Юрий Брезан - Черная Мельница
"Каким образом?" - спросил один из генералов. "Дорога каждая минута! Ни о чем не спрашивайте, дайте только коня!" - отрезал Крабат.
"Что ж, попытаемся, - сказал другой генерал. - Возьми моего скакуна, он в нашем войске самый резвый".
Вскочил Крабат в седло и с места послал лошадь в галоп, а вылетев за пределы лагеря, с такой силой пришпорил коня, что тот оторвался от земли и понесся по воздуху, обгоняя ласточек.
В шатре турецкого палача лежит свернутый в трубку ковер, из ковра торчит голова с кляпом во рту - палач, связанный по рукам и ногам, хрипит и стонет.
Второй палач, как две капли воды похожий на первого, завернутого в ковер, сидит посреди шатра, по-турецки поджав под себя ноги, и прихлебывает турецкий кофе.
После каждого глотка он щипцами вынимает из жаровни горячий уголек и прикладывает его к телу связанного Маркуса, лежащего перед ним на полу. Уголек выжигает рваные раны и с шипением гаснет. "Тебе нечего бояться, приятель, - говорит сидящий палач. - Убивать я тебя не собираюсь. Ты столько времени проработал на моей мельнице, что и сам понимаешь: для таких, как ты, я придумаю что-нибудь получше, чем смерть!"
Глотнув горячего кофе, он раскатисто смеется и продолжает:
"Нет, я не стану тебя убивать. Разве что поджарю немножко кое-где, например вот тут, - и он прикладывает горячий уголек к животу Маркуса, - или же вот тут, - он прижимает другой уголек к правому веку Маркуса. - Просто шутки ради".
Маркуса пронзает такая жгучая боль, что он, обезумев, впивается зубами в торчащий у него во рту кляп.
"Убьет же тебя, - спокойно продолжает Черный Мельник, - убьет тебя не кто иной, как твой закадычный друг Крабат - он, вероятно, не заставит себя долго ждать".
Последних слов мельника Маркус уже не слышал - он лишился чувств.
А Черный Мельник прикидывает в уме, как устроить, чтобы Крабат на самом деле убил Маркуса - потом крикуны разнесут эту весть по городам и весям. Тогда руки Крабата будут обагрены кровью брата - и это не будет клеветой, и Крабату нечем будет крыть. Образ его в сердцах людей потускнеет и подернется бурым налетом. Уверенность сменится растерянностью, надежда - отчаянием, и вера во всемогущество Черного Мельника просочится в опустошенные души людей. Торжествует мельник - похоже, его мельница будет молоть вечно. Победа близка!
Выходит он из шатра и пристально вглядывается в проходы между палатками. Крабата он замечает, когда тот еще неразличим в облаке пыли, приближающемся к лагерю. Облако оборачивается темнокожим эмиром на взмыленном коне, и скачет этот эмир прямиком к шатру Ахмед-бея.
Черный Мельник доволен - все идет как по маслу. Скрывшись в шатре, он отрубил связанному палачу голову и придал ей лицо Маркуса, а Маркуса и себя самого превратил в безъязыких черных слуг. Он ждет появления Крабата. А тот без помех проник в шатер Ахмед-бея, пользуясь внезапностью, легко с ним справился, связал по рукам и ногам, засунул в рот кляп и освободил короля.
"Где Маркус?" - выдавил он, едва успев перевести дух.
"Маркус? - спокойно переспросил король. - А кто это?"
"Тот, кто отправился с тобой в лагерь к туркам!" Крабат уже дрожит от бешенства.
"Что ты себе позволяешь? Я тебе не кто-нибудь, а король!"
Крабат отвесил королю такую оплеуху, что тот едва не свалился. "Выкладывай!" - заорал он.
Король пролепетал: "Ах, ты вон о ком! Так бы и говорил. В палатке он, у палача!" "Сиди тут и не двигайся! Потом за тобой зайду". Бросился Крабат к той палатке и увидел на полу окровавленную голову Маркуса. Опустился он на колени и закрыл мертвые глаза своего друга и брата.
"Маркус, брат мой! - прошептал он. - Не сумел я тебя спасти, но уж зато отомщу! Не будет у Черного Мельника покоя ни днем, ни ночью. И как ни велика его сила и какое бы обличье он ни принял - разыщу его и не отступлюсь, пока не погибнет он от моей руки!"
Душа его опечалена, а глаза так застланы болью и гневом, что не заметил Крабат двух немых слуг в углу палатки. Убитый горем, вернулся он в шатер Ахмед-бея. "Хочешь убраться отсюда подобру-поздорову, - мрачно бросил он королю, - садись сзади на моего коня да держись покрепче". С этими словами вскочил он в седло и дал шпоры коню.
Конь так взвился в воздух, что стража со страху чуть друг друга не перестреляла. От их пальбы уже весь турецкий лагерь пришел в движение - все кричат что есть мочи и палят в небо напропалую. Но ни одна пуля так беглецов и не настигла.
