Отфрид Пройслер - Крабат (Легенды старой мельницы)

Пройслер Отфрид

Крабат (Легенды старой мельницы)

Отфрид ПРОЙСЛЕР

КРАБАТ

Легенды старой мельницы

Перевод с немецкого

Фантастическая повесть известного немецкого писателя про страшного колдуна и его учеников, про победу любви и добра над злыми чарами.

Оглавление

ГОД ПЕРВЫЙ

Мельница в Козельбрухе

Одиннадцать и один

Работа здесь, конечно, не мед...

Пути-дороги во сне

Незнакомец с петушиным пером

Кш-ш, на шест!

Знак Тайного братства

Не забывай, что я - Мастер!

Как подмастерья с мельницы быка продавали

Военный оркестр

Подарок

ГОД ВТОРОЙ

По уставу гильдии Мельников

Мягкая зима

Над полями, над лесами

При свете свечи

Кто такой Пумпхут?

Вороной

Вино и вода

Петушиный бой

Конец года

ГОД ТРЕТИЙ

Король мавров

На крыльях

Отсюда нет пути!

Снег на полях

Я - Крабат!

Сны

Догадка

Тягостный труд

Султанов орел

Колечко из волос

Неожиданное предложение

Под Новый год

*ГОД ПЕРВЫЙ*

МЕЛЬНИЦА В КОЗЕЛЬБРУХЕ

Наступил Новый год. Крабат, сербский мальчик лет четырнадцати, сговорился еще с двумя такими же нищими мальчишками пойти колядовать по деревням - нарядиться волхвами и распевать во дворах рождественские песни. Не устрашил их и указ Его милости курфюрста Саксонского, карающий бродяг и попрошаек. Да ведь судьи и другие чиновники тоже не принимали этот указ чересчур уж всерьез.

И вот три волхва, водрузив на голову венцы из соломы, бредут от деревни к деревне. Один из них, маленький веселый Лобош, изображает мавра. С утра старательно вымажет сажей лицо и руки и весь день с гордым видом несет впереди прибитую к палке вифлеемскую звезду. Подходя к подворью, они на ходу перестраиваются, Лобош теперь в середине. И возносятся к небу чистые звонкие голоса. Правда, Крабат только губами шевелит - у него ломается голос. Зато друзья его стараются вовсю.

Многие крестьяне закололи под Новый год свинью, а потому и угощение волхвам подносят царское - колбаса, сало. А то и яблоки перепадают, чернослив, орехи. Пореже - медовые лепешки, анисовые пряники, печенье с корицей.

- А здорово Новый год начался! - говорит Лобош на третий день к вечеру. - Вот бы и дальше так!

- Да, не плохо бы! - вздыхают оба волхва.

Ночь провели на сеновале возле кузни. Тут-то Крабату и приснился впервые тот таинственный сон.

/

...Длинная жердь - вроде насеста. На ней одиннадцать воронов. Пристально смотрят они на Крабата. А на самом конце жерди свободное место. И вдруг голос. Он долетает издалека, будто гонимый ветром: "Крабат!.. Крабат!.. Крабат!.." У Крабата нет сил отозваться. Голос приказывает: "Иди в Шварцкольм на мельницу! Не пожалеешь!" Вороны взмывают ввысь. Каркают: "Повинуйся Мастеру... Повинуйся!.."

/

Крабат просыпается: "И что только не приснится!" Он поворачивается на другой бок.

Днем они бредут дальше. Вспомнив про воронов, Крабат улыбается.

Но и на следующую ночь сон повторился. Опять звал его голос, опять каркали вороны: "Повинуйся!"

Тут уж не до смеха.

Утром Крабат спросил хозяина дома, знает ли тот деревню Шварцкольм. Крестьянин задумался:

- Шварцкольм?.. Шварцкольм... Кажется, слышал. Ах, да! На дороге к Ляйпе. У самого Хойерсвердского леса стоит.

Волхвы переночевали в Грос-Парвитце. И опять здесь приснился Крабату тот же сон - вороны и чудной, плывущий по воздуху голос все, как в первый раз.

Тут уж он решился.

На рассвете, оставив спящих спутников, выскользнул из сарая. У ворот попросил какую-то девушку, спешившую с ведрами к колодцу, передать им привет и сказать, что он уходит.

И вот Крабат шагает один от деревни к деревне. Ветер швыряет ему в лицо пригоршни снежной крупы. На каждом шагу приходится останавливаться, протирать глаза. Как назло, в Хойерсвердском лесу сбился с пути. Часа два ушло, чтобы отыскать дорогу. Лишь под вечер дошел до деревни.

Деревня как деревня: дома и сараи по обе стороны улицы, сугробы, дым над крышами. Из хлевов доносится глухое блеяние и мычание. На льду небольшого пруда смех и веселье - дети носятся на коньках.

Крабат озирается, ищет вдали мельницу. Ее не видно. Старик с вязанкой хвороста на вопрос Крабата отвечает:

- Тут, в деревне, мельницы нет.

- А по соседству?

