Софья Прокофьева - Сказка о ветре в безветренный день
— Я тебя не бью. Ты сам головой об стену стукнулся, — сказала Матя.
— А вы… вы не будете меня бить?
— Я мальчишек бью, только когда они сами лезут, — солидно сказала Матя.— А первая я не дерусь.
У мальчика стало такое удивлённое лицо, как будто Матя сказала самую невероятную вещь на свете.
— А… а кто вы? — робко спросил он, на всякий случай поднимая руки па уровень лица, прикрывая его от удара.
— Я? Девочка, — с удивлением сказала Матя. Она совсем забыла, что на ней колпак-невидимка.
— Вы не простая девочка, — прошептал мальчик.— Вы богатая девочка. Ведь на вас колпак!
— Вот глупый! — сказала Матя и стянула с головы колпак-невидимку.
— Ой, у тебя босые ноги! — в восторге закричал мальчик. — А платье у тебя старое и заштопанное! Ой, как хорошо! Значит, ты бедная?
— Почему я бедная? Я просто не очень богатая, — сказала Матя. — У меня есть башмаки. Просто они очень громко топают. А чего ты ревел?
— Понимаешь, я каждый день натираю пол во всём дворце. Вот этой щёткой и воском. А вечером главный повар даёт мне за это кусок чёрного хлеба. Я никогда не ел белого хлеба, потому что повар говорит, что белый хлеб могут есть только белые люди. А сегодня, когда я натирал пол, я услышал, как Министр Войны сказал королю, что скоро они нападут на Страну Весёлых Тружеников. Они всех Весёлых Тружеников поубивают или возьмут в плен. А Весёлые Труженики даже не будут знать, кто их убивает или берет в плен. Ведь на всех солдатах будут надеты колпаки. А Весёлые Труженики все очень хорошие. Я как раз собирался ещё немного подрасти и убежать в их страну…
Мальчик снова стал быстро дышать и всхлипывать.
— А как тебя зовут? — спросила Матя.
— Меня зовут… У меня очень некрасивое имя. — Мальчишка низко опустил свою кудрявую голову. — Меня зовут Щётка. У меня, наверное, есть другое имя. Настоящее. Я так думаю. Но ведь настоящее имя даёт мама. А я не знаю, кто моя мама, и поэтому я не знаю, какое у меня имя. А тебя как зовут? И откуда ты взяла этот колпак-невидимку?
— Подвинься, — сказала Мстя. — Я тоже залезу под лестницу и всё тебе расскажу.
Глава 9. В ЧЁРНОЙ БАШНЕ
— А теперь я хочу повидать своих Братьев, — сказала Матя, окончив рассказ.
Щетка глубоко вздохнул, как будто проснулся. Матя посмотрела на него.
— О-о-о… Чёрная башня… — прошептал Щётка и поёжился. — Там на каждой двери два замка. А на окнах железные ставни. Туда ведёт подземный ход. У нас во дворце два подземных хода. Один ведёт в Белую башню, а другой в Чёрную. Нет, туда никому не пройти…
— Ну да! — сказала Матя. — В колпаке-то я куда хочешь пройду! — И Матя снова натянула колпак на голову.
В это время мимо ребят прошлёпали зелёные башмаки со стоптанными каблуками. Потом заскрипели ступеньки.
— Тише! Это Цеблион! — отчаянно прошептал Щётка. — Не шевелись! Он дерётся очень больно!
Бедный Щётка! Он делил всех людей на тех, кто дерётся очень больно, и на тех, кто дерётся не очень больно.
— Ой, он, наверное, пошёл к моим Братьям! — тихо ахнула Матя и выскочила из-под лестницы. Она чуть не задела Цеблиона.
Ещё немного, и они стукнулись бы лбами. Вот была бы история! И, как ты понимаешь, дело совсем не в том, что у Мати могла бы вскочить шишка на лбу!
— А, это ты, Щётка! — сказал Цеблион и посмотрел на негритёнка своими страшными глазами.
Под его взглядом Щётка съёжился в маленький чёрный комок. Он сжимался всё больше и больше, и Матя даже испугалась, как бы он вообще не исчез.
Цеблион ещё что-то пробормотал сквозь зубы и стал спускаться вниз по лестнице. А за ним на цыпочках Матя.
Она оглянулась. На верхней ступеньке стоял Щётка. Он делал какие-то немыслимые гримасы, ощупывал руками воздух и в отчаянии смотрел в пустоту. Его губы шевелились. Ему ужасно не хотелось, чтобы эта удивительная девочка ушла за этим страшным человеком туда, в страшную башню, о которой он боялся даже думать.
А Матя вслед за Цеблионом спускалась все ниже и ниже. Цеблион делал шаг, и Матя делала шаг.
Пахнуло сыростью, с потолка закапала зелёная, непрозрачная вода.
Из тёмных углов выползли круглые жабы. Они смотрели на Хранителя Запахов любящими глазами.
Это был подземный ход, который вёл в Чёрную башню.