Пока турки шумели да суетились. Черный Мельник превратил Маркуса в громадного орла.
"Ну, мой милый, - сказал он ему, улыбаясь волчьим оскалом, - лети вслед за своим дружком, коли охота. Но знай: будешь нем как рыба и только последний предсмертный крик издашь! Лети же!" И он выпустил орла на волю.
И, глядя ему вслед, злорадно рассмеялся. Теперь Маркус целиком и полностью во власти мельника. Где уж ему мериться с ним силой! Волшебного шнура у него нет, а жалкие крохи черной магии, почерпнутые из Книги, - разве сравнишь их с могущественными чарами мельника?
А Крабат уже почуял неладное.
"Обернись-ка да погляди! - приказал он королю. - Нет ли за нами погони?"
"Есть, есть! Нас громадный орел преследует!" Вильнул Крабат в сторону и влетел в темную грозовую тучу.
"Ну как, летит ли орел за нами?" - спросил он немного погодя.
"Вроде бы нет, - успокоился король. Но спустя минуту вскрикнул: - Он опять за нами! И теперь даже ближе, чем раньше!"
И вновь направил Крабат коня в самую середину огромной черной тучи.
Но едва они из нее вылетели, как король засипел на ухо Крабату - голос он со страху совсем потерял: "Орел! Сейчас нас схватит!"
Но Крабат уже все понял: "Не орел это, а Черный Мельник. Оторви-ка золотую пуговицу от своего камзола! Заряди ею мое ружье!"
Руки у короля трясутся, но приказ выполнен. Крабат положил ружье себе на плечо дулом назад и спустил курок не целясь.
Золотая пуговица поразила орла в самое сердце, и, падая, тот крикнул человеческим голосом: "Крабат!.. Брат мой!.." Страшная догадка пронзила Крабата. Сбросил он короля на стог сена недалеко от лагеря и помчался туда, куда упал Маркус и где он, может быть, сумеет его найти. Целую неделю рыскал он по долам и лесам, спускался по кручам, карабкался на вершины, облазил все теснины и овраги, но друга нигде не нашел.
А неподалеку от тех мест в эти же дни отгремела битва - турки были разбиты наголову. И Крабат ненароком набрел на поле боя. Увидев тысячи трупов, он подумал: и ведь по каждому из них где-то плачет мать, как плачет она сейчас по Маркусу.
Целую неделю хоронил Крабат убитых и перед каждой могилой давал клятву отомстить за мертвых, а живых спасти от власти Черного Мельника.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Раздел I
На рыночных площадях городов и весей наемные крикуны надрываются, возвещая всем и каждому: "Крабат убил своего брата!", "Очередной подвиг Крабата: братоубийство!", "Подлинное лицо Крабата - лицо убийцы!"
Черный Мельник оплатил услуги крикунов, а также тех, кто, смешавшись с толпой, нашептывает: "Бунтовать против Черного Мельника нету смысла - только кровь прольем, а толку не добьемся. А уж Крабат-то хорош! Заключил союз с дьяволом, хочет нас всех оптом в ад продать".
А люди доверчивы, и много среди них простаков, которые готовы склонить голову перед судьбой, оплакать Маркуса и похоронить надежду на Крабата, говоря: "Так я и знал: борьба бессмысленна, мельник всемогущ, а мы перед ним всего лишь блохи, и ему ничего не стоит нас раздавить. Нужно стать еще меньше, меньше блохи. Чем меньше ты значишь, тем больше возможностей ускользнуть от Черного Мельника".
Находятся и такие, что говорят: "Я так высоко ценил Крабата! Даже собирался вместе с ним выступить против Черного Мельника. Но быть заодно с братоубийцей? Ну нет, это уж слишком!"
А есть и такие, что из кожи вон лезут - поскорее бы сыновей к Черному Мельнику послать, поскорее бы сообщить, что они, мол, ждут не дождутся, когда же с Крабата заживо кожу сдерут. Хорошо бы, мол, еще и четвертовать, а потом при всем честном народе на четырех кострах сжечь.
Сам же Черный Мельник безвылазно на мельнице сидит и день-деньской победу празднует. День-деньской свежая кровь в Черный Ручей стекает, день-деньской мельничное колесо крутится, и двенадцать батраков, ежедневно сменяясь, наперегонки со смертью носятся, каждый день вновь и вновь давая себя обогнать. А уж в кожаные мешки золото так рекой и течет. Время отвернулось от Крабата - мельнику на радость. Оседлав время и вцепившись в его гриву, несется он вскачь по земле.
Покорно его узде время, и он уже потехи ради решается на виду у людей наклониться над прозрачными водами. Видят люди отражение волчьей морды и в ужасе отшатываются. А мельник, наслаждаясь их страхом, заливается хохотом и еще больше ликует, сознавая, что хохот его отдается у них в ушах волчьим воем.
Между тем Крабат возвращается в маленький домик под огромной липой.