- А-а, может, ты про ту... - Старик тычет пальцем через плечо. - Там, подальше, в Козельбрухе, у Черной воды, есть одна, да только вот... - Старик умолкает, испугавшись, что сказал лишнее.

Крабат благодарит и идет туда, куда показал старик. Вдруг ктото трогает его за рукав. Он оборачивается, все тот же старик с хворостом.

- Ты что? - удивляется Крабат.

Старик подходит еще ближе, испуганно шепчет:

- Слышь, парень, обойди-ка ты лучше стороной Козельбрух и мельницу у Черной воды. Там нечисто...

Одно мгновение Крабат колеблется. Стоит в нерешительности и смотрит на старика. Потом идет дальше, выходит из деревни в поле.

Темнеет. Только бы не сбиться с пути, не потерять тропинку. Его познабливает. Оглянувшись, он видит, как в деревне один за другим зажигаются огни.

Может, назад повернуть?

- Да ну! Что я, маленький, что ли? - бормочет он и поднимает воротник.

Он бредет по лесу, как в тумане. Нежданно-негаданно выходит на поляну. И тут, разорвав облака, выглядывает луна. Все освещается холодным серебристым светом.

Крабат видит мельницу.

Притаившись в снегу, стоит она мрачная и угрюмая, словно огромный злой зверь в ожидании добычи.

"Никто ведь не заставляет меня идти!.."

Собрав все свое мужество и обозвав себя трусом, Крабат подходит ближе. Решительно направляется к двери, толкает ее. Дверь заперта. Стучит раз, другой... Ни звука - ни лая собак, ни скрипа ступенек, ни позвякивания ключей.

Он стучит снова. Стучит так, что кулакам больно. Но попрежнему тихо на мельнице. Он пробует нажать ручку. И тут... дверь поддается.

Он входит в сени. Мрак и тишина. Но где-то в глубине чуть брезжит свет. Слабое мерцание...

Где свет, там и люди.

Он идет на свет, вытянув вперед руки, на ощупь. Свет пробивается сквозь узкую щель приоткрытой двери. Подкравшись на цыпочках, он пытается разглядеть в щелку, что там, за дверью.

Полутемная каморка, освещенная лишь пламенем свечи. Свеча красная. Она примостилась на черепе, лежащем на столе посреди комнаты. За столом какой-то человек в черном. Огромный, широкоплечий, лицо бледное как мел. На левом глазу черная повязка. Перед ним на столе толстая книга в кожаном переплете, на цепи. Человек читает.

Вдруг он поднимает голову, пристально смотрит в сторону двери, словно заметил Крабата. Его взгляд пронизывает Крабата, глаза у того начинают слезиться. Все словно подернулось пеленой.

Крабат протирает глаза. И вдруг он чувствует на своем плече ледяную руку. Холод проникает сквозь куртку и рубашку. Хриплый голос произносит по-сорбски:

- А вот и ты! Наконец-то!

Крабат вздрагивает - голос ему знаком. Обернувшись, он видит человека с черной повязкой на глазу.

Как он здесь очутился? Не сквозь дверь же прошел?

В руках у человека свеча. Он поднимает ее, молча осматривает Крабата, медленно цедит:

- Я здесь хозяин. Мастер. Мне нужен ученик. Могу взять тебя. Хочешь?

- Хочу! - отвечает Крабат и не узнает своего голоса, он кажется ему чужим, незнакомым.

- Чему тебя учить? Молоть зерно или еще чему другому? допытывается Мастер.

- Другому тоже.

- Ну что ж, по рукам! - Мельник протягивает ледяную руку. Левую.

Как только они ударили по рукам, раздался глухой грохот. Пол покачнулся, стены задрожали, балки и косяки содрогнулись. Шум шел будто из-под земли.

Крабат вскрикнул, метнулся. Прочь, прочь отсюда!..

Но Мастер преградил ему путь.

- Мельница! - крикнул он, сложив рупором руки. - Мельница заработала!

ОДИННАДЦАТЬ И ОДИН

Мастер поманил Крабата следовать за ним. Осветив свечой крутую лестницу, молча повел его на чердак, где жили подмастерья. Огонек свечи высветил низкие нары, по шесть с каждой стороны прохода, мешки с соломой на них, рядом тумбочки и табуретки. Скомканные одеяла, перевернутая скамейка, брошенные кое-как рубашки и портянки. Видно, люди прямо из постели сломя голову бросились на работу.

Лишь одна постель аккуратно застелена. Мастер ткнул пальцем в узелок, лежащий в изголовье.

- Твоя одежда!

Потом повернулся и ушел, унося свечу.

Крабат остался один в темноте. Начал медленно раздеваться. Снимая шапку, обнаружил на ней соломенный венец. Ах да, еще вчера ведь они, три волхва, бродили по дворам... Как давно это было!

Чердак весь дрожал от шума и грохота работающей мельницы. Какое счастье, что он смертельно устал! Едва коснувшись подушки, он тут же уснул глубоким тяжелым сном. Как долго он спал!.. И вдруг проснулся, потревоженный светом фонаря. Приподнял голову и... оцепенел.

Над ним склонились одиннадцать белых фигур... белые лица, белые руки...