«Ой, я иду под землёй! — со страхом подумала Матя. Ой, как крот!..»
Вот ты, мой читатель, наверное, каждый день ездишь на метро и даже не думаешь о том, что над тобой большой шумный город. Ты проезжаешь под домами, под рекой, под старыми деревьями, чьи корни уходят глубоко вниз. И тебе нисколечко не страшно.
Но не забудь, что в метро вместе с тобой едет много людей, всюду яркие красивые лампы и ты не найдёшь в метро ни одной жабы, если даже объездишь все станции.
Поэтому не думай, что Матя трусиха, хотя она и дрожала с ног до головы всё время, пока шла по подземному ходу.
Как же она была рада, когда подземелье кончилось и она вслед за Цеблионом начала подниматься по узкой лестнице!
Эта лестница обвивалась вокруг столба, как змея вокруг дерева.
Они поднимались всё выше и выше, пока не остановились у какой-то запертой двери.
В нос ударил сильный запах ваксы.
— Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, хочу поговорить с ткачами, — приказал Цеблион.
Загремели ключи.
Это Начищенный Сапог старался попасть невидимым ключом в замочную скважину
Цеблион стоял, расставив ноги, и нетерпеливо раскачивался с носка на пятку.
Наконец ключ, скрипя, повернулся. Дверь отворилась. И в этот момент Матя незаметно проскочила между ногами Цеблиона прямо в комнату.
Матя увидела своих Братьев.
Она тут же лажала себе ладонью рот. Ей так хотелось обнять их и закричать: «Я тут! Вот она, я!»
Но она только стояла и смотрела, стояла и смотрела.
Старший Брат сидел около стола, положив на него свои тяжёлые, большие руки. Младший стоял рядом.
Мате показалось, что они какие-то совсем не такие, как дома.
Но, может быть, это было потому, что дома она разговаривала с ними, карабкалась им на плечи, налетала из-за угла, вместе с ними пела песни по вечерам, сидя на низкой скамейке у ног Старшего Брата.
Но никогда она вот так не стояла и не рассматривала их. Ей показалось, что Старший Брат стал каким-то старым, а Младший — взрослым.
— Морщинки, — неслышно прошептала Матя. — Морщинки и тут и на лбу.
Цеблион молча остановился посреди комнаты. Глаза его, не отрываясь, жадно смотрели на Братьев. Губы шевелились. Ой, он сейчас кинется и начнёт их кусать!» — с испугом подумала Матя.
— Во что, мои миленькие, хорошенькие ткачи! — сладким голосом сказал Цеблион. Он улыбнулся. Но глаза его остались такими же страшными. Улыбки не получилось Просто человек оскалил зубы, и всё. — Невидимая жидкость готова. Теперь дело за вами. Вы должны сегодня же взяться за работу. Мне не хочется портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятными вещами.
Старший Брат медленно повернул голову и посмотрел на Цеблиона.
Его взгляд как раскаленный луч протянулся через всю комнату. Мате показалось, что она видит в воздухе этот взгляд. Она подумала, что Хранитель Запахов под этим взглядом сейчас завизжит, завертится на месте задымится и сгорит.
Но ничего подобного не случилось.
Хранитель Запахов по-прежнему стоял посреди комнаты и неподвижным взглядом смотрел на Братьев.
— Мы не будем работать! — резко сказал Старший Брат. Мы знаем, для чего вам нужны колпаки. Они нужны вам для войны. А на свете нет ничего страшнее вашей войны.
Хранитель Запахов так отвратительно захихикал, что Матю чуть не стошнило.
— Ах вы мои глупенькие ткачи! — сказал он ласковым, сладким голосом, — Вот что! Испугались войны, мои миленькие? Так бы вы сразу и сказали. Ну ладно, как только вы начнёте ткать материю для колпаков, я поговорю о вас с Министром Войны. Он мой хороший приятель. Я даже могу вам дать к нему записочку. Такую хорошенькую записочку. Хотите? Я попрошу его, чтобы он разрешил вам не ходить на войну. Все пойдут, а вы не пойдёте. Договорились, мои славненькие?
Лицо Старшего Брата исказилось от отвращения.
— Уходи отсюда, старик! — сказал он. — Все твои мысли покрыты таким толстым слоем грязи, что ты никогда не поймёшь нас. Но запомни одно. Мы но будем ткать материю для колпаков! И другие ткачи тоже не будут!
У Цеблиона от ярости скрючились пальцы. Матя увидела его зелёные ногти, похожие на жёлуди.
— Невидимая жидкость готова, — прохрипел он. — Если через двенадцать часов вы не начнёте работать, вас казнят!
Цеблион так хлопнул дверью, что тяжёлые железные ставни застонали и заскрипели, а красный луч закатного солнца забегал по степам.
— Ну что ж, умрём… — пробормотал Младший Брат и опустил голову. — Бедная Матя!..
— Я не бедная!— закричала Матя. — Я здесь!
