказал папа. — Сегодня мы всё равно никуда не поедем. Сегодня вечером мы с Врени идём на репетицию хора. В следующие выходные у нас концерт, и программа очень сложная. У Врени даже сольная партия. Тут каждая репетиция на счету, пропускать нельзя.

— Но ведь… — попытался было объяснить я.

— Лучше расскажи спокойно, в чём дело и что ты узнал. Как тебе ответили по телефону? Женщина действительно сказала «Лихтблау слушает»? — перебил меня он.

— Нет, она сказала только «да» и довольно быстро повесила трубку, — рассказал я.

— Вот как, — задумался папа. — Номер ты, конечно же, записал? Пожалуй, я тоже ей позвоню. Может быть, со взрослым она будет вежливее.

Признаться, это была неплохая идея. Господину Белло она тоже понравилась. Он побежал по лестнице впереди нас, а когда мы вошли, тут же протянул папе телефон. Папа посмотрел на мой листочек и набрал номер.

— Никто не подходит, — сказал он чуть погодя и собрался класть трубку. Но я его опередил:

— Подожди, пусть погудит ещё два-три раза. Когда я звонил, она тоже очень долго не… — больше я ничего не успел сказать, потому что папа поздоровался в телефон:

— Здравствуйте, моя фамилия Штернхайм. Простите, это госпожа Лихтблау?.. Прекрасно! У меня к вам несколько необычное дело. Мы ищем некоего господина Мельхиора Лихтблау. Простите? Алло? — папа растерянно смотрел на телефон. — Она повесила трубку, — сказал он.